Пока «Охотники за привидениями» рвут кинотеатры необузданным феминизмом, параллельно вышедший с ними в прокат «Неоновый демон» раздражает феминисток своим сексизмом. В фильме о женской красоте нет ничего, кроме женской красоты. Но в этом-то и соль.
«Однажды я проснулся и почувствовал, как на меня давит власть женщины», — сказал в одном из интервью датский постановщик Николас Виндинг Рефн, пытаясь объяснить свой порыв снять «Неонового демона». Возможно, Рефну просто приснился кошмар; возможно, он читал перед сном «Во власти женщины» Эрленда Лу. Так или иначе, беспокойство кинематографиста вылилось в стерильную ироничную хоррор-сказку необыкновенной вылизанной и отутюженной красоты, повествующую о пустоте.
Полушутливо-полувсерьез «Неоновый демон» препарирует человеческую внешность (и тут феминистки не правы: на месте красивой героини с тем же успехом мог оказаться красивый герой, эдакий Дориан Грей). И вполне логично, что операционным столом становится глянцевый мир моды, с каждым годом все больше напоминающий футуристическое кладбище восковых фигур. Через красочную сатиру на фэшн-индустрию, изобилующую кровью, электронной музыкой, мерцанием стробоскопа, геометрическими формами, одноколорным фоном и обеззараженным слогом, автор, кажется, почти серьезно задумывается о значении и роли красоты.
В итоге Рефн приходит к выводу, что красота хоть и существует, но не живет, поэтому собственными руками уничтожает ее без остатка. Причем буквально. Он довольно навязчиво проводит параллель между женщиной красивой и женщиной мертвой, считая эти два состояния тождественными друг другу. Не случайно героиня-визажистка, делающая моделям мейк-ап, имеет и другое место работы: прихорашивает трупы в похоронном бюро. И не случайно она совершает акт некрофилии над красотой, в которую влюбилась.
«Генеральша несколько времени, молча и с некоторым оттенком пренебрежения, рассматривала портрет Настасьи Филипповны, который она держала перед собой в протянутой руке, чрезвычайно и эффектно отдалив от глаз.
— Да, хороша, — проговорила она, наконец, — очень даже. Я два раза ее видела, только издали. Так вы такую-то красоту цените? — обратилась она вдруг к князю.
— Да... такую... — отвечал князь с некоторым усилием.
— То есть именно такую?
— Именно такую.
— За что?
— В этом лице... страдания много... — проговорил князь, как бы невольно, как бы сам с собою говоря, а не на вопрос отвечая.
— Вы, впрочем, может быть, бредите, — решила генеральша и надменным жестом откинула от себя портрет на стол».
Когда Достоевский писал в «Идиоте» реплику «Красота спасет мир», он, конечно же, подразумевал красоту души, но со временем цитату стали воспринимать преимущественно буквально. Таким образом, спасение мира отдали с потрохами в руки алчных пластических хирургов. Рефн считает, что никакая красота души не выдержит давления красоты внешней, поэтому убивает и первое, и второе, образуя на экране фееричный, скульптурный вакуум. А пустота если и спасет мир, то в таком мире уже не будет ничего живого.
Эль Фаннинг, сыгравшая главную роль в «Неоновом демоне», невероятно фото- и киногенична. И немалый хронометраж фильма занимает статичное созерцание ее лица. Поначалу ты смотришь и восхищаешься, впиваешься взглядом в каждую идеальную линию, в какой-то момент начинаешь завидовать, после испытываешь некоторую зависимость от ее лица, но в конце концов пресыщаешься, устаешь и жаждешь переключить внимание на что-нибудь подвижное и живое, даже какое-нибудь кривое и асимметричное, словно желаешь выйти из роскошной лоснящейся тачки на свежий воздух.
Ужас «Неонового демона» не в съеденной плоти, а в пластмассовых лицах, напрочь лишенных того самого страдания, о котором говорил князь Мышкин, а следовательно, и красоты. Стало быть, Рефн снял кино о том, как некрасиво быть красивой.
