Волонтер из Донецка Леонид Краснопольский во второй части интервью "Апострофу" рассказал о сборе денег для украинских военных, о комиксах про украинских супергероев, о доказательствах, которые помогут после победы привлечь к ответственности всех коллаборантов и бандитов из незаконных вооруженных формирований на Донбассе, а также о своих планах на послевоенное будущее.
- Все три года после того, как вы выехали из Донецка в Днепр, вы продолжали заниматься волонтерской деятельностью. И создали целый проект под названием HUNTA.IN.UA. Если говорить о проекте – с чего вы начинали и к чему пришли в итоге?
- На самом деле, главное – это ведь результат проекта. За это время в рамках проекта было куплено 1,5 тысячи комплектов формы, тысяча пар обуви, не считая всего остального.
- Есть ли у вас любимые подразделения, которым помогаете прежде всего?
- Сейчас это "Донбасс-Украина". Им я помогаю всегда. И, к сожалению, мы взяли тайм-аут в помощи в 87 ДШБ 79 бригады. Мы им помогали. Но сейчас туда начали выделять деньги, над ними Юрий Бирюков (советник президента и министра обороны Украины, - "Апостроф") сейчас "шефство" взял – и мы с командиром договорились, что на два месяца возьмем тайм-аут. Потому что куда они (команда Юрия Бирюкова, - "Апостроф") приходят – оттуда я ухожу.
- Почему? Это что-то личное?
- Они просто начинают "выбивать". Зачем мне эти все расклады? И у людей проблемы, и мне это неприятно... Но не будем о грустном. Самый главный результат – то, что мы помогали, помогаем и продолжим это делать.
- Начинали вы с патриотических футболок, верно?
- Да, я ходил на "Озерку" (центральный рынок города Днепр, - "Апостроф") и печатал по 20-30 футболок. Картинки поначалу находил в интернете: вот эти башни, "укропы", окровавленные руки, разрывающие Украину... А позже начал работать с художниками. Сейчас футболок продаем много. Да и ассортимент сейчас более чем приличный: где-то 150-200 позиций.
- По-взрослому, как говорится...
- Да. И вот листаешь ленту Facebook – и видишь, что многие люди на аватарку фотографировались в наших футболках. Приезжаешь в Киев, идешь по улице – и видишь людей в твоих футболках. Во Львове даже видел, в супермаркете. Забавно так: идет мужик в нашей футболке – и пристально так смотрит на мою футболку, в которую я одет...
Словом, я доволен. Проект живет. Проект – это еще недавно было всего три человека, сейчас вот еще парня после АТО взяли. Это, кстати, большая проблема, которой крайне мало внимания сейчас уделяют: то, что ветераны АТО, возвращаясь с фронта, идут либо в охрану, либо в титушки, потому что больше их никуда не берут.
- Получается, статус УБД – это в некотором роде "донецкая прописка", только для ветеранов?
- В некотором роде. После АТО на работу людей берут крайне неохотно. Поэтому они идут либо в "порохоботы", либо в охранку, либо в титушки... Вот недавно, например, здание, где у нас офис в Днепре, захватывали. Приехали 40 титушек. Я смотрю – и вижу знакомое лицо. Подхожу, говорю: "Слушай, откуда я тебя знаю?" "Вы, - говорит, - ошиблись". А я ему тогда: "Марьинка, 2014 год, июль месяц, ты стоял на блокпосту между селом Константиновка и Зугрэсом?" "Да, стоял". Говорю: "Я ж тебе сигареты давал... А ты сейчас пришел меня захватывать?"... Они нас не трогали, но сам факт... Вот такие дела. Это сейчас Днепр такой. Но я философски к этому отношусь. Я понимаю, что главное – быть на стороне добра.
- А если не сразу понимаешь, где она, сторона добра?
- Глупости. Нормальный человек это сразу определит.
- Вернемся к более приземленным вещам. Кроме одежды, вы прошлой осенью взялись выпускать еще и комиксы...
- Да. Кстати, комиксы изначально были придуманы, в том числе, и для того, чтобы одевать героев в нашу одежду – и таким образом продавать ее.
- Эдакий маркетинговый ход? И как – сработало?
- Пока не особо работает. Маленькие продажи. Но мы пока над этим особо и не заморачивались. Хотя все персонажи одеты в нашу одежду... Но по ходу многое меняется, на самом деле. К примеру, мы думали, в комиксах будет только Донецк, Донецк, Донецк, а вот 4-й выпуск у нас уже про Крым получился...
