В этом монструозном издании «Collection» Phil Collins (8 альбомов на 16 дисках) — собранье пестрых глав из жизни экс-ударника легендарной группы «Genesis». Который вполне бездарно ушел со сцены, и теперь наблюдает, наверное, со стороны, как это у него получилось. В принципе, посмотреть в данной ретроспекции есть на что, и делает Коллинз это регулярно, поскольку подобные — но менее грандиозные — издания с коллекциями сольных работ у него в последнее время выходят более-менее регулярно, но дело не в этом.
Отметим лишь только в подтверждении наших слов, что в этом издании на шесть двойных сольных работ 1981 — 1996 годов (оригинал + ремастированный вариант) — две компиляции лучших вещей (тоже двойные).
Суть проблемы, кроме всего прочего, в том, что обложка проекта не дает покоя фанатам автора. Представленного, если присмотреться, в двух ипостасях в духе «каким ты был, таким ты (не) остался» — раннее фото с оригинальной пластинки умышленно состыковано с более поздней копией того, кем был раньше исполнитель по имени Фил Коллинз.
А кем же он, спросите, был? Добряк, толстяк и просто умный малый, превративший прогрессив-рок своего родного коллектива в откровенную рок-попсу. И на удивление не собравший воедино в этом проекте не только сольные работы, но и свои композиции из групповой дискографии. Впрочем, сие было бы вообще неподъемно, поскольку в период его лидерства в «Genesis» буквально ничего не обходилось без его участия.
А ведь поначалу был просто себе рядовой участник группы, как, впрочем, многие из будущих звезд — от Элтона Джона, скромно поблескивавшего очками из-за органной установки в составе «Bluesology» в начале 60-х и не прошедшего прослушивание в «King Crimson» и «Gentle Giant», до Джорджа Харрисона, не промолвившего, кажется, и слова за всю громогласную карьеру «Битлз». А теперь? Как выступал до недавнего времени Коллинз, пока не ушел по болезни из музыки (шейные позвонки отработали свое). Долго барабанил, после быстро придвигал микрофон и начинал по-быстрому же петь.
А дальше? Все намного дольше, и во время вступления успеваешь вспомнить все хиты каких-нибудь «Sly And The Family Stone» полувековой давности, не то что песни самого Коллинза. Сам он в это время долго ходит по сцене (в костюме мастера ушу), после, не касаясь микрофона, садится за ударную установку (одновременно уже готовы к выступлению еще два «помогающих» барабанщика), и бывает, что совсем не поет. Типа инструментальная композиция, во время которой снова можно встать (барабаны будут звучать и без него) и с чувством, опять-таки, долго смотреть в зал. Или поверх него, что еще лучше.
На самом деле, Коллинз, конечно же, поет. Но поет он в последнее время так, что целые группы с коллективными письмами протеста в Сети и в реальности образовались. Народ против Фила Коллинза, представляете? Наверное, его было у нас слишком много, да и на пластинках гремел и грохотал только он один и его любимые барабаны, выведенные в группе в ранг лидирующего инструмента. И убрать из эфира эту музыку было просто невозможно, словно наскучившую всему миру уже в нулевых песню «1973» Джеймса Бланта, которую радиостанции сами снимали с эфира, поскольку в хит-параде она находилась несметное количество недель.
Кстати, это вообще был интересный период переформатирования отношений в музыкальном мире, повергший фанатов в ступор, из которого многие из них не могут выйти до сих пор. Именно с этого времени — середины 1970-х — начал отчет таких градаций, как ""Genesis"до и после Гэбриэла«, и «„Uriah Heep“ с Байроном и без». Лидеры групп массово покидали свои коллективы, чтобы в одиночку покорять вершины хит-парадов. (Кстати, довольно выгодно — и выручку не делить, да и на гастролях без группы удобней, хоть и скучно пить в одиночку). Род Стюарт, Питер Гэйриэл, тот же Фил Коллинз...
