После аннексии Крыма мы слышали уже миллион версий о том, когда именно он будет возвращен в состав Украины. Причем прогнозы всегда были диаметрально противоположны и колебались от оптимистичного указания точных сроков российской капитуляции с полуострова до пессимистичного: дескать, о Крыме Украина может забыть навсегда.
Но вот забыть не получается, да и не хочется забывать. И пока политики о чем-то договариваются в верхах и пытаются изобразить хорошую мину при плохой игре, все, что нам с вами остается при виде этого метания в поисках несуществующего компромисса, это просто ждать развития событий. Но если компромисс в вопросе Донбасса – это хотя бы относительное прекращение боевых действий и шанс остаться в живых для пленных, то в ситуации с Крымом все намного сложнее.
И, тем не менее, мы с воодушевлением принимаем любой оптимистичный прогноз относительно Крыма и отчаянно верим, что рано или поздно все вернется на круги своя и агрессор уйдет с нашей земли.
В конце августа лидер российской оппозиции Гарри Каспаров громогласно заявил, что как только Путин отойдет от власти, первое, что сделает Россия, это вернет Крым в состав Украины.
Конечно, такие прогнозы приятно слышать и можно десятки раз перечитывать их в соцсетях и на страницах газет, но хотелось бы понимать, насколько они реальны. Есть ли за этим оптимизмом хоть что-то, кроме намерения выдать желаемое за действительное? И каковы шансы на то, что с отходом от власти Путина Россия вернет Украине украденный Крым? Об этом «Фраза» спросила у людей, которые уже давно не верят ни в благородство политиков, ни в случайности и глубоко убеждены, что ни одно заявление политического характера не появляется просто так.
Константин Бондаренко, политолог, член Гуманитарного совета при Президенте Украины, председатель правления Института украинской политики и Фонда «Украинская политика»:
Проблема в том, что отход Путина от власти едва ли приведет к тому, что к власти в России придет демократическая либеральная сила. Отход Путина от власти может лишь ужесточить силу реакции Кремля, и к власти придут либо военные, либо люди типа Навального, то есть откровенные фашисты. Либо же это будет приход к власти людей, которые станут руководить страной авторитарными методами, причем как экономикой, так и политикой. Дело в том, что приход к власти в России более слабой, более либеральной фигуры может привести к центробежным тенденциям а, как показывает исторический опыт, всегда после ухода сильной политической фигуры начинается распад и проявляются нездоровые тенденции.
Понятно, что в таких условиях российская элита, которая более организована и более ответственна, чем украинская, по крайней мере, по отношению к своей стране, едва ли позволит прийти к власти каким-то либералам.
По крайней мере, я могу с уверенностью сказать, что Гарри Каспаров вряд ли станет следующим президентом России, как и премьером. Я также могу вам сказать, что президентом России не станет ни Шендорович, ни Касьянов, и никто из этой группы. Поэтому в данной ситуации вряд ли стоит говорить, что Россия добровольно отдаст Крым. Этого не произойдет, даже если Путин отойдет от власти. Понятно, что рано или поздно Путин действительно отойдет от власти, вопрос только в том, что в ближайшие годы он не планирует этого делать.
Андрей Ермолаев, политолог, директор Национального института стратегических исследований:
Несомненно, заявление Каспарова носит политический характер. Причем оно ориентировано скорее на внутренние процессы в России, нежели на события во вне, особенно учитывая особенности предвыборной кампании и новое распределение политических сил в борьбе за мандаты. Но, естественно, за этой позицией есть и определенный набор проблем, которые связаны не только с аннексией Крыма как территории для Украины, это также глобальная российская проблема.
На мой взгляд, проблема Крыма вряд ли будет решаться в том же порядке, в котором происходила аннексия. То есть механического возврата в результате каких-то формальных процедур не будет. Причем этого не будет по многим причинам. Во-первых, изменилась сама ситуация в украинском обществе, очень серьезно меняется сама Украина, меняются социальные настроения. Но для меня, несомненно, ускоренное включение Крыма и крымского населения в состав Российской Федерации сначала как субъекта федерации, а теперь уже, по сути, как элемента некоей надфедеративной структуры, так называемого Южного округа, – это все временные меры.
