Министр экономразвития и торговли Айварас Абромавичус рассказал Фокусу о новой экономической доктрине государства, помощи малому и среднему бизнесу и отношениях с Игорем Коломойским.
Бизнесмены, опрошенные Европейской бизнес-ассоциацией во II квартале текущего года, назвали Министерство экономического развития и торговли самым эффективным ведомством. На фоне большинства вялотекущих изменений в других министерствах деятельность команды Айвараса Абромавичуса и впрямь выглядит бурной. По крайней мере, у его ведомства уже есть не только заявленные, но и выполненные задачи. Это и продление моратория на нефискальные проверки малого и среднего бизнеса до конца 2016 года, и отмена обязательных карантинных сертификатов, и запуск пилотного проекта по электронным госзакупкам. На посту главы аукционного комитета по продаже нефти Укрнафты Абромавичус отменил 15-процентный дисконт, чем сильно возмутил совладельца группы «Приват» Игоря Коломойского. А в июле Минэкономразвития завершило работу над новой экономической доктриной государства. С неё мы и начали разговор.
Ваше ведомство разработало новую экономическую стратегию. У нас нет дефицита в подобных документах, зачем понадобился ещё один?
— С одной стороны, вы правы: есть президентская Стратегия-2020, программа деятельности правительства— 2015, Меморандум с МВФ, план восстановления Украины 2015–2017, разработанный главой Верховной Рады Владимиром Гройсманом, коалиционное соглашение. Но когда мы посмотрели на то, что голосуется в парламенте, то стало страшно. Принимается сначала популистский законопроект, потом либертарианский, потом протекционистский. Мало понимания, какая у государства экономическая политика, какой доктрины оно придерживается. За 25 лет такого шатания из стороны в сторону мы и докатились до нынешнего состояния.
И какую экономическую доктрину предложили вы?
— Мы подключили к её разработке Ивана Миклоша (известного словацкого реформатора, ныне советника в украинском Минфине. —Фокус), посмотрели на опыт других стран и решили, что нам нужно сделать документ не о стратегии, а о принципах экономической политики. Всего у нас получилось пять принципов, они очень простые, но без них ничего не получится. Это верховенство права, защита прав собственности, одинаковые условия ведения бизнеса без преференций и привилегий, полная нетерпимость к коррупции и немногочисленный, но эффективный государственный аппарат.
Главной целью новой доктрины мы определили благополучие украинского народа. При нынешних уровнях дохода о каком-либо благополучии говорить не приходится. Но для роста доходов нам нужен продолжительный рост экономики. А достичь его можно, только расширив экономические свободы в стране. Историей уже доказано, что рывки в развитии совершали только те страны, которые проводили либеральные реформы. Украина же по уровню экономических свобод занимает последнее место в Европе. Государство со слабыми институтами и обществом с завышенной толерантностью к коррупции не может быть эффективным управляющим госсобственности и регулятором рынков. Нужно срочно уменьшать роль государства, ликвидировать льготы, преференции и любые тепличные условия, которыми в течение 25 лет пользовались приближённые к власти. Успешные примеры есть — Словакия, Грузия, Польша, Эстония. Просто берём их опыт и устраняем искусственные барьеры для развития страны.
У вас нет ощущения, что люди в стране в большинстве своём до сих пор хотят плотной опеки государства и не готовы к тому, что государство «отойдёт от дел».
— Я много ездил по регионам, был в том же Чернигове, Львове, Одессе, Кременчуге. Да, от региона к региону ментальность отличается. На востоке люди, привыкшие к зависимости от больших предприятий, ожидают от государства помощи, заказов, льготных процентных ставок и других преференций. Но им нужно смириться с тем, что такой подход оказался неэффективным. В Чернигове людей с такой позицией уже меньше. Что касается, к примеру, Одессы, то это свободолюбивый город, люди там ценят независимость, говорят, если помощь дадите — возьмём, хотя в принципе можем и обойтись. А во Львове вообще говорят, зачем нам эти чиновники, мы сами справимся, только не мешайте.
В вашем министерстве кадровая чистка уже завершена?