На самом же деле, почти в то же время в музыкальном мире случались вещи повеселее. И «Live 1976» Sex Pistols как нельзя лучше поможет нам об этом вспомнить. Во-первых, уже целой группе, а не отдельному исполнителю, удалось стать ярким и заметным явлением, что подтверждают такие треки с этого альбома классиков панк-рока, как «I Wanna Be Me» и «No Fun». Во-вторых, советскому агитпропу, вцепившемуся мертвой хваткой в «жучков-ударников», как клеймили «Битлз в СССР, и не отпускавшему его в тысячу раз дольше, чем песня Бланта крутилась в эфире, удалось, наконец, переключится на другую жертву. Имена Джонни Гнилого и Сида Порочного из «Сексуальных пистолетов» замелькали на задних страницах политических еженедельников вроде «Нового времени» и газет типа «За рубежом» в классической рубрике «Их нравы». Это там, где рассказывалось, как Джонни Роттен ходит в пальто без пуговиц, но на булавках, а «панки» — это «плевки» и «отбросы общества».
В действительности было еще хуже, и хорошо, что советская группа «Секрет» копировала лишь стиль порядочных «Битлз», по привычке и наводке клеймя в передаче «Утренняя почта» со своим участием (той, где вся западная музыка была рассажена по палатам, как мечталось упомянутому агитпропу) только «буйнопомешанного» Питера Гэбриэля (с песней «Shock The Monkey»). Поскольку стиль «Секс пистолс» — это было нечто, и даже группы «Алиса» с Кинчевым, позаимствовавшие его и впервые с экранов кинотеатров прокричавшие в перестроечном фильме «Вы — свиньи!» не отображала полностью той «анархии в королевстве», что случилась во времена выступлений, собранных на «Live 1976».
А рассказать на этом альбоме группе есть о чем. Например, о концерте «пистолетов» на Темзе перед королевским дворцом и об упавших прилюдно штанах и минете во время выступления, об американском турне и испражнении юного басиста Сида Вишеса на грудь фанатки... А также о том, что многое ведь в истории «Секс пистолз», на самом деле, произошло случайно. Заболел Фредди Меркьюри, «Queen» не смогли выступить на телевизионном шоу, и в качестве замены в эфир вытолкали подвернувшихся под руку «пистолетов». Именно тогда, 2 декабря 1976 года, они стали врагами общества номер один. Они якобы взорвали эфир, устроители концертов решили явить миру панк-движение и выстрелить туром «Anarchy in The UK» с участием «Sex Pistols», «The Clash» и «The Damned», а в результате их всех попросту запретили, а звукозаписывающие компании разорвали с ними контракты.
Но даже здесь сработала метафизика протеста, вырвавшегося на свободу в конце 70-х. Когда «буржуазные свиньи», как называли панки деятелей истеблишмента, расторгли контракты с «Секс Пистолз», уничтожив 25000 тиража их пластинки «Боже, храни королеву!», группа, конечно же, не распалась и все равно потрясла музыкальный мир, а сохранившиеся пара десятков экземпляров злосчастной сорокапятки со временем стали постоянными участниками аукционов «Christie’s» и «Sotheby’s». На сегодняшний день «God Save The Queen» от A&M Records — самая редкая пластинка в истории звукозаписи, и даже среди записей «Битлз» нет ни одной, которая бы оценивалась в 3000 фунтов.
Угар середины 1970-х не отпускал даже во времена «новой волны», накрывшей музыкальный мир в 1980-х. И альбом «Midnight Delight Remastered» Smokie, выпущенный в 1982-м и переизданный сегодня — последний, где «на вокале» был Крис Норман — хоть и косвенно, «полуночным» названием, отсылает к их пластинке того горячего времени, а именно — «Midnight Cafe» 1976-го с хитами вроде золотой «What Can I Do».
