...В одном из своих клипов этот нестареющий 75-летний гуру, помнится, шествовал по улице во главе банды, переступая по ходу пьесы через тело избитого героя, лежащее на тротуаре. На самом деле все происходило гораздо быстрее, чем пишется, и новый альбом одного из величайших авторов англо-американской поп-культуры, то бишь «Fallen Angels» Боба Дилана, — это 37-е продолжение «падающих» на нас шедевров былой славы.
В данном случае — прошлогодней работы мэтра, а именно «Shadows In The Night», отголоски которой слышатся на его новом диске. Только тогда он, как все уже поняли, перепевал самого Фрэнка Синатру (за исключением одного номера, «Skylark» Тони Беннетта), а теперь — просто кавер-версии эстрадных стандартов 30-х годов, что нынче принято называть Great American Songbook.
Правда, разница есть. Ее нет у всех исполнителей, приближающихся к возрасту Дилана и неожиданно запевших такими же гнусавыми голосами со скрипучим тембром и царапающими сердце темами, вроде Марка Нопфлера и Брюса Спрингстина. А вот у автора этого альбома есть. Дело в том, что любовные шлягеры и прочую меланхолическую классику он исполняет не с большим оркестром, как это принято, а с маленькой такой компанией, то есть с все той же вышеупомянутой бандой — гастрольного состава Дилана. Да, он еще дает концерты, а не только занимает целых десять страниц рок-энциклопедии и место в Зале славы рок-н-ролла!
Более того, «ковбойская» атмосфера салуна и вообще музыки кантри, куда, в общем-то, в конце концов полностью скатился Дилан, чувствуется во всех аранжировках этих шлягеров 30-х годов ХХ века. Хотя в данном случае он возрождает былую славу этой легендарной эпохи биг-бендов, оживляя ее своей харизмой. При этом сам Дилан, как принято говорить, мог, конечно, спеть телефонный справочник, и ему бы все поверили, поскольку года этак с 1975-го перестали особо прислушиваться, но в данном случае послушать все-таки стоит: разменявший восьмой десяток человек знает, о чем говорит. То есть поет.
По поводу новой работы еще одной легенды 1960-х, «Stranger To Stranger» Пола Саймона, с уверенностью можно отпустить «сомнительный» комплимент относительно его «вневременной» константы. Судите сами: никакого особого отзвука былой славы самого успешного дуэта упомянутых шестидесятых Саймона—Гарфанкела на этом этническом, электронном, новаторском альбоме (ни намека на классический саунд) мы не услышим. Хотя фирменный мелодизм, конечно, никуда не делся, и поэтому какие-то нестираемые, остаточные явления присутствуют. Выдает, в частности, узнаваемый «дребезжащий» стиль автора в «Cool Papa Bell», неожиданно звучащей, словно старая добрая «Cecilia» Саймона—Гарфанкела, а также в «Horace And Pete», до ужаса напоминающей классическую «The Sound Of Silence» звездного дуэта, да и то в самом конце диска.
А что же в ударном начале у титана и автора ностальгического «Моста над бурными водами» и классической «Миссис Робинсон», впервые прозвучавшей — страшно сказать — в «Выпускнике» 1967 года с Дастином Хоффманом в его первой полновесной, главной роли? (Нет, все-таки это новаторская пластинка — мы же договорились, да? Пускай даже тринадцатая по счету в дискографии Саймона, не страшно. Здесь даже вместо друга Гарфанкела — Боб Макферрин на бэк-вокале, который «Don’t Worry, Be Happy», так что просьба не беспокоиться).
Итак, по сценарию в самом начале кажется, что автор диска ну никак не хочет стареть и «узнаваемо» гнусавить, как мы уже диагностировали «ветеранскую» ситуацию, в духе Боба Дилана и Марка Нопфлера (тембр гитары которого угадывается на треке «The Riverbank», неужели группа «Dire Straits» 80-х — эталон молодости для мэтра?). И поэтому вся его «старость» — это неожиданная «зрелость» в стиле Стинга (и, опять-таки, в его же тембре) на коронном треке, давшем название диску. Даже кларнет бывшего учителя английского, основавшего «The Police», для пущей важности на месте.
В остальном — все молодое и новое, африканское, индийское, перуанское (в плане инструментов) и даже электронное — электроникой на первых трех треках заведует андеграундный итальянский продюсер Clap! Clap!, с которым фолк-легенду познакомил его сын. Здесь даже одна вещь (а именно «Insomniac’s Lullaby») напоминает джаз-роковый модерн в духе ранних «King Crimson» (выдает «подводная» гитара, звучащая а-ля Роберт Фрипп) и поздних экспериментов «Weather Report» (точнее, сольных работ участников этой легендарной группы — Джозефа Завинула, естественно, а не Джона Маклафлина, конечно же).
Ну а если честно, то вторая молодость началась у нынешнего 74-летнего Пола Саймона раньше всех ветеранов, еще в 1986-м, когда его бешено популярный «Graceland», обласканный критикой и получивший кучу музыкальных наград, стал альбомом года и полностью ознаменовал смену стилистической ориентации маэстро. Это была, конечно же, «спасительная» и примиряющая этническая музыка. Вспомним, что чуть позже еще две звезды мирового уровня изменили своему прежнему стилю с новейшими румбами и мамбами, основав целое движение в музыке, откровенно эксплуатирующее культуру третьего мира. Это были гений эксперимента и экс-участник «Genesis» Питер Гейбриэл, открывший студию «Real World Records», специализирующуюся на музыкальной экзотике, и Дэвид Бирн, полностью отошедший от своего прежнего саунда времен лидерства в «Talking Heads» и возомнивший себя латинос — в музыке и судьбе.