Они не решают проблему Крыма и крымского сообщества в перспективе. Это скорее определенное купирование проблемы, и по мере того, как будут решаться конфликты и как быстро будет найдена формула мира на Донбассе, как быстро наступит момент какого-то сближения и диалогового пространства между Украиной и Россией (а также учитывая, что крымская проблема глобальная и связана с миропорядком, проблема международного права), по всей видимости, будет осуществляться поиск компромисса и тех особенностей, которые нужно учесть при определении будущего Крыма. Я не исключаю, что речь пойдет об особом статусе территории на основании урегулированной на международном уровне формулы. Возможно, это будет какой-то суррогатный вариант: например, территория с двойным гражданством или с особым режимом управления. Но, повторюсь, эту проблему нам придется решать. Вряд ли Крым механически вернется в состав Украины, но я очень сомневаюсь, что Крым будет долго оставаться просто механически присоединенной территорией к Российской Федерации. Особенно учитывая все проблемы и риски, которые в связи с этим возникли.
Каспаров сейчас просто задекларировал формальную жесткую политическую формулу: изменится власть в России – изменится ситуация в Крыму. Грубо говоря, он дает сигнал о некоей альтернативе развития для самой России и с политической, и с социальной, и с геополитической точек зрения.
Но с точки зрения реальной жизни, наверное, нужно будет вместе искать более или менее удобоваримый вариант для того, чтобы Крым не был точкой новых конфликтов. Крымская проблема не решится, если не пройдет поэтапно процесс демилитаризации территории, я уже не говорю о политике толерантности и примирения. Особенно учитывая, что крымское общество сейчас фактически находится в расколотом состоянии. Есть молчащие сторонники возвращения в состав Украины, есть сторонники дальнейшей, более глубокой интеграции в структуру Российской Федерации. Люди растеряны, и это невозможно будет сдерживать долгие годы. Я уже не говорю о таком серьезном факторе, как крымскотатарский народ, который рассматривает Крым не только как платформу для развития своей культурной автономии, но и как перспективу на государственность. И этот весь комплекс проблем, очевидно, придется решать в варианте какого-то особого положения, особого статуса и территории, и крымского сообщества. Причем это все можно решать только в каком-то диалоговом формате: Украина, Россия, западный мир, международные организации. Поэтому позиция Каспарова является политической, ориентированной вовнутрь, естественно, с расчетом на то, что его услышат. Но реальная историческая формула решения вопроса Крыма будет гораздо сложнее. В любом случае Крым вряд ли останется в том качественном составе, в котором он находится сейчас.
Анатолий Луценко, политолог, директор GMT Group:
Я имею честь быть лично знакомым с Гарри Каспаровым, поэтому мне легче говорить на эту тему. Он не всегда говорит вещи, которые возможны стратегически. Дело в том, что он мыслит глобальными категориями. Возможно, это происходит именно потому, что он великий шахматист, но нужно признать, что у него не линейное мышление.
Исторически так сложилось, что при возникновении точки напряжения в России там сразу же откалывались регионы, которые входили в ее состав с явными нарушениями или злоупотреблениями. Соответственно, вполне возможно, что в ближайшем будущем при серьезной турбулентности в социальной, экономической или политической ситуации в России эти регионы захотят вернуться в свою более мирную и стабильную жизнь.
***
Устав от странного слова «аннексия», мы, вопреки логике и здравому смыслу, все еще отчаянно верим, что рано или поздно весь этот кошмар закончится. Крым вернется в состав Украины, российские войска покинут Донбасс, а путинские «гумконвои» навсегда забудут дорогу в Украину.
Нет, мы никогда не забудем того, что было, мы не простим ни сожженных деревень, ни сломанных судеб, ни забранных жизней. Но мы живем и до сих пор остаемся людьми по одной простой причине: в глубине души каждый украинец знает, что рано или поздно все вернется на круги своя. Просто нужно немного потерпеть…