Опять-таки, «Smokie» для тогдашней советской публики были своеобразной заменой «Битлз» — распавшихся и толком не расслышанных. А услышав, ведь так хотелось чего-то подобного, «из прошлого», не дослушанного, вы правы, но услышанного и понятого. В том числе, понятого оттого, что это было хорошо, правильно и единственно верно. Поэтому-то и безликая, по сути, по западным меркам группа «Smokie» была воспринята и возведена в ранг. Поскольку что-то такое «продолжающее» — в смысле мелодики, тематики и даже уровня исполнения (невысокого, как и у «битлов») в этом было. А главное — это была группа, как и «Битлз», «коллективно» исполняющая свои песни, не делившаяся на лидера и его команду.
Короче, при прослушивании этого диска стоит помнить о старой доброй рутине романтических отношений с действительностью — а не кондово-командных, что наблюдались во времена, когда «Smokie» гремели в СССР. То есть, в середине тех самых, не самых «застойных», как оказалось, годов. С упомянутым «золотым» хитом — усладой и отрадой вечерних танцплощадок в пионерлагерях и школьных новогодних вечеринок, где полуголые комсомолки уже захватывающе «танцевали» группу «Бонни М». Ну, а пацаны не поддавались, ожидая душераздирающих медляков вроде «What Can I Do» или что-нибудь из усатого в ту пору Маккартни с «Wings», только что «пролетевших» над Америкой в одноименном альбоме («Wings Over America»). Кстати, вот вам и аналоги двух музык, двух составляющих одной, оказывается, «британской» гармонии — песни экс-битла и «битловская» же эстетика у «Smokie».
Словом, на что только не покупались удрученные битломаны, ничего другого, кроме как музыку любимой четверки и кое-что из творчества ее экс-участников никогда не слушавшие. Когда это самое творчество иссякло — Леннон ушел в пятилетний загул, Старр снимался в рекламе мебели и велосипедов, Маккартни вообще разрешил петь жене на своих альбомах, а Харрисон забросил буддизм и увлекся автогонками — стали оглядываться в поисках замены. И далее все пошло по накатанной жанра, до странного напоминавшего кино советского извода. Про Мюнхгаузена, да — когда он, разочаровавшись в чужих рок-н-роллах Леннона 1975-го года, на Луну собрался лететь, предварительно с женой пообщавшись. " -
Скажи мне что-нибудь за битлов, дорогая!« — просил он на прощанье. «Что сказать?» — окликалась супруга. «Подумай! Всегда найдется что-нибудь важное для такой минуты!» «Может быть, „Genesis“?» — робко предлагала она. «Не то!» — отмахивался барон. «Я буду любить „Sweet“» — уверяла. «Не надо!» — обрывал ее правдолюб. «„Smokie“ заменили нам битлов, Карл! — в отчаянии восклицала бедная женщина. — Они хотят помешать тебе дослушать „Обратную сторону Луны“». «В-о-о-от!» — замирал «тот самый Мюнхгаузен». — Спасибо, Линда. Пусть все завидуют. У кого еще есть такая группа?«.
Как бы там ни было, но «Smokie» на какой-то момент действительно стало «нашим всем», поскольку остальные мировые практики — культура, мода и музыка — продолжали просачиваться за железный занавес с опозданием на десяток лет. А если и просачивались — в чемоданчике дядьки-моряка, как у приятеля с Холодной горы — то вот в таком искаженном виде. Точнее будет сказать «зазеркальном», поскольку все, что приходило «оттуда», просто не могло быть «не таким», «не модным», «не качественным». Пустые бутылки из-под пепси-колы ставили в сервант, а вы хотите, чтобы «Smokie» не слушали — пустяшную, по сути группу, малозаметную для Запада. Там в это время гремели какие-нибудь «Bay City Rollers», а у нас слушали про то, как «водку найду». Ну, в общем-то, и нашли, чего уж греха таить — и даже без помощи «смоков».
