На этой неделе произошло то, о чем многие говорили, но уж никак не ожидали увидеть в реальности: на фоне сильнейшего с февраля этого года обострения в АТО Россия отозвала своих военных с Донбасса. Увы, не всех, а только тех, которые принимали участие в работе Совместного центра по контролю и координации (СЦКК).
Участие страны-агрессора в СЦКК само по себе для многих кажется нонсенсом и вызывает массу вопросов, но юридическую эквилибристику еще никто не отменял, а нынешний демарш Кремля, как минимум, лишает Украину возможности надеяться на новогоднее перемирие.
По официальной версии российской стороны, работа центра якобы «стала невозможной».
Для особо любознательных в российском МИДе разъяснили: дескать, налицо нарушения договоренностей, существовавших между Путиным и Порошенко.
«Украинская сторона сознательно создавала для входящих в состав наших военнослужащих напряженную морально-психологическую обстановку, чинила препятствия для выполнения ими своих служебных обязанностей. В частности, российским офицерам ограничивался доступ к линии соприкосновения, проверке несения службы на совместных наблюдательных пунктах, развернутых на подконтрольной Украине территории. Дело доходило до запретов на общение с местным населением. Имели место случаи неуважительного отношения украинских военнослужащих к своим российским коллегам», — отметили в МИД России.
«К тому же с 1 января 2018 Киев планирует ввести новый порядок въезда и пребывания граждан России на своей территории, в соответствии с которым они должны будут заблаговременно сообщать свои подробные персональные данные украинским властям. Эта норма не соответствует положениям Соглашения между правительством Российской Федерации и правительством Украины о безвизовых поездках граждан Российской Федерации и граждан Украины от 16 января 1997 г. и неприемлема для российских военнослужащих», — подчеркнули в российском ведомстве.
Разумеется, реакция не заставила себя ждать, и в МИД Украины тут же отреагировали на данное заявление. «Такой шаг в очередной раз свидетельствует, что Москва не оставляет попыток заставить Украину и международных партнеров начать так называемый „прямой диалог“ с боевиками незаконных вооруженных формирований, действующих на временно оккупированной территории отдельных районов Донецкой и Луганской областей под тотальным контролем и при полной поддержке со стороны РФ», — уверены в МИД Украины.
Что же на самом деле стоит за стремлением России отозвать своих военных из СЦКК на Донбассе и, самое главное, чем это может обернуться для Украины? Об этом «Фраза» спросила у людей, которые не верят в совпадения и прекрасно понимают, что за любым политическим решением, как правило, стоят не эмоции, а работа политтехнологов.
Дмитрий Тымчук, подполковник запаса, координатор группы «Информационное сопротивление», народный депутат Украины:
То, что сейчас происходит, -- это обыкновенный российский демарш. О том, какую цель Россия может этим преследовать, сейчас можно только догадываться. Что касается возможных последствий, то тут в первую очередь нужно понять, какая практическая сторона этого вопроса. Есть два взгляда: то, как воспринимают СЦКК на Западе, и то, чем СЦКК занимается в реальности. Есть Минская группа, которая занимается регламентными и политическими вопросами, и, как считают на Западе, есть площадка для диалога российских и украинских военных. Это -- СЦКК. На самом деле никакого диалога там не было, и каждая группа фактически работала сама по себе. Что касается российской стороны, то мы видели, что они больше работали в пропагандистском варианте. Украина на такую информацию никогда не ориентировалась. Мы ориентировались на СЦКК украинской стороны, на информацию, полученную из штаба АТО.
Практически вопросы, которые решались в СЦКК, касались деятельности одной и другой стороны. Например, срочно необходимо провести разминирование, чтобы местные жители могли безопасно передвигаться, или срочно нужно создать для них какую-то инфраструктуру, или временно прекратить обстрелы какого-то района. Эти вопросы решались через СЦКК. То есть одна сторона подавала заявку другой стороне, этот вопрос согласовывался, и принималось то или иное решение. То, что произошло,— это просто политический шаг.
Тарас Черновил, народный депутат Украины III, IV, V и VI созывов, бывший член Партии регионов, ныне независимый политик и международный эксперт:
Эта ситуация больше напоминает либо торговлю, либо банальный перевод стрелок в других процессах. Я бы рассматривал СЦКК не как двусторонний российско-украинский формат, а как некий нюанс в минском и нормандском формате. У меня вообще складывается впечатление, что все, что сейчас так или иначе связано с действиями России, в большей степени направлено на Запад. С одной стороны, Россия хочет показать свою силу, мол, бойтесь нас, мы так круты, что можем сделать все, что угодно. Так сказать, держите меня семеро. Хотя нужно признать, что на Западе подобные опасения все-таки существуют, и, возможно, это действительно как-то повлияет на ситуацию. По сути, Россия сейчас просто торгуется за выгодный для нее формат направления миротворцев ООН на Донбасс.
Понятное дело, что он совершенно не устраивает Украину, кроме того, он не устраивает США. Именно поэтому Россия всячески пытается напугать, добавить фобий. Россия считает, что это ей поможет, но, по большому счету, лично я так не думаю. Особенно, если принять во внимание тот факт, что последнее слово будет все-таки именно за США, которые ко всему этому относятся крайне скептично. Поэтому я думаю, что результатов вся эта игра д не даст, но в российским восприятии, в восприятии Путина, типичного хозяина империи, это выглядит как что-то крайне существенное и уместное.