- Погодите, давайте по порядку... Вот вы сидели – и вдруг вам в голову пришла мысль: а почему бы не нарисовать комикс? Вряд ли это было вот так, правда? Расскажите, как было?
- Ой, есть у меня товарищ. И он мне говорит: "Как сделать так, чтобы товар продавался хорошо? Какой бы мерчендайзинг придумать?" Говорю: "Я не знаю". Поделился, помню, с ним тогда своей идеей сделать футболку с Надеждой Савченко. Была весна 2015 года, это еще тренд был... А он мне и говорит: "А давай не с Савченко сделаем, а своих героев придумаем каких-то?"
Начали мы эту идею развивать. Сначала придумывали героев. А потом один парень тут, в Днепре, который очень увлекался комиксами, предложил: "А хотите я вам комиксы нарисую?" Ну, мы и начали вокруг этой темы ходить. Полгода кругами ходили-ходили, в такие дебри залезли – вспомнить страшно! Он привел человек 20 разных – та художница, та логотипщица... А я смотрел на это все и думал: это цыганский табор какой-то, так проекты не делаются...
В итоге мы это все закончили – и обратились к одной девочке, которую мне мой художник подсказал. Мой товарищ начал писать, эта девочка – рисовать, а я – продавать. Вот и вся предыстория.
- О чем эти комиксы?
- Наверное, начать нужно с того, какая там идея главная. Вы никогда не задумывались над тем, что сейчас делается все для того, чтобы у современных украинских детей не было современных украинских героев? Нет? А попробуйте спросить у любого ребенка, кто для него герой? Услышите и про Бэтмена, и про Спайдермена... А украинских героев нет. И это при том, что мы живем в одно время с людьми-легендами. С настоящими героями. И таких людей много.
Сначала мы хотели списывать каждого персонажа с отдельного героя этой войны. И первый выпуск по такому принципу и сделан. Там главный герой имеет реальный прототип – моего друга, ветерана АТО Юру Кисляка.
Но уже после первого выпуска мы решили от этой идеи отказаться. Весь процесс создания комиксов мы обсуждали пошагово в Facebook, и в ходе обсуждения было решено делать собирательные образы, без привязки к конкретным прототипам.
- Почему?
- Мы сначала хотели сделать 10 героев. И через голосование в Facebook выбрали 10 претендентов, с которых эти герои были бы списаны. Но когда это все я начал озвучивать – люди начали обижаться. И тот захотел, и тот… Тогда я и сказал, что после первого выпуска мы отказываемся от привязки к конкретным людям – и делаем общих персонажей для всех последующих выпусков.
В итоге у нас появился один военный… Ну, как военный? Футболист, который стал военным. Второй – настоящий военный. Третий – компьютерщик. Четвертый – специалист по кинжалам. У нас вообще-то был парень, но мы решили, лучше, чтобы это была девочка. Зовут наших героев Кий, Щек, Хорив и Лыбедь. И каждый из них обладает какими-то способностями. Кий – организатор, Щек – программист, все может взломать, Лыбедь хорошо дерется, а Хорив координирует движение группы. Есть еще президент Краины и президент Тайгана – такие еще два персонажа.
- Позитивные или негативные?
- Президент Краины – позитивный, а Тайгана – злой.
- А какая связь с реальностью у персонажей комиксов?
- Это вымышленный мир. Фэнтези. Как Рохан и Гондор у Толкина во "Властелине колец". Рохан – как Донецк, а Гондор – как Крым. По Крыму нам помогала Эмине Джапарова из Министерства информполитики, потому что я не настолько хорошо знаю полуостров. А в нашем Рохане-Донецке даже улицы списаны с улиц моего родного города… У нас там есть даже здание СБУ, где опыты над людьми проводили. Мы нашли план второго этажа этого здания – и он есть в комиксе.
Всего сейчас выпущено уже четыре выпуска комиксов. Три первых – черно-белые, это больше классические европейские комиксы. А последний мы сделали цветным, хоть и пришлось из-за этого немножко в долги влезть. Он уже ближе к Marvel. Не Marvel еще, но в том направлении.
