Евросоюз столкнулся с еще одной серьезнейшей проблемой. Речь идет о возможном выходе из ЕС Великобритании. На фоне всплеска терроризма и нашествия мигрантов эта проблема несколько меркнет, но тем не менее вопрос стоит крайне остро. Об этом убедительно свидетельствует хотя бы тот факт, что в ходе последнего саммита ЕС 18-19 февраля 2016 года в Брюсселе, наряду с вопросом мигрантов, проблема так называемого Brexit (аббревиатура от Britain и exit), то есть ухода Великобритании, была важнейшей, а ее обсуждение заняло львиную долю времени.
И действительно, выход Британии может резко изменить не только лицо, но и саму суть Евросоюза. И вопрос не в том, будет от этого ЕС лучше или хуже, а в том, что Евросоюз может стать в значительной степени иным.
С чем-то подобным объединенная Европа недавно сталкивалась в виде так называемого Grexit, то есть предполагаемого ухода из ЕС Греции. Выход Греции грозил прежде всего финансовыми проблемами для Евроцентробанка и МВФ, вливших в «спасение» страны многие миллиарды долларов и евро, а также для европейских банков, вложивших в Грецию громадные суммы. В остальном же бывшая колыбель европейской цивилизации для Европы не слишком интересна: взять с нее уже особо нечего, поскольку все, что можно, уже взяли раньше. Более того, выход Греции ничего не изменил бы в идейном и, если так можно выразиться, экзистенциальном отношении. К тому же с Грецией было проще, поскольку ее можно просто «нагнуть», что, собственно, и было сделано.
С Британией такой номер не пройдет! Поэтому на последнем саммите ЕС в Брюсселе Евросоюзу пришлось принять практически все требования Лондона, согласовав условия особого статуса пребывания Соединенного Королевства в объединенной Европе. Причем с этим согласились как европейские тяжеловесы в лице Германии и Франции, так и «европрозелиты» из «новой Европы», например, Польша и Литва. Кстати, сравнение подходов к Греции и Британии хорошо показывает, что в объединенной Европе все равны, но некоторые бывают «равнее»...
История вопроса
Разговоры о возможном выходе Соединенного Королевства из ЕС ходили давно. Эта идея на Туманном Альбионе обрела значительную популярность. Достаточно сказать, что даже среди членов правящей сейчас Консервативной партии в этом вопросе не существует единого мнения. Если лидер партии и премьер-министр Дэвид Кэмерон убеждает в том, что Британия должна сохранить членство в ЕС, получив особый статус, то значительная часть тори и их электората выступают за отделение от европейской унии. Не говоря уже о том, что на острове все большую популярность обретает Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP — United Kingdom Independence Party) во главе с колоритным лидером Найджелом Фэриджем. Идеология и главная программная задача этой партии очевидны из самого названия — категорический выход из ЕС.
В довершение ко всему именно 19 февраля, аккурат в разгар переговоров на саммите ЕС, были опубликованы результаты опроса, проведенного международной группой TNS, согласно которым британцы разошлись во мнениях относительно выхода страны из ЕС. За то, чтобы королевство перестало быть частью Евросоюза, высказались 36% опрошенных, против — 34%. Еще 7% заявили, что не будут участвовать в референдуме, а 23% затруднились с ответом.
Правда, опрос, проведенный изданием Daily Mail по результатам переговоров Кэмерона на саммите ЕС буквально на следующий день, дал более благоприятные результаты с точки зрения сохранения Британией членства в союзе. Согласно этому опросу, 33% британцев считают, что она должна выйти из Евросоюза, в то время как 48% поддерживают идею сохранения за ней статуса страны--участницы ЕС. Итак, счет — 15% в пользу того, чтобы остаться в Евросоюзе, хотя при наличии значительного количества не определившегося электората такой результат является далеко не окончательным. К тому же столь оперативное появление результатов опроса вызывает определенные сомнения в корректности методики его проведения. Кстати, по результатам опроса Daily Mail, 30% респондентов считают, что Кэмерон не смог успешно справиться с задачей отстаивания позиции государства на прошедших переговорах, а в поддержку премьера высказались 35% опрошенных.
В любом случае ситуация с настроениями в британском обществе накануне референдума довольно неустойчива, и это явилось одной из важнейших причин того, что Европа таки приняла почти все условия Соединенного Королевства.
