Законодательная власть в Украине работает на полную катушку. В этом убеждаешься не только благодаря новым инициативам спикера по привлечению новых лиц в зал пленарных заседаний, но и по важности вопросов, поднимаемых теми, кто до последнего оставался верен депутатскому значку.
На фоне недюжинных баталий, которые развернулись вокруг пресловутых антикоррупционных законов, а также проектов по запрету рекламы табака, вот уже почти три недели длится история законопроекта №6007, которым предлагается внести изменения «в статью 143 Семейного кодекса относительно обязанности отца забрать ребенка из родильного дома» (уже само по себе как-то диковато звучит). Сам Президент намедни наложил на него вето, в корне не согласившись с основными позициями.
Нужно отдать должное ему и его Администрации – если бы они не сделали этого, данный плод депутатской мысли тихо и осел бы там, где о нем лишь в критической ситуации с великим удивлением узнавали бы неблагополучные семьи. А ведь он является исключительно показательным для всего украинского законотворчества. Впрочем, обо всем по порядку.
Упомянутый проект был зарегистрирован в парламенте еще 25 января прошлого года. В пояснительной записке к нему указывается, что «главным заданием законопроекта является уравнивание в обязанностях матери и отца, не пребывающих в браке, забрать ребенка из родильного дома или другого учреждения охраны здоровья». Благородная идея в общем-то – сексизм не пройдет. К тому же таким образом автор документа – регионал Юрий Мирошниченко – вроде как попытался компенсировать недостаточное представительство в парламенте женщин, которые бы защищали интересы своих одноПОЛчан.
Весь текст законопроекта сводится к тому, что неплохо было бы добавить в одну из статей Семейного Кодекса одно предложение: «Батько, який не перебуває у шлюбі, батьківство якого встановлено, зобов’язаний забрати дитину з пологового будинку або з іншого закладу охорони здоров’я, якщо цього не зробила мати дитини».
Вчитайтесь. Просто оторопь берет от количества противоречий, которое содержится в одном только предложении. Ну, например, «не состоящий в браке» - имеется ввиду с матерью ребенка или вообще? По идее это должно проистекать из предыдущей статьи, но вот ведь штука – там тоже нигде не указано, что они должны быть в браке именно друг с другом. То есть это можно трактовать так, что, если отец ребенка состоит в браке, с кем бы то ни было, то его данное нововведение не касается. Казалось бы, мелочь, казуистика, но у нас с этого живет и кормится вся судебная система.
Далее – каким образом должно быть установлено отцовство? Если он ребенка не признает, то, видимо, предполагается установление данного факта иными методами. Тест ДНК, ага. Кому интересно, может вкратце узнать, как это делается, здесь. Можете себе представить, сколько это стоит (по неофициальным данным, около 3000 грн.)? Кто будет платить – папаша, отказывающийся от ребенка? При том, что результат – не 100%-й, особенно в отсутствие матери. И даже если все это осуществить и таки заставить отца быть таковым, то какой из него получится любящий родитель?
Если же сам отец признал себя таковым, то нужно ли его вообще законодательно заставлять забирать своего ребенка, откуда бы то ни было, независимо от семейного положения?!
Ну, и, наконец, главное – какое же это уравнивание в правах, если, в соответствии с новой редакцией статьи, выходит, что мать уже, вроде как, получает право отказаться от ребенка, потому что в таком случае эта обязанность перекладывается на отца. А тот, получается, уже не имеет права отказаться. Выходит, с чем боролись, на то и напоролись.
Все это особенно удивительно, учитывая, что автором законопроекта является профессиональный юрист, часто выступающий в качестве эксперта и комментатора всяческих юридических моментов.
Однако, это лишь половина истории. Мы жили бы в другой стране, если бы эта мелкая поправка увязла на согласованиях где-нибудь в главном юридическом управлении. 15 марта текущего года законопроект был принят, после чего попал на подпись к Президенту. Тот, как мы уже с благодарностью отметили, наложил вето. И все бы ничего, если бы на следующий день представитель Президента в Конституционном Суде Елена Лукаш не стала объяснять, почему было принято такое решение.
Вчитаемся: «требует решения и вопрос предоставления добросовестному отцу гарантий, которые бы сделали возможным выполнение им вводимого долга». Для тех, кто, как и я, ничего не понял, г-жа Лукаш объяснила: речь идет о том, что добросовестный отец, не забравший ребенка в течении 6 месяцев, будет лишен родительских прав. Нет, мы прекрасно помним, что среди нас есть и космонавты, и капитаны дальнего плавания, попадающие в плен к сомалийским пиратам, и они действительно являясь хорошими отцами, могут не иметь объективной возможности забрать ребенка в течение полугода. Но штука в том, что в законопроекте Мирошниченко ничего подобного не предлагается. Если же г-жа Лукаш имеет ввиду какой-то другой закон, то, очевидно, надо менять его, а не плодить очередные противоречия на базе другого.
Ну, и, наконец, рацпредложение, уже успевшее обрасти некоторым количеством шуток: «Президент считает целесообразным определить в законе механизм уведомления отца о том, что у него возникла обязанность забрать ребенка из роддома или из другого учреждения здравоохранения».
«На телефон приходит напоминалка:
- позвоните родителям
- заберите ребенка из роддома
- купи хлеба
- вынеси мусор».
«Почтовое уведомление: Поздравляем, вы стали папой. Забрать ребенка можно с 5 по 7 число с 9 до 15 по адресу… При себе иметь паспорт.
В случае, если вы не заберете ребенка в указанный срок, еще два дня вам будет начисляться пеня, в дальнейшем ребенок отсылается отправителю».
Шутки шутками, но, если одна малюсенькая поправка, содержащая в себе одно-единственное предложение, содержит в себе и порождает впоследствии такое невообразимое количество глупости, то что можно говорить о полновесных законах и кодексах? Вот уже где становится не до смеха.
P.S. На самом деле, суть закона 6007 заключается в другой фразе из пояснительной записки: «Сегодня на всех уровнях государственной власти идет поиск методов эффективной работы относительно уменьшения количества детей-сирот». Так что это просто еще одна галочка в «борьбе» с безотцовщиной.