Сами истории пишет парень, фанатеющий от "Игры престолов". Я, например, этот фильм не люблю – мне нравятся более динамичные истории, поэтому, когда я начал писать свои короткие автобиографические новеллы в Facebook, ориентировался на "Криминальное чтиво" – четыре сюжетные линии, которые то пересекаются, то расходятся. Один герой, второй, потом они пересекаются – и получается какая-то третья история. Как у Тарантино.
- Если вернуться к комиксам, я уже поняла, что персонажи не списаны с конкретных людей. Но, может, это собирательные образы?
- Нет. Компьютерщик – обычный, очень худой рыжий парень. Военный – обычный. Девочка – блондинка, тоже особо ничем не выделяющаяся. Она, кстати, похожа внешне на певицу и актрису Аллу Мартынюк, которая волонтерством занимается, а до войны в группе "Сливки" пела. Мы с ней как-то в Днепре встретились, а она и говорит: "А я же из-за тебя волонтерством заниматься начала". Вроде как она меня о чем-то попросила, а я отказал, сказал, что не до нее мне сейчас, ее и задело.
- Своим подопечным, военным, вы комиксы показывали?
- А как же? В "Донбасс-Украина" они уже и у комбата, и у всех есть. И в госпиталь передаю постоянно. Если же говорить о реакции, то все, что связано с Украиной, воспринимается хорошо. А тут еще и формат такой необычный.
- В госпиталь часто ходите?
- Раз в неделю.
- Там много ребят сейчас?
- В Днепре их много всегда. Кто бы что ни говорил… Я просто вижу, как наши местные женщины-волонтеры там барахтаются… Ну, не умеют они просто деньги собирать! А я умею. У меня ведь аудитория побольше, чем у них. Я на госпиталь где-то 7-8 тысяч каждую неделю трачу. Но покупаю исключительно то, что больше никто не покупает.
- Это что?
- В основном, обувь и одежду. Футболки им отдаю, которые у меня остаются. Потому что очень часто ребят привозят, просто срезают с них то, что на них одето было, и кладут. И вот он лежит, накрытый простыней… Нет, понятно, жены что-то присылают. Но у кого-то нет жены, у кого-то жена не много прислать может. Так что – помогаем.
- Вы уже три года занимаетесь волонтерством, знаете множество военных, есть ли среди ваших знакомых те, кто погиб?
- Из всех моих знакомых погибли только Иса Мунаев, но это, я так понимаю, несчастный случай, и Леня "Борода" (Леонид Сазонов, связист 37 ОМПБ 56 бригады, погиб 16 февраля 2017 года, – "Апостроф"). А так, к счастью, все нормально со всеми. Впрочем, Леня тоже ведь не в бою погиб. Как основную следствие рассматривает версию самоубийства. Но Леня не мог этого сделать! Ему помогли. Я с ним за три дня до трагедии по телефону разговаривал – никаких намеков даже не было. Да и никто из тех, кто его хорошо знал, в самоубийство не верит. Это не самоубийство! Он нормальный чувак был.
- Будем надеяться, что расследование таки будет объективным… А пока давайте тему сменим. Скажите, волонтерство как явление, по вашим наблюдениям, сильно трансформировалось за последние три года?
- Если говорить о волонтерстве, я всегда подчеркиваю: лично я вообще изначально своей жене помогал. Не хотел во все это влезать.
- Ну и что? Вы жене помогали, кого-то в волонтерство привело желание помочь своим близким или знакомым, ушедшим на фронт…
- Это не про нас. Наши, донецкие, ведь только летом начали идти воевать. До этого сидели, ждали. Думали, обойдется… Зато сейчас, когда Донецк освободим – кто, как не донецкие, наведет там порядок? А они туда зайдут! И мы, как никто, знаем, кто там что делал, кто каким полицаем был, кто стрелял, а кто – нет.
- Это как-то фиксируется?
- Конечно. У Лены (умершей знакомой Леонида Краснопольского из Донецка, о которой он рассказывал в первой части интервью, – "Апостроф"), вон посмотрите, сколько на странице всего… А есть целые облака. У нее километры постов, сотни папок с информацией о ватниках, донецких полицаях, всяких "орколизунах"…
- Мне интересно, собирается ли это все в одном месте, откуда, когда придет время, можно будет это все достать?
- Лена мне рассказывала, что у нее это собрано все где-то на облаке. Но я не могу вспомнить, к чему она мне это говорила. Она меня просила что-то разместить на моей странице, а я не захотел. Я вообще стараюсь эти острые углы обходить. Потому что родители там, в Донецке. И к ним уже приходили.