Роль этой миссии была практически нулевой. Они не осуществляли действительно полноценного контроля. Россияне могли осуществлять только частичный контроль, они могли объезжать некоторые места, наблюдать и т. д. Как мы понимаем, вопрос их допуска к передовым позициям очень жестко ограничивался. Это не миссия ОБСЕ, которую мы обязаны пропускать везде и все показывать. Это просто двусторонняя группа, которая может иметь доступ к некоторым территориям, и она лишь протоколирует те или иные действия.
Наша миссия в Донецке была еще больше ограничена в своих действиях. Они вообще не могли выезжать на некоторые территории, следовательно, не могли отслеживать, откуда велся огонь. Они были практически полностью ограничены в передвижении. По сути, прекращение работы России в СЦКК ничего принципиально не изменило. У России и так хватает шпионских возможностей, чтобы получать информацию, а у нас и так есть источники получения информации, у нас есть военная разведка. Эта миссия нам ничего существенного не давала. Они всего-навсего выполняли функцию контактеров. Но давали ли эти контактеры результат, это тоже большой вопрос.
Эта миссия ни разу не помогла в контактах, которые были связаны с вопросами поставки воды, например. Их переговорные возможности были минимальны. Формально члены двух миссий — российские и украинские офицеры -- сидели в одном кабинете. Это был формальный вариант, но существует еще масса неформальных вариантов, и, по сути, ничего не изменилось.
Но есть один важный нюанс: эта миссия была введена для выполнения Минских договоренностей, а это значит, что она может быть отозвана или ее деятельность может быть остановлена только по результатам новых договоренностей по этому поводу в минском формате на уровне переговорщиков. Россия сейчас действует с прямым нарушением этого формата, фактически за несколько дней до начала переговоров в Минске. Что это значит? А это значит, что на заседании в Минске не будут обсуждать, почему заморожен анонсированный Путиным процесс обмена пленными, например. Кроме того, теперь в Минске не будет обсуждаться последний этап эскалации. В Минске теперь будет обсуждаться основной вопрос: почему Россия вывела своих военных из СЦКК. И Россию будут уговаривать вернуться. ОБСЕ полностью переключится на решение этого вопроса. Россия не начнет крупномасштабную войну, но она осознанно создала у всех ощущение тревоги.
Виктор Небоженко, политолог, директор социологической службы «Украинский барометр»:
То, что произошло, это очень важно. Дело в том, что Минские соглашения не работают, причем не работают ни в Кремле, ни в Киеве. И СЦКК была формой отделения сепаратизма от Донбасса. В рамках Минских переговоров действовали две группы: по обмену пленными и по предотвращению перестрелок между сторонами на линии фронта. И то, что они делали, действительно очень важно. Чем меньше стреляют, тем меньше погибших. Российская группа военных, которая сейчас покинула территорию АТО, как раз и занималась этими вопросами.
Что касается последствий, то принятие такого решения под Новый год может означать только одно: рассчитывать на новогоднее перемирие не приходится. Перемирия не будет, так как именно эта группа и осуществляла перемирие, именно она и сдерживала огонь. Это делали конкретные украинские и российские военные. Они знали друг друга и всегда могли связаться и остановить огонь. Теперь россияне уехали, и нашим солдатам уже некуда звонить.
Конечно, есть идея переговоров непосредственно с сепаратистами, но этого никогда не будет. Это взрыв в армии, это просто невозможно, это противоречит всему общественному мнению Украины. Стоит только начать разговор с сепаратистами, и так мы дойдем до Моторолы. И это будет означать, что страна становится заложником переговоров с террористами, а не считается с международными посредниками и теми, кто стоит за сепаратистами. До сих пор Путин признавал, что он стоит за их спиной, хотя официально это не признавалось. То, что российские военные уходят из СЦКК, это однозначно плохо. Либо это спровоцирует украинцев на какие-то действия, либо приведет к неконтролируемым вспышкам между украинской стороной и сепаратистами. Для тех, кто будет встречать Новый год в окопах и блиндажах, это очень и очень плохо.
Михаил Погребинский, политолог, политтехнолог, директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии:
Отзыв Россией своих военных из СЦКК на Донбассе очень важен хотя бы потому, что отношение к российским военным у нас и раньше было возмутительное. Они не раз жаловались, но терпели. Терпели до тех пор, пока не было принято политическое решение просто уехать оттуда. А раз ситуация дошла до принятия политического решения, это очень плохо, и, самое главное, мы до конца не осознаем возможные последствия такого решения.
Ликвидация СЦКК делает ситуацию крайне опасной, поскольку представители группы могли быстро снять спонтанно возникающие кризисные ситуации, связанные с разрушением коммунальных элементов инфраструктуры. Они договаривались между собой, потом созванивались с другой стороной и договаривались о том, что обстрелов не будет, после чего на место выезжали ремонтные бригады. Теперь этого нет, и это значит, что под угрозой окажется инфраструктура по обе стороны противостояния. Кроме того, возникает большая вероятность расширения военного противостояния, вероятность эскалации растет. Теперь мяч на стороне участников Нормандской группы.
***
За четыре года войны мы не раз слышали об объявлении перемирий. Их объявляли, потом выяснялось, что их никто не выполняет, и на смену одним договоренностям политики и военные придумывали новые. Вопрос не в том, какая форма рабочей группы возьмет на себя функционал СЦКК, вопрос в том, когда наконец закончится война, которой де-юре в Украине почему-то нет, а де-факто она идет уже четыре года.