На своем новом диске «I Still Do» Эрик Клэптон — ветеран и бог гитары — также решил тряхнуть стариной и вернуться к корням. Собственно, к ним он обращался и в прошлой своей работе, посвященной Джей Джей Кэйлу, который в свое время подарил ему хит всех времен и народов «Cocaine». Но на этот раз корни глубже и мощнее — класика дельта-блюза, проверенные эстрадные стандарты и даже каверы того же Боба Дилана. Две песни собственного сочинения («Spiral» и «Сatch The Blues») тоже, конечно, присутствуют, но главная интрига диска не в этом.
Музыка этого дремучего направления, корневого, то бишь, блюза, а тем более легенды, роящиеся вокруг личности самого автора альбома, никак не могут не потешить нас доброй сказкой о старых добрых временах. Ну, то есть, когда в 1974-м жена Джорджа Харрисона ушла к его лучшему другу Клэптону и экс-битл даже пришел на их свадьбу, поскольку любовь была так сильна, что даже Мик Джаггер, целый год ухаживавший за этой самой Патти Бойд, не мог ее соблазнить. К музыке это имеет отношение такое, что, как известно, Клэптон посвятил своей новой пассии бессмертный хит «Layla», и хотя она все равно бросила его ровно десять лет спустя, но «возмездие» наступило только сейчас, на новом альбоме почтенного ветерана.
Словом, был у Харрисона когда-то экзотический псевдоним, о котором мало кто знает. И вдруг на диске Клэптона мы замечаем присутствие музыканта с этим именем-псевдонимом. Чу, ангел пролетел? Говорят же, что Леннон не умер, а посылает свою музыку в песнях молодых музыкантов, а здесь — живой и невредимый... Guess, мол, who. Нет, не может быть, но хочется верить. Короче, скорее всего, это все-таки и молодой, и музыкант, и непосредственное «продолжение» вышеупомянутой истории любви — сын Джорджа, Дхани Харрисон. Сам Клэптон, уведший его маму из семейного Эдема, не признается и тайну личности (а также псевдоним) не раскрывает. «Я все еще делаю это», — сообщает название его новой работы, и покуда его «гитара грустно плачет» в старой битловской песни авторства друга-Харрисона, мы так и не узнаем, что именно — как говорится, чисто «по-семейному» — он имеет в виду.
Что же касается темы феминизма вообще, то в прошлом году, например, известная валькирия 90-х, выступавшая с самим Ником Кейвом и наряду с Бйорк эпатирующая публику экстремальной «женственностью», издала сборник стихов и получила за очередную пластинку престижную премию «Mercury». Теперь вот «The Hope Six Demolition Project» Полли Джин Харви — как результат поездок с другом-фотографом в бывшие и нынешние горячие точки планеты. Афганистан, Косово, даже привычная, казалась бы, Америка.
Впрочем, Америка у PJ Harvey в данном случае не военная, а гражданская, как у вышеупомянутых «Talking Heads» с Дэвидом Бирном во главе — с проблемами социального жилья («The Community Of Hope»), угнетенными и сильно пьющими от этого индейцами («Medicinals») и бедными сиротами-побирушками («Dollar Dollar»).
Кстати, весь этот джаз (а также рок, госпел и блюз) записывался вживую, на глазах у изумленных зрителей, забредших в лондонскую галерею полюбоваться на арт-инсталляцию с оригинальным названием (да-да, вы угадали) «Запись вживую». Песни, конечно, политизированные и похожи на журналистский репортаж, зато молодость к их автору явно вернулась, и звучит диск в лучших традициях какой-нибудь Пэт Бенатар из 80-х.
Тем временем новый, девятый по счету студийный альбом звезды уже 90-х, а именно «Closer To The People» Таниты Тикарам вроде бы не совсем и не только о паровозике из первого трека, уносящего нас в колониальную даль старой доброй Англии, но тамошний Brexit призводить лучше всего под него. То есть выход из нового времени и заодно Евросоюза — в проверенную стабильность ритм-энд-блюза, белого соула, джаза и прочей национальной валюты, которая всегда ценилась даже в наших краях по неизменному курсу два к одному. Причем ко всему — от советского рубля до нынешнего возвращения к корням именно британской, а не американской музыки.
И пускай у самой Тикарам (похожей, тем не менее, на сладкоголосого короля рок-н-ролла, навеки вечные убедившего Америку, мол, «That’s Alright Mama») за 28 лет карьеры всего один мировой сингл из 18 существующих, но это все та же тихая классика в духе «Twist In My Sobriety». Стабильная, словно упомянутый курс фунта стерлингов. И песни такие, знаете, вроде бы новые, но будто давно уже слушанные-переслушанные.
Здесь все предсказуемо, мягко и удобно аранжировано и рассчитано, словно на уютном табльдоте в духе старой доброй Англии. И даже контрабас вместо бас-гитары, согласитесь, многое значит для традиционной стилистики альбома. Очень британского, добавим, так что даже «национальное достояние» Адели с ее миллионными просмотрами очередного клипа не помешает быть ему «ближе к людям», как гласит название диска. Кстати, дебютная работа Таниты Тикарам называлась «Ancient Heart» (1988), и на этот раз «древнее сердце» музыкальной традиции подсказывает ей верную дорогу к негромкому, но вполне надежному, «народному» успеху.