— За полгода мы сократили штат больше чем на 30% — с 1243 до 854 человек. И ещё хотелось бы. В этом месяце мы уже увидели позитивный эффект от оптимизации персонала— оставшиеся люди заработали эффективнее. Главы департаментов и руководящий состав получили в среднем со всеми надбавками 10 тыс. грн. Это уже что-то, это мотивирует. Но в большинстве министерств всё осталось, как было, несмотря на поставленную задачу оптимизировать штаты на 20%. На последнем заседании правительства мы подсчитали, что в целом по ведомствам сократили от силы 3% персонала. Многие сокращали в лучшем случае вакансии. А некоторые даже нарастили штат.
В Минэкономразвития пришло много людей из бизнеса, зарабатывавших прежде хорошие деньги. Как долго они здесь продержатся на низких зарплатах и без взяток?
— Я изначально брал себе в помощники людей, у которых есть финансовый резерв на 6–24 месяца. Нам обещали, что будет создан фонд заработных плат, финансируемый иностранными донорами. На этих обещаниях мы и жили, хотя у некоторых людей личный резерв уже сократился. Но сейчас мы этот вопрос активно продвигаем и надеемся, что до конца года фонд всё-таки заработает. В идеале было бы хорошо применить сингапурский опыт, где премьер-министр Ли Куан Ю ввёл правило: зарплаты госчиновников должны составлять не менее 60% от тех, что получают аналогичные специалисты в частном секторе.
Госплан на свалку
В вашей новой стратегии обозначены приоритетные для Украины отрасли экономики?
— Есть невидимая рука рынка, которая сама расставит приоритеты. А то, о чём вы говорите, называется госплан. У нас всё это было уже: приоритетные отрасли, точки роста. Сидели большие дядьки и с умным видом считали, что нам надо. Досчитались. А теперь возьмите Словакию— страну № 1 по производству автомобилей на душу населения. Вы что думаете, что Иван Миклош и Микулаш Дзуринда сели и решили, что будет именно так? Нет, они просто создали условия для бизнеса и инвесторов. С тем же успехом, с каким в Словакию пришёл автопром, мог прийти IT-бизнес или мебельщики. В Украине бизнес, с которым мы встречаемся, жалуется на коррупцию, несправедливые суды и репрессивную регуляторную машину. Нам об этом нужно думать, а не о приоритетных отраслях.
Какую роль вы отводите малому и среднему бизнесу?
— Это должен быть костяк экономики. То, чего пока нет, но обязательно будет. Малый и средний бизнес — это активная часть населения, в большинстве своём настроенная проевропейски, которая свой голос за гречку никогда не отдаст. В России тоже есть средний класс, но это менеджеры государственных компаний. Что им скажут, то они и будут делать. Нам это не подходит, нам нужен средний класс свободолюбивых, самодостаточных, предприимчивых людей. И мы поможем им двумя вещами: дерегуляцией, то есть сокращением количества справок, лицензий, проверок, и налоговой реформой.
Что вы понимаете под налоговой реформой?
— Прежде всего снижение ставок налога на доходы физлиц и единого социального налога с совокупного уровня 70% до минимум 30%. Делать это необходимо, несмотря на то, что в бюджете может на первых порах образоваться дыра. Но её реально закрыть другими мерами — повышением акцизов на сигареты и алкоголь, легализацией игорного бизнеса. Не тех «одноруких бандитов» в спальных районах, а казино в пятизвёздочных гостиницах.
И бизнес начнёт работать «вбелую»? Многие привыкли уклоняться от уплаты налогов.
— Это проблема курицы и яйца. Государство хочет повысить сборы, а бизнес хочет видеть эффективное распоряжение своими деньгами. Кто должен первым пойти навстречу? Мне кажется, государство. Сначала снизить налоги, затем провести масштабную агитационную кампанию и донести до каждого мелкого предпринимателя, что платить налоги — это достойно, это помогает развитию страны, её безопасности. А о применении кнута нужно говорить тогда, когда госорганы начнут работать по-новому. На прошлой неделе мы приняли постановление о создании интеграционного портала, где будет чётко показано, кто, куда и зачем идёт с проверками. Бизнес должен знать, когда к нему придут. А госчиновники должны быть советниками бизнеса, а не собирать поборы. И лишь после этого можно говорить о более жёстком контроле. К примеру, внедрить механизмы взаимного контроля, как в Швеции: приехал сосед на красивой машине, и его на следующий день уже проверяют на предмет соответствия доходов и расходов.
Инвестиции на мази
Украина потеряла российский рынок сбыта, в европейском направлении экспорт также притормаживает. Чем вы можете помочь бизнесу?
