«Наши Иваны» на службе у Гитлера

Автор: Сергей Макогон, г. Луганск

23.08.07 17:44

97563

В последнее время, в связи с усилиями по реабилитации ОУН-УПА, SS «Галичина» и оправданию сотрудничества украинских националистов с немецкими фашистами, все чаще звучат слова о «массовой борьбе советских людей против «сталинизма» на стороне гитлеровской армии». При этом приводятся, порой, просто невообразимые данные, - то «более 2 млн. советских граждан на стороне Гитлера», то «около 2,5 млн.» в составе одной только РОА. И, хотя непонятно, как предательство одних может оправдать предательство других, попробуем с этим разобраться. Германский исследователь Йоахим Хоффманн отмечал, что «…к 5 мая 1943 года добровольческие объединения в рамках германского вермахта насчитывали 140 боевых единиц, по численности равных полку, 90 полевых батальонов восточных легионов и не поддающееся исчислению количество более мелких военных подразделений, а в немецких частях находилось от 400 до 600 тысяч добровольцев» (Хоффманн Й. История власовской армии.; Paris: Ymca-press. 1990, с.10). «Миллионы советских солдат сдались в плен немецким оккупантам и в войне, известной в СССР под названием "Великая Отечественная", от одного до двух миллионов из них вступили в вооруженную борьбу с "социалистической родиной" на стороне врага» (там же, с.341). Владимир Батшев, в своем огромном (2000 страниц!) труде «Власов. Опыт литературного исследования» (Франкфурт-на-Майне: «Мосты», 2000), приводит данные прибалтийского немца Штрик–Штрикфельдта, служившего фашистам: «Всего осенью 1942 года под ружьем находилось 800-900 тысяч русских людей, сражавшихся против советского правительства…». По ходу своего исследования В. Батшев делает потрясающее «открытие», - размышляя о судьбах погибших в немецком плену, он возлагает ответственность не только на немцев, но и на произвол русских полицаев, которые «превращали убийственно тяжелые условия жизни военнопленных в настоящий ад». При этом Батшев утверждает, что «лагерная полиция в немецких лагерях для советских военнопленных - агентура НКВД», которой было дано задание (!!!) Сталиным, - «убедить бойцов и командиров, что немцы не только хуже советской власти, но и в том, что лучше умереть от вражеской пули на фронте, чем быть замученным в плену» (т.1,с.273). (Интересно, а как бы отнеслись наши «свідомі» к утверждению, что многочисленные украинские полицаи, охранявшие концлагеря, были не «борцами с московской оккупацией», а агентами Сталинского НКВД?). Академик УЕАН Петр Вольвач заявлял лишь про «наявність потужної (1,5-мільйонної) російської армії у лавах Вермахту у 1942 - 1945 роках» («Світлиця» №52/2005). А редакционный материал в том же номере напоминает: «26 тисяч бійців-українців дивізії "Галичина" і 1,5 мільйона росіян на боці нацистської Німеччини... Лише в допоміжних прифронтових частинах Вермахту, за німецькими даними, служили понад 700 тисяч колишніх радянських воїнів. В липні 1943 року на Східному фронті воювало 78 російських батальйонів… А ще генерал СС Смисловський та його таємна армія - емігрантські спецслужби у німців... не менше 1,5 мільйона росіян на службі у нацистів». (То, что украинский академик и его соратники из националистической газеты зачислили в «русские» и латышей, эстонцев, литовцев, белорусов, татар, чеченцев, осетин, грузин, армян, азейбарджанцев, калмыков, казахов, марийцев, удмурдов, узбеков и, даже, не служивших в «СС Галичина» украинцев, не должно шокировать читателей, - нацисты – они и в Африке – нацисты). А. Мерцалов и Л. Мерцалова в работе «Сталинизм и война» (М., Терра, 1998), указывали, что «…из 5,7 млн. советских пленных к началу 1945 г. в лагерях оставалось 930 тыс. До одного миллиона использовались вермахтом как «добровольные помощники». 