- Серьезно? Надеюсь, все в порядке?
- Все обошлось. Это было как раз осенью 2016-го. К ним домой пришли. У меня родители очень старенькие уже, поэтому их просто попугали чуть-чуть – и все.
Так вот, Лена, когда меня просила о чем-то написать, рассказывала про облако, где все систематизировано по людям, по датам, по времени. Километры скринов… Она ведь не работала. Ночи напролет сидела в интернете и систематизировала, систематизировала…
А вот волонтерство поначалу было бессистемным. Люди просто не знали, что делать, но хотели делать хоть что-то. Хотя у меня, мне кажется, система была всегда. Всегда было подразделение, всегда был командир, через которого я и помогал ребятам.
- А потом? Правда ли, что для части волонтеров – не для всех, но для части – волонтерство превратилось в бизнес?
- Не знаю. Я же не могу людей обвинять, не имея 100% доказательств на руках! Хотя и вижу, что часть волонтеров на каком-то этапе пересела на хорошие машины… Предупреждая возможные вопросы: я на какой машине ездил – на такой и сейчас езжу.
- Часто сталкиваетесь с негативом со стороны коллег по цеху?
- Проклятия некоторые пишут.
- Да вы что? А за что, если не секрет?
- Да вот хотя бы за то, что мне когда-то Семенченко орден вручил. До сих пор клянут! Говорю: так придите, я вам его отдам, подарю тот орден…
- А что за орден от Семенченко?
- Как-то мой знакомый старшина из батальона "Донбасс" мне говорит: "Тебя приглашают в штаб". "Ну, - говорю, - хорошо". Семенченко там с 2014-го ни разу не было. И вот я приезжаю туда, в штаб, а ко мне Семенченко подходит: "Вот мы тебя награждаем, вот орден"... Меня "Доберман" (боец АТО, - "Апостроф") проклял. Сейчас вот только-только начали общаться. Кудинов (донецкий правозащитник Александр Кудинов, - "Апостроф") со мной полгода не разговаривал. Днепровские волонтерши до сих пор какие-то гадости обо мне пишут. И лишь на прошлой неделе мне замкомбата сказал, что это все из-за ордена. Да на кой он мне нужен?! Хотя там, где Семенченко появляется, всегда вот такое…
А вообще я считаю, что все украинцы – хорошие. И если кто-то хочет мне что-то сказать – Днепр, улица Миронова, 20-а. Я там – каждый день. Приходите. Я любые мнения могу выслушать. Но дайте же и мне возможность какие-то аргументы привести! А не так, как это обычно происходит: напишут про меня гадости – и забанят. И я ни ответить не могу, ни защититься.
А так – все, что могли, они про меня уже рассказали. Я и "кровавый барон", и бизнес на крови веду, и живу в апартаментах, и машина у меня бизнес-класса. Так приходите и посмотрите! Я же открыт! Я живу в съемной квартире – жуткой причем. Езжу на старой машине 1997 года, не джип, не бизнес-класс, ничего подобного. У меня работают две девочки, и вот еще я парня после АТО взял, который, к тому же, еще и русский. Ему в Украине на работу устроиться вообще нереально.
- Доброволец?
- Да. Из "Торнадо" причем. Я ведь "Торнадо" тоже помогал. Правда, никому не говорил об этом. Там тема была вообще… Я вот думаю: сейчас Онищенко (бывший комбат "Торнадо" Руслан Онищенко, - "Апостроф") выпустят…
- Как это "выпустят"? Только-только ведь приговор вынесли!
- В общем, рассказываю: у моего товарища забрали джип. Точнее, не у него лично, а у какого-то его знакомого. И товарищ мне звонит, просит: "Помоги машину вернуть". "Ну, здравствуй! – отвечаю, - как же я тебе помогу? Я ж на ДНР не влияю". А он: "Какое ДНР? Это наши! "Торнадо"!" Ну, я и позвонил им. Поговорил.
- С Онищенко?
- Нет. Со своим контактным лицом, с человеком, через которого я этому батальону помогал. Не помню уже, как его зовут. И он мне сказал: "20 штук гривен – и мы скажем, где машина стоит". Я говорю: "Ты что, сумасшедший? Ты пришел в сандалиях и штанах спортивных!" Они ж вообще многие из тюрем поприходили, с этими татухами – солнце и трактор.
