Если бы фильм «Мандарины» Зазы Урушадзе сегодня показали по всем телеканалам Украины и России, то завтра бы война окончилась. Эта лента 11 января будет бороться за «Золотой глобус». Кроме того она имеет очень большие шансы попасть в число номинантов на «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке. На сегодняшний день картина собрала уже около 25 наград на международных кинофестивалях.
Сюжет этого фильма переносит зрителя в Абхазию 1992 года. Тогда в тех краях проходила война, по своей завуалированной российской агрессии напоминающая сегодняшние события на Донбассе.
Действие разворачивается в эстонском поселении, которых в те годы было немало в Грузии. Радом с домом главного героя Иво завязывается бой, по окончании которого он находит тяжело раненых солдат. Забрав их к себе домой, он пытается их вылечить. Но смогут ли сами солдаты вылечиться от ненависти, которой они «заболели» во время войны?
Многие убеждены, что мораль во время войны не действует. Но иногда всё же остаётся совсем незначительный шанс на её существование. Именно от него, случается, и зависит человеческая жизнь.
О том, как восприняли «Мандарины» в России, какие трудности пришлось преодолеть, готовясь к съёмкам картины, а также о феноменальном расцвете грузинского кино последних лет в эксклюзивном интервью «Фразе» рассказывает Заза Урушадзе.
По духу и содержанию «Мандарины» — абсолютно грузинский фильм. Но инициатива его создания исходила от эстонского продюсера...
Несколько лет назад в Эстонии проходила ретроспектива грузинского кино, которую открывала моя лента «Три дома» (2008). После показа ко мне обратился эстонский продюсер, который предложил снять фильм о жителях эстонских деревень в Абхазии. Но я использовал эту тему для фона. Главная же история — конфликт двух врагов, которые оказались в одном доме. Сейчас этот фильм номинируется на «Золотой глобус» от Эстонии, потому что именно эстонский продюсер обеспечил львиную долю бюджета ленты.
Касательно же того, что фильм очень грузинский, а инициатива его создания поступила от эстонского продюсера, то я объясняю это тем, что эстонцы относятся к грузинам настолько же хорошо, как грузины — к украинцам.
Сюжет фильма разворачивается в грузинской деревне, где живут эстонцы. Когда возникли эти поселения и живут ли там сегодня эстонцы?
Они начали появляться в Абхазии в 1850-х годах. Эстонцев туда переселил российский царь с целью освоения земель. Жили они в тех краях около 150 лет. А в начале 1990-х там началась война, и эстонское правительство предложило этим людям вернуться на историческую родину. Практически все тогда и воспользовались этой возможностью.
Сейчас это село находится на территории Абхазии. Но вы же снимали на территории Грузии?
Снимать в Абхазии, конечно же, было невозможно. Мы снимали в Гурии, регионе Грузии, который расположен очень близко к Абхазии. Там очень похожий ландшафт. Съёмки длились 32 дня, что очень мало для такого фильма. Но сделать ленту настолько быстро удалось, потому что мы очень хорошо подготовились.
В фильме этого не видно, но на месте, где проходили съёмки, было болото. Мы его осушили. Мы с нуля построили дома, проложили дорогу, посадили деревья... Все подготовительные работы длились пять месяцев. Это было очень тяжело. Единственное, что было в том месте изначально — сама мандариновая плантация.
Наиболее негативный персонаж в фильме — пьяный российский офицер, для которого ничего не стоит расстрелять человека. Как фильм восприняли в России?
Россия скрыто поддерживала абхазцев в войне с Грузией. То же самое сейчас происходит и в Украине. Как-то раз после показа «Мандарин» один русский человек спросил: «Почему это русские показаны в картине, как главные антагонисты?» А я в ответ пошутил: «Что, узнали своих?» Ведь в ленте, как и во время самой войны в Абхазии, русские не носили погоны или другие распознавательные знаки. Мы не пытались показать россиянина категорически негативным. Этого требовала драматургия.
В Росси мы фильм не показывали, потому что понимаем, что там прокат, скорее всего, невозможен. Но российские пиратские сайты украли ленту. Удивительно, что на этих ресурсах у «Мандарин» очень высокий рейтинг.
