Гомофобский закон, который, видимо, до конца нынешнего года будет принят в Украине, не имеет ничего общего с решением действительно острых проблем. Заявления украинских политиков о том, что, дескать, гомосексуализм представляет угрозу национальной безопасности страны, мягко говоря, являются преувеличением. Вообще, тема прав или бесправия сексуальных меньшинств традиционно является инструментом предвыборных манипуляций. Причем не только в консервативной в этом смысле Украине, но и на иссиня толерантном Западе. И завершившаяся прямо сейчас президентская гонка в США — наглядное тому подтверждение.
В какой-то момент стороннему наблюдателю могло показаться, что речь идет не о соперничестве демократов и республиканцев, представляющих различные политические, экономические и социальные платформы, а о столкновении гомофоба Митта Ромни и защитника ЛГБТ-прав и свобод Барака Обамы.
Когда в политических интересах раскручивается тема сексуальных меньшинств, совершенно не имеет значения «порог терпимости», принятый в данном конкретном обществе. В США, например, для всех очевидно, что никакие Митт Ромни с Полом Райаном — кандидатом в вице-президенты — не смогут предложить законов вроде запрета пропаганды гомосексуализма, что является нормой в Украине или России. Для американского политика, даже такого, который с гордостью носит ярлык гомофоба, это уже за гранью допустимого — нарушение общегражданских прав, Конституции. Однако эта разница не является определяющей — и в США, и в Украине во время выборов всегда обостряется эта дискуссия.
Тем временем в Украине законопроект о запрете пропаганды гомосексуализма может оказаться среди документов, которые вновь избранный парламент рассмотрит в первую очередь. Это может произойти уже в ноябре. С одной стороны — это все же стечение обстоятельств, и пропаганда однополой любви не является важнейшей проблемой Украины, нуждающейся в скорейшем вмешательстве законодателей. С другой — международный опыт свидетельствует о том, что национальные и международные гей-сообщества и лобби все чаще выступают самостоятельной политической силой, формирующей повестку дня. Причем далеко не всегда повестку, имеющую отношение к пропаганде гомосексуализма или вообще к проблемам, связанным со взаимоотношениями полов. И, что примечательно, интересы наиболее влиятельных представителей этих групп не совпадают с обывательскими представлениями об этом. Речь идет о представителях секс-меньшинств, которым не нужны гей-парады и вообще никакая пропаганда гомосексуальных ценностей. Их ценностный и понятийный аппарат совсем никак не связан с их сексуальными предпочтениями и ориентацией.
В этой связи очень характерен пример России, где «порог терпимости» в целом соответствует тому, что мы имеем у нас, в Украине. Правда, в условиях консервативно устроенного и в каком-то смысле костного общественного сознания они не просто избегают пропаганды гомосексуализма, но и вынуждены встраиваться в традиционную, в значительной степени гомофобскую систему с ее ценностями. У большинства из них есть жены и дети. Как правило, они успешны в своей области и являются эффективными руководителями.
Один из околокремлевских политологов пошутил по этому поводу: «На смену временам, когда российская внутренняя политика рассматривалась через призму противостояния двух условных группировок — «семейных» и «силовиков», пришла эпоха конкуренции других околовластных сил — «натуралов» и «голубых».
Самое смешное, что в этой описанной кремлевским шутником системе координат есть даже некое подобие баланса. При этом и в Кремле, и в Белом доме есть серьезные чиновники, представляющие каждую из сторон. В судебной системе между двумя этими воображаемыми группировками поделены суды общей юрисдикции и арбитражные суды. В банковской системе из крупнейших государственных банков напрашивается противопоставление ВТБ — с одной стороны и Сбербанка — с другой. В топливном секторе этот водораздел проходит между двумя крупнейшими госкорпорациями — «Роснефтью» и «Газпромом». На телевидении — между двумя первыми кнопками государственных телеканалов — «Россией» и «Первым». Как известно, в каждой шутке есть доля правды... И описанное размежевание, в основном сокрытое от глаз обывателей, в России с каждым годом оформляется все более четко.
При этом факты говорят о том, что никто из успешных представителей гей-сообщества в российской власти и госструктурах не заинтересован в том, чтобы быть втянутым в обсуждение темы прав и свобод гомосексуалистов. И они, эти высокопоставленные геи, уж точно не являются угрозой национальной безопасности для своей страны.
В России за долгие годы, мягко говоря, непопулярности института однополой любви сформировалось, если так можно сказать, сплоченное гей-сообщество, являющееся самостоятельным теневым субъектом внутренней политики и социальной жизни. Теневым — в том числе и по отношению к публичным активистам ЛГБТ-движения. И инициативы этого, невидимого для простого обывателя, могущественного сообщества все чаще становятся катализаторами социальных и политических процессов, не имеющих ничего общего с вопросами взаимоотношения полов.
Так, существует версия, согласно которой именно эта группа инициировала в России масштабную информационную кампанию против Русской православной церкви. Следует отметить, что представители РПЦ и сами недурно поучаствовали в этой кампании, регулярно влипая в различные скандалы и подбрасывая пищу для новых разоблачений. Однако только слепой не замечает, что все провокации, вбросы и освещение реальных ошибок и нарушений церковников осуществляются как единая спланированная информационная кампания.
Все это наводит на мысль о том, что, принимая закон против пропаганды гомосексуализма, украинские законодатели, как несмышленый котенок, бегут за блестящей бумажкой, не замечая других важных факторов, остающихся за кадром. С одной стороны есть геи-фрики, и им хочется внимания, скандальности и публичности. Но есть еще и геи, предпочитающие оставаться в тени, и им нужны лишь власть и контроль за финансовыми потокам. Почему-то кажется, что авторы прошедшего первое чтение законопроекта о пропаганде гомосексуализма видят только фриков и, если называть вещи своими именами, с несуществующей проблемой.