Консерваторы победили на парламентских выборах в мае 2015-го во многом именно благодаря обещанию провести до конца 2017 года референдум о выходе или невыходе страны из Евросоюза. И если в Украине можно пообещать «жить по-новому», но продолжать «регулярную жизнь» по-старому, путем олигархических «договорняков», то на Туманном Альбионе предвыборные обещания принято выполнять, а потому референдум относительно принадлежности страны к ЕС был назначен на 23 июня 2016 года.
Несколько лет, пока вопрос о референдуме в Соединенном Королевстве неуклонно вызревал, европейская бюрократия смотрела на проблему достаточно отстраненно, даже «отморожено», как, впрочем, и любая бюрократия. Поэтому, хотя сигналы с острова шли давно, окончательная постановка вопроса о возможном уходе Британии из союза в ноябре 2015 года стала если не громом среди ясного неба, то большой неожиданностью.
Сам же премьер Кэмерон в переговорах с евроструктурами и правительствами стран-членов ЕС избрал весьма разумную тактику этакого «своего европейского парня». Премьер Соединенного Королевства убеждает своих визави в том, что он является твердым приверженцем членства страны в ЕС, но за его спиной находятся граждане Британии, доверившие ему на выборах провести по этому вопросу референдум. Поэтому объединенная Европа должна дать ему в руки аргумент, который поможет склонить общественное мнение острова к тому, чтобы проголосовать за продолжение членства в ЕС. Таковым аргументом является особый статус Великобритании как члена Евросоюза.
Парадокс в том, что Британия имеет в ЕС особый статус и сейчас, поскольку входила в объединение на определенных, отличных от других условиях. Страна не выполняет общеевропейские договоренности, например, в сфере монетарной и миграционной политики.
Предыстория проблемы
Более того, проблемы нахождения и/или отсутствия Британии в ЕС, а также вопрос об особом статусе появились не сейчас и имеют давнюю предысторию, начиная с момента образования Евросоюза, точнее, его предшественника. Договор о создании Европейского экономического содружества (ЕЭС, «общий рынок»), явившегося прообразом Европейского Союза, был подписан в Риме в 1957 году Германией, Францией, Италией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом. Долгое время Британия, памятуя о своем былом статусе сверхдержавы, «владычицы морей» и империи, над которой «никогда не заходит солнце», пыталась организовать и возглавить интеграционное объединение на своих условиях. Кое-что в этом смысле удалось. Была создана параллельная интеграционная группа из числа стран, традиционно придерживавшихся английской интеграции, в которую вошли Швеция, Норвегия, Португалия, Дания. К ним присоединились также Швейцария и Австрия, не пожелавшие присоединяться к «общему рынку». Результатом стала Европейская Ассоциация свободной торговли (ЕАСТ), условия членства в которой не предполагали проведения общей таможенной и аграрной политики, как это было в ЕЭС. К тому же ЕЭС представлял союз соседствующих стран, имеющих общие границы, тогда как ЕАСТ территориально не имела общих единых границ и входящие в нее страны были разбросаны по карте Европы. В итоге некоторый позитив для стран ЕАСТ объединение дало, но особого успеха не имело.
К тому же в 1950-1960 годах Великобритания проходила драматический период распада колониальной системы, что привело к существенному торможению экономического развития страны, снижению уровня жизни, обострению социальных проблем. В то же время в ЕЭС наблюдались довольно высокие темпы роста экономики и уровня жизни, что и подтолкнуло Британию к участию в «общем рынке», главным образом и прежде всего из экономического интереса. Окончательная же утрата страной статуса сверхдержавы заставила Британию отказаться от попыток обеспечить себе привилегированное положение в «общем рынке», а тем более возглавить объединение.
Согласившись в целом на общие требования членства в организации, в 1972 году Великобритания, наряду с Данией и Ирландией, стала членом Европейского экономического сообщества, из которого позднее вырос Евросоюз.
