Мир регрессирует, сосет палец и больше не хочет быть взрослым, мыслящим и творческим. Таковы засекреченные выводы последней,
Ложки искусства в бочке с дегтем все меньше. Мутно, мельчает, скоро дно покажется, а на дне виднеется совсем уж неприятный, густой осадок не пойми чего. Где они, мировые тенденции, новые имена? Пощечины общественному вкусу? Общественный вкус? Скандальные выходки заматерелых мэтров и эпатаж молодых выскочек? Дошло до того, что само по себе словосочетание «Венецианская биеннале» немедленно нагоняет сонливость на всех, кто чита...
Эй! Хорош клевать носом! Ведь именно здесь и начинается самое интересное! Вот вы, например, знали, что хлеб с осени подорожает в 5 раз, Юлия Тимошенко больше не хочет баллотироваться в президенты, Джулиан Ассанж — сотрудник ЦРУ, а СПИД изобрели американские спецслужбы для уничтожения Фредди Меркюри? Захватывающе? Это иллюстрирует наше смелое предположение, что любая газетная чушь интереснее темы Венецианской биеннале. Впрочем, насчет подорожания хлеба, говорят, правда... Да, мы говорим о Венецианской биеннале и в этом нет ничего постыдного. Кстати, есть мнение, что любой за минуту может придумать инсталляцию, которая порвет все вымученные венецианские инсталляции вместе взятые. Попробуем. Для начала, необходимо ответить на вопрос, на сколько секунд вы задерживаете дыхание, произнося «енна...» в слове биеННАле? Поупражняйтесь, а свои результаты высылайте нам. Победителям обязательно достанутся призы. Лучших отправим на Венецианскую биенна... Прекратите засыпать! Отправим не всех. Тех, кто дополнительно сможет ответить на вопрос: почему искусство стало таким? А каким таким? (ответы-подсказки на вопрос «а каким таким?» ищите в тексте ниже).
Текст ниже (из воображаемого возмущенного телефонного разговора двух посетителей биеннале, обменивающихся впечатлениями):
Алан Скунтцз (художник, Англия): «Я до сих пор не могу в это поверить, я тру глаза и чищу уши... Венецианская биеннале, эта святая святых для перекрестного опыления идейной пыльцой, превратилась просто в пыльную выставку творчества народов мира!»
Марек Шпикачка (журналист, Польша): «Э, дружище, ведь ты знаешь, почему все скатилось к такому дерьму...»
Скунтцз: «Глобализация... Верь мне, это все проклятая глобализация. Мы становимся похожими друг на друга, как две кастрюли из маркетов «Вулвортс».
Шпикачка: «Не обманывай себя, глобализация здесь не при чем, проблема Венецианской биеннале... Алле! Алле! Это твой храп, дружище?... Я говорю, проблема Венецианской биеннале в том, что рухнул биполярный мир...».
Скунтцз: «Алле, что ты имеешь ввиду, приятель?»
Шпикачка: «Да-да, я отлично слышу тебя!... Мир изменился после развала СССР, и мы считали, что только к лучшему, но сейчас я тут подумал... Знаешь, противостояние США-СССР, двух систем — социальной и буржуазной, было как „плюс“ и „минус“, дававшие разряд. Была борьба, теперь ее нет, и нет энергии, понимаешь...»
Скунтцз: «Пожалуй, ты прав. Чистое искусство — миф. Мы, художники, только на то и годимся, чтобы интеллектуально провоцировать, дергать за ниточки, к которым привязаны глыбы. Все, кто приходят к нам, понимают, что свернуть глыбу им не хватит сил, но с нашей помощью они могут собраться возле инсталляции и дернуть за ниточку всем вместе. И это... О, да! Это будет заметно!!!...»
Шпикачка: «... Я целиком на твоей стороне, старина! Да, искусство превратилось в пустой звук, потому что перестало быть целителем. Художники забыли, что к ним приходят не из-за желания потратить два часа жизни, чтобы расшифровать очередную бессмысленную свалку вещей и рисунков, обозначенную как „инсталляция“. К ним приходят, как к возможности... как это когда-то называлось... ага! К ним приходят, чтобы выразить солидарность!»
Скунтцз: «... но для этого сам художник обязан поднять на флагштоке не растянутые выгоревшие треники, а ИДЕЮ...»
Шпикачка: «... но у него больше нет идей, потому что главной идеей была борьба человека за свою человечность в условиях единства и борьбы противоположностей. И эта борьба давала заработать и вам, художникам, и нам, журналистам. Мир вперед двигали обе системы, стараясь выглядеть лучше в глазах друг друга. ...».
