Перед тем, как написать свое «Последнее изобретение человечества», Джеймс Баррат работал режиссером-документалистом, любил научную фантастику и не любил тех, кто ее фальсифицировал, запуская в ночи тарелки для игры фрисби под видом неопознанных летающих объектов. Он восторженно брал интервью у Артура Кларка, исследовал достоверность евангелия от Иуды Искариота и вместо заказанного фильма про НЛО предлагал начальству снять фильм о том, кто делает упомянутые фальшивки. В результате автора будущего бестселлера попросту уволили.
И тогда он задумался о классе-гегемоне, который в его родном капиталистическом обществе составляют не любители тарелок фрисби, не писатели-фантасты и тем более не киношники, а самое обыкновенное и вышеупомянутое начальство. Вот только в данном случае это не толстый босс за столом, а то, что на нем, то есть на столе, стоит. Да-да, власть компьютеров, вы не ошиблись — именно искусственный интеллект завтра будет решать, кому и какое кино снимать о нашем с вами будущем.
Кстати, в книге Джеймса Баррата утверждается, что это происходит уже сегодня, поскольку «компьютеры уже поддерживают нашу финансовую систему, транспортную инфраструктуру, системы электро- и водоснабжения», кроме того, «компьютеры давно заняли место в больницах, автомобилях и бытовых приборах, превратились в ноутбуки, планшеты и смартфоны, и многие из этих компьютеров — например те, которые выполняют биржевые алгоритмы купли-продажи, — работают автономно, без участия человека».
При этом знаете, ради чего вся эта революция? Оказывается, цена, которую мы платим за сэкономленное время и рабочие ресурсы, как уточняет автор, — наша независимость. В чем же она проявляется? Да во всем, но именно в этом, оказывается подвох и грядущий развод по всем статьям капиталистических отношений.
Дело в том, человек в современном мире давно уже привык к тому, что никто в его личное пространство особо не вторгается. По крайней мере, в том мире, откуда родом автор книги. И вот тут начинается самое интересное — для нашего отечественного читателя. Дело в том, что зарубежные ученые вполне согласны с тем, что власть искусственному интеллекту человеком будет отдана добровольно и по взаимному согласию — это будет скорее передача, чем захват, понимаете? «Процесс будет проходить постепенно, — сказали автору книги товарищи-ученые, — и упираться будут только записные скандалисты; остальные не станут возражать против улучшения жизни — а она непременно улучшится, когда решать, что для нас полезнее, будет нечто гораздо умнее нас».
При этом, наверное, даже наш Баррат, не говоря уж об упомянутом отечественном читателе, слышавшем о методе Достоевского, восстал с дивана, возможно, что и с воплем: «Тварь я дрожащая, или право имею?!» Мол, пускай ему не позволительно присылать в дорогую редакцию фотки тарелок фрисби под видом НЛО, но отдать власть?! Приблизить эру господства компьютеров после опыта просмотра фильмов «Терминатор» и «Матрица»?! Нет, плавный переход к гегемонии компьютеров проходил бы спокойно и безопасно, если бы не одна деталь: интеллект. Интеллект может быть непредсказуем лишь в особых случаях, и если уж речь о нем, то стоит напомнить, что компьютерные системы, способные действовать с человеческой разумностью, скорее всего, будут вести себя непредсказуемо и непостижимо все время.
Более того, человеку-то власть отдать придется мирно и спококойно, но гарантировать то же самое в случае машин, оказывается, невозможно. У них, видите ли, частенько случается «интеллектуальный взрыв», которому (и не только ему) посвящены основные главы книги Баррата. И мирное «выживание», которым вдохновляются ученые, объясняя неминуемость перехода интеллектуальной власти от человека к машине, все чаще заменяет мрачное «вымирание», грозящее наступить после бескровной победы искусственного интеллекта.
Ну, а покуда мы еще полностью не зависимы от власти машин, можно вспомнить об их романтической изнанке. Из которой, если раскрыть книгу «Красота в квадрате» Алекса Беллота (по затейливости мало чем отличающуюся от книги его «спаренного» в имени коллеги Баррата), то сухой, но яркой мишурой на нас посыплются — правильно, цифры, числа и прочая занимательная математика.
Кстати, занимательная она оттого, что данная наука, по мнению автора, — это шутка, понять ее — то же самое, что уловить смысл шутки. Например, о тайнах коммерческой смекалки, замешанной на бытовой, то бишь обывательской, магии. То есть о числах в рекламе, в быту и дома. «Возьмем джинсы Levi’s 501, — предлагает для начала Беллот, талантливый математик и, безусловно, эффективный менеджер. — Дополнительная единица усиливает ожидания от продукта, не переигрывая при этом. Своим названием Levi’s как будто говорит, что джинсы 501 — не просто 500, а немного лучше, а вот число 502 (на два больше) уже не дает такого эффекта».