За 30 лет пребывания страны в ЕЭС и ЕС ее экономика существенно интегрировалась в экономический механизм объединенной Европы. В то же время в политическом и в экономическом плане Британия имеет «особые отношения» со США. Кстати, позиция США в вопросе (не)выхода Соединенного Королевства из ЕС играет крайне важную стабилизирующую роль. В Вашингтоне отчетливо дают понять, что там заинтересованы в объединенной Европе с единым евро, а не в самоизоляции «стратегических партнеров». Речь идет опять-таки об экономических интересах. Президент США Барак Обама уже высказался в том смысле, что для Америки намного интереснее Британия как член Евросоюза, поскольку Америка вынашивает планы по созданию некоего экономического суперобъединения под условным названием «экономическое НАТО» для противостояния усилению Китая. Очевидно, что в ходе намеченного на весну нынешнего года визита Обамы в Лондон президент США подтвердит эту позицию Вашингтона.
В то же время, принимая активное участие в разработке и принятии важных стратегических решений по дальнейшему углублению политической и экономической интеграции в Европе, Великобритания по целому ряду вопросов продолжает занимать в Евросоюзе особые позиции. В частности, наряду с Данией и Швецией Соединенное Королевство отказалось войти в валютный союз и ввести у себя единую валюту евро. Лондон также отказался от вхождения в Шенгенскую зону, сохранив автономную визовую систему. Британия отказывается выполнять многие «забаганки» Евросоюза в сфере приема мигрантов.
Вместе с тем она поддержала прием новых членов из числа стран Центральной и Восточной Европы, рассматривая многих из них как потенциальных союзников в решении внутренних проблем ЕС, а также в вопросах взаимоотношений со странами бывшего СССР, прежде всего с Россией.
Особый статус по-британски. Актуальная версия
По данным ВВС, особый статус Британии заключается в реализации состоящего из следующих четырех пунктов соглашения, принятого на саммите ЕС в ночь с 19 на 20 февраля после длительных и очень сложных переговоров.
1. Будут сокращены выплаты для детей трудовых мигрантов из стран ЕС, если их родители живут в Британии, а дети — за рубежом.
В основном речь идет о детях поляков, работающих в Британии, поэтому позиция Польши здесь была определяющей. В настоящее время британское законодательство обязывало Лондон финансировать такие выплаты. На новых соискателей таких выплат эта норма будет распространяться безотлагательно, а для 34000 детей, которые уже получают помощь, предусмотрен переходный период до 2020 года.
2. Вводится право Британии на семь лет прекратить ныне существующие выплаты мигрантам в случае, если миграция достигнет «исключительно высокого уровня». Именно такой уровень, по признанию Еврокомиссии, сложился в Британии сейчас. В то же время за семь лет ограничения должны быть безусловно сняты.
По словам Кэмерона, планируется, что мигранты не будут получать выплаты в течение первых четырех лет пребывания в Британии.
3. Будет изменен Договор о ЕС с четким указанием в нем, что дальнейшее усиление политической интеграции стран ЕС не будет распространяться на Лондон: «Британия никогда не может быть принуждена к политической интеграции».
Обращает на себя внимание тот факт, что этот пункт является лишь политическим лозунгом для успокоения британского избирателя, поскольку Соединенное Королевство и сейчас не участвует в более глубокой интеграции в ЕС. В частности, Британия не только не ввела у себя единую валюту евро, но и является единственной в ЕС страной, которая освобождена от обязательства по вводу общей валюті в будущем.
Кроме того, премьер Кэмерон заявляет, что Британия никогда не станет частью будущего Европейского «супергосударства», дискуссии о котором сейчас ведутся: «Наши внутренние дела останутся нашими внутренними делами. И мы никогда не будем принимать участие, например, в создании общей Европейской армии».
4. Британия получит право задействовать «исключительные защитные меры» для лондонского Сити, чтобы остановить возможный переезд компаний на материковую Европу и убедиться, что британский бизнес не сталкивается с дискриминацией из-за того, что он находится за пределами Еврозоны.
Последний пункт обусловлен стремлением Соединенного Королевства сохранить позиции Лондона как мирового финансового центра, в том числе в противостоянии с Франкфуртом-на-Майне, который все более выдвигается на ведущую роль европейского и мирового финансового центра, успешно конкурируя с лондонским Сити и постепенно «отбирая хлеб» у последнего, тем более что во Франкфурте, кроме мощных банков и биржи, находится еще и Евроцентробанк, являющийся эмитентом евро. Впрочем, представляется, что интегрированный в единую европейскую экономику британский бизнес постепенно перетекает в еврозону не столько из-за «дискриминации», о которой говорит Кэмерон, сколько из-за того, что ему намного комфортнее чувствовать себя в зоне единой европейской валюты.