Главный герой, этнический эстонец Иво, примиряет двух врагов. Во время просмотра фильма возникает подозрение, что этот персонаж умышленно создан ни грузином, ни абхазцем. Он как бы из другого мира, и смотрит на войну со стороны. Ведь если бы он был грузином или абхазцем, то за счёт симпатии к нему, зритель бы в итоге склонился к первым или ко вторым.
Главное, и это подчёркивается в фильме, что ни национальность, ни вера не имеют решающего значения в отношениях между людьми.
В конце фильма звучит песня с кассеты, которую грузинский солдат прокручивал в течение всего фильма. Что это за композиция?
Это очень известный хит «Бумажный кораблик» Ираклия Чарквиани. Все слушали её в 1992 году, когда и разворачивается сюжет фильма. Когда грузины слышат эту песню, то вспоминают эти годы и войну в Абхазии.
Съёмочная группа состояла из эстонцев и грузин. Не было ли барьера культурного?
Сначала было трудновато. Ведь гурийцы — это особо эмоциональные грузины. Они очень громко разговаривают и насыщенно жестикулируют. Даже когда с гурийцами общаются грузины из других регионов страны, то очень устают от их колорита. Что уж говорить о тихих и спокойных эстонцах... Но через неделю совместной работы эстонцы приспособились и тоже начали вести себя очень эмоционально.
«Мандарины» стал первым грузинским фильмом, который номинируется на «Золотой глобус»?
Да. А если он окажется среди номинантов на «Оскар», то это будет вторая грузинская лента в истории, которая будет претендовать на эту награду. Первой стала картина Наны Джорджадзе «1001 рецепт влюблённого кулинара» (1996) (кстати, снятая в копродукции с Украиной — А.Ф.)
Сейчас грузинское кино на подъёме. В этом году в шорт-лист девяти фильмов, из которых будут выбраны номинанты на «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке, попало сразу два грузинских фильма. На Одесском кинофестивале (ОМКФ) приз жюри получила лента «Слепые свидания» Левана Когуашвили. Награды ОМКФ и Берлинале в прошлом году получила картина «В цвету» Наны Эквтимишвили. У вас ведь снимается около 15 фильмов в год и из них половина становится фестивальными хитами.
15 фильмов — это вместе с короткометражными фильмами. Если же брать только полнометражное кино, то у нас снимается 2-3 ленты в год...
И каждая из них в обязательном порядке получает награды международных кинофестивалей. В чём причина этого феномена грузинского кино?
Наверное, в его традиции. В наших фильмах присутствует уникальное видение мира. Наше кино отличается тем, что в нём объединяется драматизм и юмор. Когда грузину очень плохо или грустно — он поёт... Наверное, причина в этом.
Большинство полнометражных фильмов в Грузии снимается в копродукции. Это связано с тем, что в вашей стране выделяется недостаточно денег на кино и вы вынуждены искать зарубежных партнёров для создания кино?
Да. Мне просто стыдно озвучивать сумму, которую в Грузии выделяют на кинематограф. Она составляет меньше 2 млн. евро. При этом непосредственно на производство фильмов идёт около миллиона евро. По меркам европейского кино, всей этой суммы может хватить лишь на одну малобюджетную ленту. Так что копродукция спасает грузинское кино.
Во всей вашей стране всего три кинотеатра. Остаётся ли в их репертуарах место для грузинского кино?
Да, конечно. У нас очень хороший зритель. В прошлом году «Мандарины» показывались в кинотеатрах и билеты на этот фильм были полностью раскуплены в течение двух месяцев. Признание зрителей меня очень радовало. Кроме того, фильм уже выходил в прокат в Польше и США.
Какие последние фильмы вас впечатлили?
«Ида» Павла Павликовского. Это очень интересная и кинематографичная лента, хотя в ней есть отдельные конъюнктурные куски. Сейчас это мой конкурент по «Золотому глобусу», как, впрочем, и «Левиафан» Звягинцева, который тоже все очень хвалят.