500 тыс. были освобождены Красной Армией или совершили успешные побеги. Остальные 3,3 млн. (57%) погибли, причем почти 2 млн. — до февраля 1942 г. С этим не согласуется утверждение о том, что «более миллиона» из граждан СССР «воевали против Красной Армии». По германским данным, лишь меньшая часть этих людей «воевала», большинство же использовалось вермахтом на хозяйственных работах. Вызывает возражение и определение «добровольный». Выбора у этих людей не было: единственной альтернативой их коллаборационизму была смерть. Сравнивая положение советских и других военнопленных, (немецкий исследователь) Штрайт приводит следующие данные: из 231 тыс. английских и американских военнопленных умерли 8348 (3,6%), «в основном в хаосе последних месяцев войны»… По Штрайту, в связи с огромным числом пленных на Восточном фронте руководство вермахта столкнулось со сложностями. Однако автор отверг попытки германских генералов оправдать гибель пленных. Он сообщает, в частности, как осенью 1941 г. в Польшу были транспортированы для постоянного размещения 361 500 советских пленных, а в апреле 1942 г. из них оставалось в лагерях лишь 44 000; 7500 совершили побеги, 310 000 (более 85%) погибли… Приказом ОКВ от 8 сентября 1941 г. разрешалось, «как правило», применение оружия против советских пленных. Лишь шесть месяцев спустя это было запрещено, поскольку было «слишком много самовольных расстрелов… Еще до нападения на СССР ОКВ предписывало самое минимальное снабжение пленных. Рацион был намного ниже уровня, обеспечивавшего существование. Так, пленные, шедшие пешком через Белоруссию летом 1941 г., получали в день 20 г пшена и 100 г хлеба или 100 г. пшена без хлеба» (ук. соч.; с. 384-386). Подробный анализ иностранных формирований в немецко-фашистской армии, их структуры и численности, содержится в книге Романько О.В. «Мусульманские легионы во Второй мировой войне». (М.: АСТ; 2004). Автор отмечает, что в нормативных документах германского военного командования и полицейского руководства по использованию «местных вспомогательных сил» все контингенты иностранных добровольцев четко различались в соответствии с их функциональным назначением. «Выделялись следующие категории иностранных добровольческих формирований: 1. добровольцы вспомогательной службы, или «хиви» («Hiwi»); 2. вспомогательная полиция по поддержанию порядка в тыловых районах (Hilfspolizei). 3. боевые части иностранных добровольческих формирований … С осени 1941 г. под лозунгом «борьбы с большевизмом» из военнопленных Красной Армии и местного населения оккупированных советских территорий формируются так называемые восточные войска (Osttruppen). Их создание проходило под эгидой сухопутных сил, авиации, флота и полиции. Только намного позже к этому процессу присоединилось руководство СС» (ук. соч.; с. 14-15). Автор отмечает, что разделение иностранных добровольческих формирований на категории по их функциональному назначению не было чем-то установленным раз и навсегда. На практике многие формирования зачастую меняли свой «профиль»: например, переходили из полицейских в боевые и наоборот. По расчетам Романько, общее число советских граждан, прошедших через различные германские части и формирования за 1941-45гг. составило 1500 – 1550 тыс. человек (там же, с.19-20). Теме советских колаборционистов и иностранным формированиям в немецко-фашистской армии посвящены многочисленные интернетсайты. К примеру, сайт, посвященный иностранным формированиям немецко-фашистских войск (http://www.ostbataillon.fromru.com/volunteers.htm), указывает: «Точные цифры неизвестны, но по приблизительным оценкам, 1 500 000 советских граждан служили в Вермахте». Что же до численности самой РОА, то в своем максимуме, на начало апреля 1945 г. в ее составе было всего около 130 тыс. чел., причем ее части и подразделения были разбросаны на значительном расстоянии друг от друга (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%9E%D0%90). Собственно, на основании материалов перечисленных источников, можно сделать следующее обобщение: за все годы войны общая численность советских граждан и эмигрантов, прошедших через германские войска и полицейские подразделения, вспомогательные