Что же касается предпоследнего пункта об отказе Британии от более глубокой политической интеграции с объединенной Европой, в частности от участия в возможном Европейском «супергосударстве» и в европейской армии, то, выражая удовлетворение этим, Кэмерон несколько противоречит сам себе.
В выступлении британского премьера на саммите после принятия указанных пунктов об особом статусе говорится: «Впереди много других изменений. Это не конец дороги, но важный пункт на пути... Есть много путей, как Евросоюз должен реформироваться дальше... В нашем соглашении нет ничего, что бы останавливало проведение дальнейших реформ». А далее следует такой пассаж: «Пока мы будем в ЕС, мы будем „в игре“, толкая вперед общий рынок, защищая основы свободной торговли и помогая убедиться, что Европа остается открытой для мира и одновременно сильной, в частности в вопросе противодействия российской агрессии».
Таким образом, Британия в лице Кэмерона полагает, что это только начало длительного периода реформирования Евросоюза, а нынешние условия особого статуса являются лишь актуальной на данный момент версией перемен.
Правда, элементарная логика подсказывает, что в плане противостояния внешней агрессии теоретически более правильным было бы как раз создание Европейского супергосударства и европейской армии. Кстати, что касается европейской армии хотя бы на уровне сил быстрого реагирования, то разговоры об этом ведутся давно, но безуспешно, скорее в плане большей независимости Европы от Америки. Следует признать, что, добившись серьезных успехов в экономической и политической интеграции, Европа практически не продвинулась в сфере обороны. Главной опорой здесь остается НАТО, а НАТО — это Америка, Америка и еще раз Америка, которая, естественно, диктует Европе свои условия в обмен на гарантии безопасности.
Но, с другой стороны, Кэмерон по-своему прав. Он напомнил, что Великобритания была одной из первых среди тех стран, которые в свое время настаивали на введении санкций против Ирана и России. И действительно, решения в ответ на такие серьезные вызовы, как, например, московская агрессия в Украине, вырабатываются не брюссельской евробюрократией, которая «тормозит», как и любая другая бюрократия, а главами ведущих стран Европы, прежде всего Меркель и Олландом, которых в вопросе санкций в адрес Кремля за агрессию в Украине поддержал Лондон. Именно главы евротяжеловесов «продавливают» консенсусное согласие остальных членов ЕС, ведь известно, что многим в Европе очень не нравятся европейские санкции против Москвы, которые ведут к ощутимым потерям, да еще на фоне вялотекущего экономического кризиса. Евробюрократия в этом случае играет роль проводника решений, принятых «берлинско-парижским ЦК».
Возможности будущего
Что будет, если Британия все же уйдет? Как говорится, вопрос, конечно, интересный! Сценариев может быть много, но, по одной из весьма правдоподобных версий, в случае выхода Британии из ЕС Германия и Франция объединят свои усилия и укрепят еврозону как центральное ядро ЕС, а потому, возможно, единая валюта станет обязательной для членов союза. Более того, на повестке дня, вполне возможно, встанет вопрос о превращении ЕС в супергосударство. А если учесть все более усиливающуюся роль Германии, то Евросоюз может в перспективе превратиться в этакое современное издание «Великой Римской империи германского народа». И хорошо, если во главе этой империи будет стоять «мутти» Меркель или кто-то подобный ей, но ведь к власти в Берлине может прийти «условный Шрёдер», что очень сильно укрепит позиции Москвы в Европе, создав дополнительные и очень серьезные угрозы для Украины. Представляется, что в интересах Украины сохранение Британии в Евросоюзе, а Кэмерона — на посту премьера Соединенного Королевства. Для многих стран «новой Европы» подобный исход тоже является предпочтительным.
Именно поэтому даже такая известная евроантантистка, как президент Литвы Даля Грибаускайте, выразила удовлетворение принятым решением. По результатам заключения соглашения она заявила: «После длительных драматических переговоров у нас есть результат: достигнуто соглашение, которое усилит конкурентоспособность ЕС, уменьшит бюрократические процедуры для компаний и гарантирует тот факт, что граждане Литвы и других европейских стран не будут дискриминированы. Сейчас будущее Великобритании в ЕС в руках граждан этой страны». Положительные эмоции Грибаускайте объясняются еще и тем, что в Британии работает значительное число мигрантов из Литвы и Литве удалось добиться того, что ограничения социальных выплат для работающих лиц в Британии будут применяться только для новых прибывающих в страну граждан.
