Возмущенная «российская общественность» и прикормленные при Кремле деятели Евгений Миронов, Тигран Кеосаян, Гоша Куценко и Юлий Гусман топают ножками в патриотическом порыве и презирают Ксению Собчак за ее недавний «неуместный» вопрос Чулпан Хаматовой. Вопрос, заданный при всех, в лицо, на пафосном кинематографическом собрании, в эфире российского первого канала, и уже ставший знаменитым.
Что же это за страшный вопрос такой, а?
Все произошло быстро. Представьте нечто, именуемое торжественной церемонией вручения национальной кинематографической премии «Ника». Ну, в общем, сразу все понятно, да? Поехали дальше. Ведущие — Юлий Гусман и Ксения Собчак — объявляют, что за благотворительную деятельность «Ника» присуждается Чулпан Хаматовой и Дине Корзун. Награжденные в смущении поднимаются на сцену. Сюда же выпрыгивает Евгений Миронов, вручающий статуэтку. За его спиной прячется Тамара Гвердцители, на случай, чтобы было кому статуэтку подхватить на лету, если главный вручающий ее уронит. Миронов, запинаясь, но храбро толкает невнятную речь, по-стариковски путаясь в местоимениях и «бездельниках, авантюристах и просто ублюдках, которые, сидя дома на диване, хотят как-то укусить, обидеть». Зал мило хлопает, Хаматова и Корзун с облегчением готовятся покинуть сцену. Но — минуточку внимания! В пьесе появляется неожиданный персонаж и переворачивает с ног на голову благопристойное светское мероприятие.
Ксения Собчак, улыбчиво и доброжелательно (не забыв и про обязательные в таких случаях «многакамплиментав»), спрашивает Хаматову о том, как занятие благотворительностью повлияло на ее решение влиться в лагерь путинских ТВ-агитаторов перед президентскими выборами: «Скажи, пожалуйста, если бы ты не занималась благотворительной деятельностью, ты поддержала бы кандидата в президенты Владимира Путина, или осталась в стороне от политической деятельности?»
Хаматова замялась, побледнела и не нашлась с ответом. Миронов, тоже агитировавший за Путина, поспешил на выручку. С гримасой и криком «Ну, зачем вы это делаете?» славный деятель российской киноиндустрии пафосно выпалил правильную версию ответа: «Поддержала бы! Потому что он поддержал!» И контратаковал, упрекнув Собчак за то, что она «сейчас говорит про такие смешные вещи».
К этому моменту обрела дар речи Хаматова, сообразившая, очевидно, что ее молчание в ответ на вопрос с неприкрытой подковыркой может быть истолковано превратно, и промямлила с придыханием: «Ксюша... а-а-а... Ксюша... Давайте не будем! Сегодня кинематографический праздник кино, огромное количество достойнейших людей...» (аплодисменты и ободряющие крики «а-а-а» из зала).
Но Собчак не желала отступать: «Это же просто вопрос, Чулпан. Я вами искренне восхищаюсь, вы делаете большое дело, правда...»
Здесь, чтобы поддержать Миронова и Хаматову, смятых вежливой въедливостью Собчак, в бой вступила тяжелая артиллерия в лице Гусмана (помните этого милого, «демократического» дядечку из жюри перестроечного КВН?)
Гусман: «Спасибо большое, Ксения, мы поняли, ты восхищаешься, и ты это отметила с присущей тебе грацией и красотой, и умом, спасибо большое, продолжаем церемонию дальше».
Вот, собственно, и весь «скандал». Один неуместный вопрос, и только. Проблема только в том, что такие вопросы теперь в России неуместны повсеместно. Поэтому и приходится их задавать не в «уместных» ситуациях, а в единственно возможных.
А вопросы-то — принципиально важные. Ребята, не задавать же их друг другу снова на кухнях и в курилках? Спустя-то 20 лет после развала СССР, который все дружно проклинали за отсутствие гласности, свободы слова и этического мерила?
Собчак, между прочим, совершила настоящий подвиг и была вознаграждена за это, получив ответ от тех, кто, по ее мнению, поступил нелогично: «Никто нас утюгами не жег, это наш выбор». И так будут отвечать многие: мы-де свободные люди, научились ценить свой голос, а вы должны уважать наш выбор и не задавать «неуместных» вопросов. В этом и вся дичь. Если бы утюгами жгли — тогда понятно. А тут люди просто взяли и совершили нелогичный поступок, даже не задумываясь о последствиях. Не страшно с ними по одним улицам ходить?