Скунтцз: «Алле! Алле! Мне кажется, мой телефон на прослушке... До скорого!»
К сожалению, на этом разговор прерывается (Джулиан Ассанж, это был твой храп...).
Поэтому предлагаю повеселиться и устроить небольшой рейтинг главных событий и впечатлений биеннале. Лидирует в наших чартах перевернутый и частично вкопанный в землю американский танк, по гусеницам которого кто-то бежит. Отличился американский павильон, продемонстрировав недюжинные попытки воспроизвести свой собственный «антивоенновьетнамский» авангард
Так же поступили и россияне, обустроив в своем павильоне свою собственную визитку — «архипелаг ГУЛАГ», единственное, что заучили о России на Западе на много поколений вперед и назад. Немцы, получившие главный приз, хмуро пофантазировали с готикой и смертью. Израильтяне, представлявшие Польшу — с темой еврейского Холокоста. Китайцы организовали «чаепитие».
А ненька, представленная аж двумя палатками, привезла «трансконтинентальное» (ибо тема яйца, как кукушонок, есмь прокралась во все культуры мира) мозаичное панно в виде Гентского алтаря, выложенное из расписанных деревянных яиц. Роспись сугубо душевная — силами заключенных женских колоний. Сии раскаявшиеся клятвопреступницы и блудницы нацарапали на яйцах «свои грехи, страхи, надежды на будущее и вещи, которые заменили им бога». Ха! Вот как легко заменить бога — просто возьми яйцо! Потом, вслед за ними, к царапанию на яйцах приступили и прочие, на это раз более достойные этой чести члены общества, нацарапавшие, цитирую, «изображения смерти, обнаженных женщин, денег, логотипы Pepsi, Facebook и другое». О «другом» узнать поподробнее не удалось.
Кроме яичного изобилия, украинские павильоны сверкали не менее выдающимися в буквальном смысле слова произведениями искусства. Заглянувший на огонек Элтон Джон, скупающий по дешевке стройматериалы, чтобы свить уютное гнездышко со своей женушкой Дэвидом Фернишем (или это Элтон — женушка Дэвида Ферниша? Как правильно, а?), купил одно из них. Название ему — «Две тысячи семьсот восемьдесят пять килограммов смещения». Чтобы легче было представить произведение, нужно просто осознать две тысячи семьсот восемьдесят пять килограммов застывшего бетона. Здесь, как нигде, нужна точность подготовленного зрителя, иначе весь авторский замысел скульптора летит псу под хвост. Итак, нужно записать в записной книжке: не две тысячи семьсот восемьдесят шесть килограммов застывшего бетона, не две тысячи семьсот восемьдесят семь килограммов застывшего бетона, и не дай бог не две тысячи семьсот восемьдесят восемь килограммов застывшего бетона, а именно две тысячи семьсот восемьдесят пять килограммов застывшего бетона. Вот, так-то лучше! «Я вижу, художники показали все, что чувствуют», — растроганно сообщил Элтон Джон, явно купивший под фундамент дома эти две тысячи семьсот восемьдесят пять килограммов застывшего бетона по цене меньшей, чем в Британии стоят две тысячи семьсот восемьдесят пять килограммов застывшего бетона. После созерцания чудес интеллектуальной мысли полагается выпить и закусить. Здесь снова отличилась Украина, отрывая для заморских гостей от нашего скромного кризисного стола. Описание яств на столе составило львиную долю репортажей одного украинского вроде бы серьезного журнала. А ты, «маленький украинец», глотай слюни. В отчете значились поданные к водке, вину и шампанскому 3 тыс. вареников с вишней, а также с картошкой и грибами, 100 литров борща, 600 канапе каждого вида (с салом, с куриным рулетом, с копченым мясом, со шпинатом и ветчиной), 30 кг. домашней колбасы, 600 дерунов, блины с творогом. Оголодавшие гости и творцы инсталляций бежали со всей биеннале, чтобы сытно перекусить на дорожку.
И такими слаженными и монолитными выглядели дружные ряды этих человечищ, что автору пришла в голову еще одна идея. Стройотряды бы делать из этих людей. Выхватывать из очередей за варениками и водкой, погружать в транспортные самолеты и сбрасывать над территорией пострадавшей от землетрясения Японии. А дезертиров отправлять на бетонные стяжки в домике Элтона и его sweet heart.
