Удивительная «Аномализа» Чарли Кауфмана, получившая гран-при в Венеции и закрывавшая 45-й киевский кинофестиваль «Молодость», имеет шанс вклиниться в украинский прокат. Правда, пока неизвестно, когда. «Аномализа» — мульт, причем кукольный, но она взрослее большинства фильмов, выходящих на широкие экраны.
Главный герой — автор практического пособия-бестселлера, обучающего персонал работе с клиентами: где улыбнуться, где доброе слово сказать. Но сам Майкл давно уже не улыбается, а разговаривает лишь по необходимости. Он не молод, успешен, имеет дом, жену и сына-подростка, но ничего из этого не радует. Жизнь однообразна, одноцветна, одноголоса, как любительский перевод в пиратском видео. Майкл летит из родного Лос-Анджелеса в Цинциннати, чтобы выступить на конференции. Местный таксист настойчиво советует посетить зоопарк, в котором живет много вымирающих видов, и непременно отведать чили, коим славится город.
Однако Майкл и сам — вымирающий вид, один из немногих, кому недостаточно просто ходить на работу, просто возвращаться домой, просто целовать в щеку жену и одобряюще хлопать по плечу сына, просто жрать самый лучший в мире чили. И вот в дорогом отеле города Цинциннати, где у всех опять же идентичные лица и идентичные голоса (мужчины, женщины, дети — все говорят в фильме одним мужским голосом, кроме героя и героини), Майкл впервые за много лет слышит «другую» речь, совершенно новый звук, волшебный женский голос девушки по имени Лиза...
Когда мы влюбляемся — мы влюбляемся в самых обыкновенных людей, потому что необыкновенных людей не бывает. Но в ту сказочную минуту, когда в животе волнуются океаны, вздымаются барханы, сходят лавины, печет глобальное потепление и происходят прочие поэтичные природные аномалии, кажется, что этот человек — совершенно особенный. И пахнет он исключительно, и думает экстраординарно, и волосы зачесывает так неповторимо, и чили жует божественно. Но проходит день, неделя, месяц... кому сколько надо для отрезвления — и все лавины, океаны, барханы возвращаются в привычное русло. И вот ты замечаешь, что объект совсем недавнего притяжения, восхищения, вожделения — неуклюж, асимметричен, говорит с набитым ртом, чавкает, потеет и даже, какой кошмарный кошмар, справляет нужду.
С одной стороны, с этим спокойно можно жить дальше и смиренно ждать, когда же вновь свершится чудо (если свершится) и в однородной безликой толпе раздастся голос, не похожий на все остальные. С другой — смертельно хочется знать причину, то есть по какому такому взмаху какой такой божьей или не божьей руки пелена застилает органы чувств, а потом берет и предательски спадает? Почему в кашеобразной массе вдруг возникает кто-то один и почему именно он? А потом так же скоропостижно растворяется в ней, разжижаясь в общем бескровном вареве.
Чисто технически «Аномализа» — типичная история одной несущественной разовой измены, но, с лирической точки зрения, это история одной большой, хоть и быстротечной любви. Бывает ли любовь долговечной? По Кауфману — едва ли. Режиссер вообще нивелирует это понятие, замыкаясь на фазе влюбленности, после которой сразу следует либо привычка, либо... ничего. В этом плане «Аномализа» аналогична антиутопии «Лобстер». Только если в «Лобстере» любовь — мрачная повинность, противоречащая эгоистичной человеческой природе, то у Кауфмана любовь — аномалия, патология, отклонение от нормы, нечто странное и дефективное, но вместе с тем светлое и прекрасное.
Вот бы отыскать в голове (сердце, душе...) переключатель с режима «Твои грязные носки пахнут розами» на режим «Твои грязные носки воняют грязными носками» и устроить замыкание в системе, навсегда подвиснув на одной из кнопок, причем не важно, на какой. Либо прожить всю жизнь пьяным, либо прожить всю жизнь трезвым, лишь бы не переносить похмелье за похмельем...