Разряженные в спонсорские платья актрисы, которым стремно слушать «неуместные» вопросы, превосходно продемонстрировали, что крылатая «Ника» — уже совсем не кинематографическое отражение социальных порывов умных растревоженных людей, а обычный киношный сабантуй тех, кто своими руками подрезает себе крылья. Как подрезала свои Чулпан Хаматова, сама же и поддержавшая систему, при которой ей так тяжело выбивать деньги на лечение детей. И Миронов, который летом заглядывал в путинские глаза, вымаливая бюджет для собственного театра. Впрочем, как выяснилось, не такой уж Миронов «идиот»: вынужденная меркантильность и способность к выживанию гарантированно спасут его и других от святого сумасшествия.
Импровизированные президентские выборы в России окончательно разделили страну на два лагеря: воров, конъюнктурщиков и беспринципных трусов «как бы хуже не было» — с одной стороны, и честных, смелых, хотя и понимающих всю безнадежность ситуации, — с другой. Те и другие высказались в сетевых обсуждениях, проиллюстрировав два основных типа современных россиян.
Тип 1: «Собчак сама такая грязная, что не ей других осуждать... В своем глазу бревна не видит, а в чужом соринку замечает! Еще она очень надоела! Евгений поступил по-мужски, вступился за даму...»
Тип 2: «Собчак правильно сделала! Хаматову не узнаю прямо, ведь она была подругой Шевчука и такие интервью давала, а теперь будто оборотилась. Фонды должны быть приятным довеском Минздраву, а не заменять его! Бесконечная хвала и пиар — вот, что такое благотворительный фонд! Зарплаты в фондах какие, какие здания дорогущие и аренда, какие оттуда иномарки выезжают! Все на наши деньги!»
А вообще, какая, собственно, разница, кто такая Собчак — самопиарщица, светская лошадь или гражданка-патриотка? Ведь всегда должен быть кто-то, кто, как в известной песенке, разбудит в себе маленького прокурора — пастуха, «который бранится с коровницей строгою, которая доит корову безрогую, лягнувшую старого пса без хвоста, который за шиворот треплет кота, который пугает и ловит синицу, которая часто ворует пшеницу, которая в темном чулане хранится в доме, который построил Джек».
Иногда нужно думать о раздражителях чуть дольше обычного, задавая себе самые обыкновенные вопросы о тех самых обыкновенных вещах, которые кажутся рутиной.
Логично ли каждый месяц платить за электричество монополисту, который тратит наши деньги на поддержку президента-зэка, за которого ты в жизни никогда бы не проголосовал? На разрушение Андреевского спуска, пережившего петлюровцев, фашистов, большевиков, но погибающего под безжалостными ударами «янучар»?
Логично ли добавлять свой голос в копилку всевозможных общественных, политических и прочих виртуальных движений против разрушения города, прощелкавших, как на Андреевском сбивают с фундаментов старинные особняки?
Логично ли верить на слово чиновникам, когда они обещают отреставрировать, построить, защитить, обеспечить, профинансировать? Тем более, зная о любви власти к всевозможным «зачисткам»? Только провели зоозащитники всеукраинский марш — через неделю в городах потравили собак. Громко поговорили о больных страусах в столичном зоопарке — через пару недель пропали страусы. Директор национального музея заявил о пропаже ценных картин и замене их на копии — и перестал быть директором музея.
Зачистка — быстрая и циничная, вот что ждет одиночек, и швондеры уже на полпути к «уплотнению» нашей свободы.
«У всех у нас есть одна проблема: например, если бы мне дали 20 миллионов долларов на строительство нового участка трассы Одесса-Киев, то миллионов пять я бы обязательно украл. Потому что если бы не я, то украли бы все вокруг меня, а я бы остался виноватым. Государство тебя жухает каждый день, наклоняет и тр...ет, почему ты не можешь тр....ть его в ответ? Мы живем в диком лесу — или ты схаваешь, или тебя. Это обмен в современном бизнесе: не кидалово, а закон выживания».
Это слова небезызвестного в Украине «гангста-рэппера» Потапа, иллюстрирующие принцип выживания, который подавляющему большинству на пост-советском пространстве кажется логичным и правильным. Но так они думали еще 5 лет назад. Теперь тесные объятия любителей украсть, пока не украли другие, вплотную приблизились к нашей шее. И мы защищаем каждую пядь земли, нашего жизненного пространства, позади которого уже ничего нет. Не даем обложить налогом наш небольшой коридор и ванную, как это планирует Минфин, боремся против окончательного уничтожения Андреевского и старого Киева, зияющего намеренно доведенными до самоубийства домами «постройки изумительной».
Потому что, несмотря на расплодившихся после развала СССР синиц, ворующих пшеницу, все-таки у нас пока еще есть свой дом, «который построил Джек». И чужакам в нем не место.