части и войска СС составила около 1,5 миллионов человек. Из них ~1 миллиона – военнопленные, для большинства из которых, служба у немцев была не актом «идейной борьбы», а лишь средством выживания. Из их числа 650-700 тысяч использовались в тыловых службах в качестве шоферов, конюхов, разнорабочих, а в боевых подразделениях — в качестве подносчиков патронов, связистов и саперов, в качестве технического и вспомогательного персонала ВВС и ВМС. Примерно 300 - 350 тыс. человек, из числа военнопленных и жителей оккупированных областей, прошли через полицейские формирования. Наиболее боеспособные подразделения - батальоны для борьбы с партизанами (Schutztmann-schaft-Bataillone), составляли около 1/6 от их общей численности. А до половины личного состава других полицейских частей, - полиции в городах и сельской местности (Schutz-mannschaft-Einzeldienst); отрядов самообороны (Selbst-Schutz); вспомогательной пожарной полиции (Feuerschutz-mannschaft); резервной полиции для охранных целей (Hilfsschutz-mannschaft), - примерно 130-150 тыс. человек, - не имели оружия и использовались в качестве резерва, выполнения вспомогательных, хозяйственных и административных функций. От 400 тыс. до полумиллиона человек прошли через состав боевых частей и соединений. В это число, кроме советских военнопленных и местных добровольцев, входит и несколько десятков тысяч эмигрантов. В ходе боевых действий часть завербованных против своей воли легионеров дезертировала или переходила на сторону Красной Армии. Так, в феврале 1943 г. в 825-м волжско-татарском батальоне, во время первой же операции были уничтожены немецкие офи¬церы, и весь батальон (свыше 800 человек с 6 противотанковыми орудиями) перешел к партизанам. 13 сентября 1943 г. туркестанский батальон перебил немецких офицеров и в составе трех рот с оружием перешел на сторону советских войск (http://www.bka-roa.chat.ru/east_leg_in_use.htm). 15 апреля 1943 г. большая часть 3-го и 4-го эскадронов, а также артдивизиона 600-го казачьего полка Кононова, перебив немецких солдат и казачьих офицеров, ушли в лес к партизанам (http://www.geocities.com/terek). А 16 августа 1943 года в районе Сувалки – Лепель, уничтожив немецкий штаб и захватив в плен местного бургомистра, на сторону партизан перешла вся 1-я Русская национальная бригада СС под командованием Гиль-Родионова, общей численностью около 3 тыс. человек. Из Орловской области на помощь в подавлении этого соединения, была переброшена бригада Каминского РОНА, но уже 23.09.43. немцы расстреляли командира полка этой бригады, за попытку перехода на сторону партизан, а три батальона бригады восстали и с боем отошли в леса (Соколов Б.В. Оккупация. Правда и мифы. — М.: АСТ, 2002). По различным оценкам до 200 тысяч человек с оружием в руках перешли на сторону Красной армии и партизан (из тех ~ 650 - 700 тыс. «добровольцев», которые это оружие имели), десятки тысяч дезертировали, бросив оружие. Эти события переполнили чашу терпения немцев и осенью 1943г. принимается решение о выводе «восточных» частей с Восточного фронта в оккупированные страны Европы и на второстепенные театры военных действий. Впрочем, это уже мало помогло, - сформированную в сентябре 1944г. и отправленную на Западный фронт 30 дивизию войск СС (белорусскую) уже в декабре 1944-го пришлось расформировывать из-за массового дезертирства… Во многих изданиях упоминается случай, когда 22 августа 1941 года под Смоленском к немцам под звуки духового оркестра с развернутым знаменем перешел в полном составе 436-й полк 155-й стрелковой дивизии во главе с командиром полка, 38-летним донским казаком майором И.