— Перестроиться с рынков СНГ и России на западные удастся, конечно, не всем, но нужно пытаться искать другие возможности. До конца года мы откроем 6 торговых представительств, которые будут промоутировать Украину как страну для инвестиций и наши бизнесы. Откроем их там, где у нас есть наибольший потенциал: 3–4 места в Евросоюзе, обязательно Китай, Северная Америка и Дубай, чтобы покрывать весь Ближний Восток.
Сейчас также планируем съездить в Израиль и презентовать там несколько IT-компаний. Кроме того, после снятия санкций с Ирана планируем в конце августа поехать туда с 30–50 украинскими компаниями, потерявшими российский рынок сбыта. Ведь иранский рынок сейчас будет реальным Клондайком.
А Украина когда станет Клондайком для иностранных инвесторов? Вы прогнозируете, что в ближайшие годы мы будем получать по $8 млрд прямых инвестиций в год. Вы видите реальный интерес инвесторов?
— На последнем бизнес-форуме в США один лишь Cargill заявил о готовности вложить в Украину $100 млн. Но это только то, что мы могли озвучить официально. Есть ещё другие американские агрокомпании, которые суммарно могут вложить до $500 млн. Джордж Сорос близок к заключению двух сделок в Украине. Есть интерес у французских Group Soufflet и Louis Dreyfus. Японские инвесторы готовы возобновить проект по производству автокомпонентов на 4000 рабочих мест во Львове. И главное, что инвесторы теперь видят: мы приезжаем на эти встречи не просто так, как это было раньше: отчитались и «где тут у вас можно порыбачить?» Нет, они видят, что мы начинаем выстраивать долгосрочные отношения.
Чего вы ожидаете от запланированной Кабмином масштабной приватизации?
— Мне хотелось бы, чтобы её масштабность исчислялась не тем, сколько денег мы выручим от продажи, а тем, сколько компаний в госсекторе мы сократим. Чтобы вы понимали: во Франции всего 54 госкомпании, у нас — 1827 работающих и ещё столько же в стадии ликвидации. Большинство этих компаний небольшие — у 60% доходы составляют до 1 млн евро, но они, как пылесос, высасывают из бюджета деньги. Да, иностранцам такие мелкие компании, конечно, не интересны, но я думаю, что и бизнесменам уровня Рината Ахметова тоже. Он с радостью бы прикупил ещё несколько энергетических активов, но вряд ли теперь Антимонопольный комитет позволит ему сделать это. А маленькие госпредприятия, вероятно, достанутся малому и среднему бизнесу.
Есть ли у вас конфликт с группой «Приват» или Игорем Коломойским лично? Вашу фамилию он уже несколько раз упоминал в нелестном тоне.
— Я его лично видел всего один раз. Мы общались в Администрации президента о баскетболе, так как когда-то он фигурировал в числе спонсоров литовской команды «Жальгирис» (Айварас Абромавичус в конце 80-х— начале 90-х серьёзно занимался баскетболом, был тренером. — Фокус), о выходе бизнеса на Лондонскую фондовую биржу. Но с тех пор я его не видел. Его заявления я читаю только в прессе. То, что он говорит обо мне нелестно, наверное, показывает, что мы делаем правильные вещи. Убрали дисконт при продаже нефти Укрнафты, на котором «Приват» при старых ценах зарабатывал до $200 млн в год. Да, им это неприятно — а кому такое понравится? Но это сделано в интересах государства.
Вы утверждаете, что дно в экономике Украины достигнуто. Но ВВП, розничный товарооборот всё ещё падают, сырьё дешевеет, кризис в Китае тоже не на руку нашим экспортёрам. Откуда оптимизм?
— Внешняя ситуация не лучшая, но это всё сравнительно. Экономика Китая просто переключилась с модели роста на инвестициях к модели роста на внутреннем потреблении. Но эстафету от Китая подхватят сейчас Индия и Иран. Так что я бы не переживал из-за мировой конъюнктуры. Да, цены на металл падают, у металлургов не лучшие времена. Но у нас сейчас агросектор — главный драйвер экономики, а там ситуация с мировыми ценами получше. Курс гривны уже почти полгода стабилен, инфляция замедлилась, спали темпы падения промпроизводства. Бизнес постепенно приходит в себя, а инвесторы уже прощупывают почву, чего последние два года не было вообще. Это главное.