Если взяться писать о "Торнадо", то работы на год хватит!.. А как они в Великоанадольском лесу родителей моего спонсора, который мне тепловизоры покупал, заперли в доме в туалете – и вытащили из дому все. Телевизоры эти гребаные тащили, которые на х*р никому не нужны!.. Вот что такое "Торнадо"!
- То есть вы не удивлены тому, в чем их обвиняют? Не считаете этот процесс преследованием патриотов? Считаете, все это они могли сделать реально?
- Так я не думаю – я знаю. Я их узнавал в ходе процесса – и у меня волосы шевелились. Не хочу пока об этом писать и говорить. Пусть их уже либо посадят, либо отпустят.
- Вы уже фактически днепрянин. Как оцениваете скандалы, которые сопровождают в последнее время имя мэра Днепра Бориса Филатова?
- Смотрите, не так давно у Филатова Скрыпин брал интервью. И кто Борису Альбертовичу позвонил и любезничал с ним? Епифанцева (заместитель мэра Днепра, экс-регионалка Светлана Епифанцева, "Апостроф"). Google может много интересного рассказать об этой женщине. А мы потом удивляемся. Вот ничего не происходит, ничего не происходит, а потом – титушки бьют атошников, а мусора их защищают. А еще позже назначается беркутовец Ткаченко (экс-беркутовец Андрей Ткаченко был назначен главой муниципальной полиции Днепра). А зачем это делается? Мы же в Донецке это все проходили. Это тут народ еще можно попробовать разводить. А мы все это видели – и понимаем: Ткаченко просто выполнит потом любой приказ. Именно в этом причина. Что, в Днепре больше никого нет, кто мог бы работать на должности, куда Ткаченко назначили? Да куча безработных! И атошников, и кого угодно! Я лично многих знаю. Но нет… Именно поэтому я и считаю: война у нас впереди долгая.
- Главное, чтобы победой закончилась…
- А для этого надо руки не опускать. Как говорят наши мудрецы: Бог не дает тебе испытаний, которые ты не можешь пройти. Это, кстати, очень помогает в стрессовых ситуациях. А волонтерство... Оно просто стало образом моей жизни.
- Мыслите себя теперь вне волонтерства?
- Знаете, что мне в моей синагоге сказали? "Когда все это закончится, мы тебя пригласим – будешь для нас деньги собирать, для общины. Ты уже все знаешь". Раньше была при синагогах должность такая – человек, собирающий деньги для бедных.
- Мне кажется, вернуться к размеренному, спокойному существованию у волонтеров вряд ли выйдет…
- Я даже не знаю, как ответить. Это – как наркомания, наверное… Ты становишься зависимым. Я утром просыпаюсь и пишу пост. А ночью пишу про футболки. И вот я в этом режиме и живу. Если война закончится, поверьте, я найду, чем заниматься. Может, в Израиль уеду к ребенку. Мы его туда отправили поступать в институт, он не поступил и пошел в армию… Буду там, в Израиле, капусту перебирать за 1,5-2 тысячи долларов…
- Реально смогли бы уехать? Просто вы сказали, что любите Украину, вот я и подумала, что вы не рассматриваете вариант с эмиграцией.
- А что – я в Израиле ее не буду любить? Точно так же буду. Я вам, знаете, что скажу? Здесь я нужен. Здесь у меня миссия. Это то, за что я ругаю Порошенко (вернемся к самому началу нашего разговора – о том, что каждому человеку дается его время). Вот у меня есть мое время, а у него – его время. Он его так себе использует. А я – выкладываюсь.
В эту историю ведь по-разному можно зайти. И когда ты гражданин – это твоя позиция, а когда ты просто овощ… А мы ведь были кабачками, пока к нам не пришли и не заговорили на ломаном русском…
Я не знаю, смогу ли жить обычной жизнью после завершения войны. Вот когда война закончится – тогда и разберемся. Но она ведь не заканчивается!
Я вообще считаю, что у нас события будут разворачиваться по израильскому варианту. Что война эта – очень надолго.
Хотя для Украины это реально хорошо сейчас, как бы цинично это ни звучало. Потому что иначе, без войны, мы за какие-то 3-4 года снова скатились бы в то же болото, из которого только-только такой страшной ценой начали выбираться…
Первую часть интервью читайте здесь.