Н. Кононовым. Однако этот пропагандистский миф опровергается в статье А. Окорокова в Общеказачьей газете «Станица» №2(35) 2002г.: «…сохранились документы, в которых сообщается, что он был взят в плен в группе из нескольких офицеров. Что же касается личного состава полка, то часть его еще некоторое время продолжала боевые действия против немцев. И с полковым знаменем не все ясно: во всяком случае, ныне оно находится в музее, именовавшемся ранее «Музеем Вооруженных сил СССР». Косвенным подтверждением сказанного являются и показания немецкого офицера связи при Кононове Ритберга. На одном из допросов… он показал, что при формировании своей первой казачьей сотни в составе Вермахта Кононов объехал несколько лагерей для военнопленных красноармейцев и завербовал несколько десятков человек. О личном составе полка немецкий офицер ничего не говорит» (http://www.geocities.com/terek_kaz/dokkaz/tkononov.html). Как указывал в своем исследовании Дробязко С.И. (Вторая мировая война 1939 – 1945. Восточные легионы и казачьи части в вермахте.– М.;Аст, 1999), - «в сентябре 1942г. в Новочеркасске был создан штаб Войска Донского… Согласно приказу штаба, все казаки, способные носить оружие, должны были явиться на пункты сбора и зарегистрироваться. Станичные атаманы обязывались в трехдневный срок произвести регистрацию казачьих офицеров и казаков и подобрать добровольцев для организуемых частей». Так, что «добровольность» казачьих соединений была условной изначально. Одним из первых зимой 1942/43гг. был сформирован кавалерийский полк “Юнгшульц”, который имел только два эскадрона, один из которых был чисто немецким, а второй состоял из казаков-перебежчиков. Уже на фронте в состав полка были включены две казачьи сотни из местных жителей, а также казачий эскадрон, сформированный… в Симферополе (!?). Всего же к апрелю 1943 г. в составе вермахта действовало около 20 казачьих полков численностью от 400 до 1000 человек каждый и большое количество мелких частей, насчитывавших в общей сложности до 25 тыс. солдат и офицеров. (http://bka-roa.chat.ru/kosaken_1941_1943.htm). Основная их часть была сформирована в Славуте и Шепетовке из военнопленных, «называвших себя казаками лишь для того, чтобы вырваться из лагерей и тем самым спасти свою жизнь. Надежность этого контингента всегда была под большим вопросом, а малейшие трудности серьезно сказывались на его моральном состоянии и могли спровоцировать переход на сторону противника» (Дробязко С.И., ук. соч.). А по собственному признанию И. Кононова: «У меня в частях и соединениях, были не только казаки – были буквально все национальности вплоть до греков, французов и других национальностей». Отступившие вместе с германской армией с Дона и Северного Кавказа казачьи части были собраны в районе Херсона и пополнены за счет казаков-беженцев… Поздней осенью 1943 г. в подчинении походного атамана находилось 18 000 казаков, включая женщин и детей, образовавших так называемый Казачий Стан, а разрозненные казачьи части были собраны в 1-ю дивизию. На 1 ноября 1943 г. численность дивизии составляла 18 555 человек, в том числе 3827 немецких нижних чинов и 222 офицера, 14 315 казаков и 191 казачий офицер. Немецкими кадрами были укомплектованы все штабы, специальные и тыловые подразделения. Все командиры полков (кроме И.Н. Кононова) и дивизионов (кроме двух) также были немцами, а в составе каждого эскадрона имелось 12—14 немецких солдат и унтер-офицеров. Хочу обратить внимание читателей на то, что для данного обзора были использованы материалы откровенно антисоветской или антисталинской направленности, авторов которых невозможно заподозрить в симпатиях к коммунистической идеологии и СССР. Поскольку эти материалы откровенно тенденциозны, то приведенные цифры требуют критического восприятия. Скорее всего, численность советских граждан на немецкой службе было несколько меньше указанных выше цифр. Ведь даже «жестокое» НКВД такого количества предателей в рядах военнопленных не обнаружило. Всего к 1 марта 1946 г. из-за границы были репатриированы 4 199 488 советских граждан (2 660 013 гражданских и 1539 475 военнопленных), из них 1846 802 поступили из зон действия советских войск за границей и 2 352 686 приняты от англо-американцев и прибыли из других стран: Результаты проверки и фильтрации репатриантов (по состоянию на 1 марта 1946 г.)