То же самое можно сказать и о Польше, поскольку трудовые мигранты из этой страны составляют едва ли не самую многочисленную диаспору в Британии, а понятие «польский сантехник» стало нарицательным.
Потребуют ли другие члены ЕС подобного особого статуса? Возможно. Тем более что некоторые страны всячески уклоняются от перехода на единую европейскую валюту, например, Чехия и Польша. Чехия же вообще славится своим евроскептицизмом, хотя извлекает из участия в ЕС немалую выгоду. Думается, если Британия по факту референдума останется в ЕС да еще и продолжит успешно «качать права» дальше, то в обозримом будущем можно ожидать «парада суверенитетов» среди членов Евросоюза.
Собственно, своими требованиями британцы озвучили то, что уже давно витало в воздухе, но не решались говорить другие. Евросоюз, как некий неповоротливый бюрократический монстр, слабо реагирующий на современные вызовы, все более раздражает даже самых главных действующих лиц и исполнителей этого объединения.
В этом смысле весьма показательным является не только приведенное выше заявление президента Литвы Дали Грибаускайте, но и мнение «самой» Ангелы Меркель.
"Я считаю, что мы дали Великобритании не слишком много. Как раз вопрос о злоупотреблении социальной помощью важен и для нас в Германии", — сказала Меркель после завершения переговоров.
По словам канцлера, это касается, например, регулирования выплат на прожиточный минимум детям мигрантов в тех странах, в которых те живут на самом деле. «Даже Германия может извлечь из этого пользу», — отметила она.
Меркель описала новые правила в качестве примера, как британские стремления к реформам принесли некоторые улучшения для многих стран Евросоюза.
Представляется, что Германия и лично Меркель уже устали от той роли, которую фрау бундесканцелерин попыталась взвалить на себя, настаивая на том, чтобы Европа приняла и пригрела всех беженцев с Ближнего Востока и Африки, стремящихся попасть прежде всего в богатую Северную Европу, включая Германию.
Складывается впечатление, что Меркель, по сути, признает ошибочность своей первоначальной позиции в этом вопросе, особенно после серии терактов. По некоторым данным, под ней даже серьезно закачалось канцлерское кресло, по крайней мере, если исходить из того, что рейтинг «мутти» Меркель в Германии упал до исторического минимума именно после наплыва мигрантов. Но Меркель нужны веские причины, чтобы «сдать назад», а требования Британии являются таковыми.
Действительно, Евросоюз объективно не может позволить себе утратить Великобританию. Ведь, кроме пусть и бывшего, но все же опыта мировой державы, Соединенное Королевство наряду с Францией располагает еще и собственным ядерным потенциалом. К тому же Британия и Франция являются постоянными членами Совета Безопасности ООН. Если же говорить о финансово-экономическом аспекте, то только объединение потенциалов Германии и Великобритании, Франкфурта и Лондона, позволит Европе серьезно конкурировать с другими мировыми центрами влияния.
В целом же налицо еще один акт если не сворачивания, то существенного торможения так называемой капиталистической глобализации, важнейшим элементом которой было дальнейшее интегрирование стран ЕС вплоть до создания некоего супергосударства. Если еще несколько лет назад глобализации пели осанну все, кому не лень, то теперь о ней уже редко вспоминают, причем далеко не всегда в положительном ключе. Торможение глобализации началось глобальным финансово-экономическим кризисом 2008-2009 годов, а затем резко усилилось после череды мощных социальных катаклизмов на так называемой периферии капиталистической миросистемы, прежде всего в результате «арабской весны», которая длится уже более 5 лет и конца ей не видно.
Договоренность в Брюсселе в ночь на 20 февраля совершенно не отменяет проведения в июне 2016 года референдума о выходе Великобритании из ЕС. По мнению премьера Кэмерона, это одобренное соглашение позволит получить большинство голосов в поддержку членства страны в Евросоюзе.
Но результат предсказать трудно. Поэтому нас ожидает продолжение увлекательного сюжета под названием Brexit...
