Американский фестиваль независимого кино «Сандэнс» тем и примечателен, что его фильмы практически никогда не доходят до проката. И «Открытие» наверняка не дошло бы тоже. Однако с этой микробюджетной научной фантастикой случилась несколько иная история. Поскольку ее производством занимался потоковый сервис Netflix, она попала в Интернет сразу же после фестивальной премьеры.
Сюжет разворачивается вокруг шокирующего научного открытия, ни много ни мало перевернувшего судьбу человечества. Ученый Томас Харпер (его играет ветеран американского кино и основатель «Сандэнса» Роберт Редфорд) изобрел устройство, доказывающее существование загробной жизни. Аппарат записывает видео того, что происходит с нами после смерти. И там не пустота. Но Харпер не рискует опубликовывать записи. И без того с каждым днем растет число самоубийств. Миллионы и миллионы добровольно уходят, чтобы увидеть своими глазами жизнь на другой стороне.
Сын Харпера Уилл сомневается в подлинности открытия и винит отца в миллионных смертях. Он считает, что если на видео и есть свидетельство мозговой активности мертвого человека, то это, скорее всего, просто воспоминания. Когда же Уилл знакомится и влюбляется в Айлу, едва не покончившую с собой, его стремление разобраться и отыскать истину превращается в одержимость.
К финалу «Открытие» отчасти разочаровывает, потому что сводится к мыслям, озвученным в десятках картин о параллельных реальностях и временных петлях. Но начало столь любопытно, что первых минут двадцати вполне достаточно, чтобы дать голодному мозгу пищу для размышления. Интересно не столько то, что же именно записано на видео, и даже не то, есть ли в действительности загробная жизнь, сколько практически слепая вера и острое, неудержимое желание людей как можно скорее из этого мира уйти, раз есть надежда, не стопроцентное доказательство, но аргументированное предположение, что за последним ударом сердца не следует вечная темнота. Ведь никто еще не видел записей Харпера, но большинство хочет верить, что он прав. Хочет настолько, что прыгает с крыш, вешается, топится, глотает таблетки и вскрывает вены.
— Однажды я пришла домой, а мои отец и сестра висят под потолком.
— Мне очень жаль. Мне очень жаль, что они не взяли тебя с собой.
«Мне очень жаль, что они с собой это сделали», — сказал бы человек в нормальных обстоятельствах. Но в условиях «открытия» сочувствуют не потому, что кто-то пережил утрату, а потому, что кем-то побрезговали, кого-то не приняли в компанию смертников.
— Если душа существует, то где она, по-твоему, находится?
— В мозгу.
— Большинство отвечает «в животе».
Авторы фильма не зацикливаются на вопросах дефиниции души, но явно склоняются к тому, что это, вероятнее всего, скрытый от сегодняшней науки крошечный участок мозга или даже точка, хранящая наше естество и наши чувства, наше «я» и нашу любовь. И вот эта точка, возможно, никогда не отключается, никогда не умирает.
Но непостижимость и загадочность совсем в другом: почему на ту сомнительную и бездоказательную сторону так непреодолимо тянет? Причем тянет не тогда, когда уже в реальной жизни ловить нечего, когда сжирает болезнь или сушит прозаичная старость, но тогда, когда все еще может быть впереди. Сколько миллионов людей недовольны жизнью настолько, что готовы довериться словам человека, который вполне может оказаться сумасшедшим профессором или просто-напросто ошибиться? Неужели мир на земле так отвратен и тягостен большинству из нас, что любой фантомный шанс попасть в какое-то альтернативное бытие заставляет все бросить мгновенно и без сожалений?
Тематически «Открытие» перекликается с неожиданным кассовым хитом 1990 года «Коматозники», где Джулия Робертс, Кевин Бейкон и Кифер Сазерленд играли студентов-медиков, сознательно погружающихся в состояние комы, чтобы узнать, есть ли что-то «там», за гранью научного и объяснимого. Оригинальное название ленты «Flatliners» дословно переводилось как «те, у кого на кардиограмме остается прямая линия». Собственно, на этот вопрос герои-экстремалы и искали ответ: прямая линия на мониторе кардиографа — это конец или переход, новое незнакомое состояние или ничто, или остаточное свечение мозга, как секундное свечение выключенной лампы? Сборы «Коматозников» доказывали, что загробная жизнь именно с научной, а не исключительно с фантастической точки зрения манит и будоражит народ. Не случайно в прошлом году было объявлено о запуске в производство ремейка, над которым сейчас заканчивает работу режиссер шведской «Девушки с татуировкой дракона».
Но если «Коматозники» демонстрировали пагубное влияние на жизнь подобных экспериментов и призывали не лезть туда, куда вход предусмотрительно прикрыт «кем-то свыше», то «Открытие» не берет на себя морализаторское задание останавливать кого-либо от заигрываний со смертью и от смерти как таковой.
«Мне кажется, я занимаю чье-то место», — говорит Айла после неудачного суицида. Насколько сильным и неизлечимым может быть дискомфорт от существования в этой, пока что единственно известной реальности? И нужно ли каждого всеми доступными способами тянуть с того света обратно сюда?..