Среди перемещенных граждан, действительно, в первую очередь выявляли перешедших в годы войны на сторону фашистской Германии — власовцев, полицаев, бургомистров и добровольцев различных воинских формирований. Из всей этой огромной массы людей НКВД заинтересовалось всего 272 876 лицами, которых подозревали в сотрудничестве с немецко-фашистскими оккупантами. После дополнительной проверки те из них, кто принимал активное участие в карательных операциях и уничтожении людей на оккупированных территориях, были осуждены и «отправлены на Колыму». Однако большинству было объявлено, что они заслуживают самого сурового наказания, но в связи с победой над Германией советское правительство проявило к ним снисхождение, освободив от уголовной ответственности за измену Родине, и ограничилось отправкой на спецпоселение сроком на 6 лет. Всего в 1946—1947 гг. на спецпоселение поступило 148 079 власовцев и других пособников оккупантов. В 1952 г. большинство из них освободили, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж (В. Н. Земсков. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба // Социологические исследования. 1995, №5, с.6). Даже если предположить, что все остальные 124 788 чел., задержанные НКВД в ходе проверок, были поголовно осуждены и отправлены в лагеря, то все равно утверждения о массовых многомиллионных Сталинских репрессиях в отношении советских военнослужащих, оказавшихся в плену, остаются откровенной пропагандистской ложью. Все эти данные полностью опровергают и утверждения о «массовом стремлении» советских людей к борьбе против «коммунистического режима» и Сталина, - даже 1,5 млн. – это лишь 4,3% от 34,4 миллионов человек, прошедших через Красную армию за годы войны. А те, менее полумиллиона, считая и эмигрантов, которые действительно воевали - это меньше 1,5%. Не будем забывать и о том, что основная масса этих «борцов со сталинизмом» воевала, как правило, против мирных жителей на оккупированных территориях СССР, Польши, Словакии и Югославии, - ни о какой «гражданской войне» в СССР в период отражения нацистского нашествия не может быть и речи. Еще одна ложь содержится в заявлениях, что СССР был единственной страной, в которой попавших в плен военнослужащих считали преступниками, - точно также к ним относились и в совершенно некоммунистической Японии. Любимый прием всех фальсификаторов – оправдывать жестокое отношение фашистов к советским военнопленным тем, что к моменту нападения, СССР не признал Женевскую конвенцию о военнопленных 1929 г. и Гаагскую конвенцию 1907 г… Однако, в этой ситуации фашисты сознательно попрали международное право, в том числе и Гаагскую конвенцию, так как установленные ею нормы распространялись и на граждан тех государств, которые не присоединились к конвенции. К тому же СССР ратифицировал Женевскую конвенцию о раненых, что не спасало ни раненых от жестокости и уничтожения, ни госпитали и санитарные поезда от целенаправленных немецких авиаударов. Что еще бросается в глаза, так это то, что и немец Хоффманн, и украинец Вольвач, и бывший российский еврей Батшев, как и ряд других авторов, постоянно путают русских и советских, - например, приводя данные по общему количеству советских военнопленных, оказавшихся в рядах немецкой армии, называют их русскими. И не понятно, то ли они всех русских считают советскими, то ли всех советских – русскими. Впрочем, это уже тема для отдельного разговора.

«Хиви» в составе одной из танковых дивизий в районе Сталинграда. Обратите внимание на немецкого автоматчика – конвоира, слева от колоны безоружных «добровольцев». Фотодокумент опровергает утверждения, как о добровольности, так и о безропотности советских военнопленных, оказавшихся в рядах немецкой армии.