Или, скажем, смесь прикладного языкознания с той же арифметикой судьбы — о смертельной, словно в детективе-триллере, четверке. «В японском, корейском языке и диалектах китайского слово „четыре“ (shi, sei, si, sa) звучит так же, как слова, обозначающие смерть, поэтому люди избегают числа четыре, — сообщает нам „Красота в квадрате“. — В отелях нет четвертого этажа, в самолетах отсутствует четвертый ряд, а компании не выпускают продукты с четверкой в названии». И наконец, о сложном в простых, казалось бы, вещах, не ознакомившись с которыми, читатель рискует стать «полным нулем» в личном зачете и просто перед коллегами по игре в покер, настольный теннис и даже в фрисби. «Как правило, круглые числа заканчиваются нулем, — сразу начинает с интриги автор. — Слово „круглый“ используется для обозначения этих чисел не потому, что ноль имеет форму окружности, а потому, что круглое число отображает завершение полного цикла счета». Ну разве не прекрасно?
И вообще, с цифрами надо дружить, как учит нас эта мудрая книга, и тогда новое число всегда будет означать нового друга. Как, скажем, у бывшего таксиста Джерри, страдающего синдромом Аспергера. Когда он видит большое число, то сразу делит его на простые числа — 2, 3, 5, 7, 11... «Когда встречаешь новое простое число, будто смотришь на камни и находишь что-то необычное. Как бриллиант, который можно взять домой и положить на полку», — вот так витиевато описывают нам простую мужскую дружбу с наукой математикой.
Не менее увлекательна книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана «Охотники за нейтрино». Это, по сути, захватывающий триллер, где действующие лица — охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Те самые крошечные элементарные частицы, о которых мы когда-то узнали из одноименного романа Мишеля Уэльбека, а теперь они дают нам ответ на более глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Во время коротких передышек читатель познакомится с проницательным теоретиком Вольфгангом Паули, беспокойным гением Этторе Майораном, предвестником атомного века Энрико Ферми, самоотверженными Мари и Пьером Кюри, романтичным Бруно Понтекорво, который рискнул перебраться в СССР во времена холодной войны.
Книга вообще весьма литературна, и автор то и дело упоминает своих кумиров стиля, сравнивая их с любимой астрофизикой. «Вероятно, те ученые, которые там трудятся, — отмечает он, — полностью разделяют мнение Марселя Пруста , говорившего: «Подлинное открытие не в том, чтобы обнаружить новые земли, но в том, чтобы видеть мир новыми глазами». Ну, и, конечно же, как и пристало любому охотнику, желающему знать, где сидит фазан его судьбы, в пылу погони за ускользающей красотой мира не стоит забывать об осторожности. «В науке самая частая фраза, предваряющая новые открытия, — не «Эврика!», а «Это странно...» — открывает повествование об охоте за нейтрино «фантастический» эпиграф из Айзека Азимова.
Да и продолжение «Охотников за нейтрино» стоит многих литературных первоисточников — например, «Охотников за скальпами» Майн Рида или «Канадских охотников» Луи Буссенара: «Норвежский премьер-министр Йенс Столтенберг стоял в красном пуховике под голубым небом на высоте 3000 м над уровнем моря. Вокруг расстилались ослепительно белые снега, столбик термометра опустился до отметки примерно —30 °C. „Мы собрались здесь, чтобы отметить один из величайших подвигов в истории человечества!“ — воскликнул Столтенберг, пытаясь перекричать шум флагов, полощущихся на ветру, и скрип снега под зимними сапогами собравшихся, после чего торжественно открыл бюст изо льда на глазах у пары сотен сотрудников, гостей и туристов».
И на этом, заметим, география погони не заканчивается. Поскольку нейтрино играют ведущую роль во множестве событий, которые сегодня разворачиваются в физике, космологии, астрономии. Неудивительно, что ученые не покладая рук охотятся за этими крошечными частицами не только в литературной матрице, искусно воспроизведенной на страницах «Охотников за нейтрино». За последние 20 лет в разных уголках земного шара были поставлены нетривиальные эксперименты, связанные с изучением этих неуловимых частиц. Охота на нейтрино разыгрывалась и в глубокой никелевой шахте в провинции Онтарио, и в туннеле, насквозь пронизывающем горный массив в центральной Италии, и на свалке ядерных отходов в штате Нью-Мексико, и в бухте Южно-Китайского моря.
Как бы то ни было, но свой личный монумент во вселенной жанра — за популяризацию сухой науки в ярком контексте истории приключений — автор этой книги, безусловно, заслужил.
