Министр внутренних дел Виталий Захарченко прокомментировал «Эксперту» положения нового Уголовно-процессуального кодекса и ход расследования наиболее резонансных преступлений.
Виталий Захарченко — один из самых непубличных министров в правительстве. Такую позицию он занял еще в 2010 году, когда пришел на должность главы Государственной налоговой службы. Тогда за год он не дал ни одного интервью прессе. Ситуация не изменилась и в
Журналисты «Эксперта» встретились с Виталием Захарченко 20 ноября — как раз в день вступления в силу нового Уголовно-процессуального кодекса (УПК). Перед беседой на окна в кабинете министра автоматически опустились плотные жалюзи из ткани — для безопасности. А на противоположной стене засветился огромный экран с картой Украины, отражающей текущую криминальную обстановку в регионах.
По мнению политологов, Захарченко сейчас проходит важный экзамен накануне возможных изменений в карьере. С одной стороны, нужно полностью перестроить работу милиции в связи с новым УПК. С другой — грядет реформа правоохранительных органов. В декабре на Совете национальной безопасности и обороны должна рассматриваться концепция этой реформы. Министр внутренних дел решительно не согласен с инициативой создать единое ведомство по расследованию экономических преступлений при Министерстве финансов, полагая, что не надо изобретать велосипед. Об этом и многом другом он рассказал в двухчасовом интервью «Эксперту».
Вступил в силу новый Уголовно-процессуальный кодекс, который кардинально меняет работу правоохранительных органов и судебной системы. Документ уже получил различные отзывы экспертов, и не только положительные. Вы ощутили на себе работу нового кодекса?
Я считаю, что новый Уголовно-процессуальный кодекс в любом случае — это прорыв. Уголовное законодательство, которое работало в Украине до этого, устарело. Общественные отношения изменились, и для того чтобы эффективно реагировать на все нарушения, необходимо было новое законодательство. Нам важно было запустить Единый реестр досудебных расследований (ЕРДР) в полночь 20 ноября. Сейчас он работает. Есть некоторые технические нюансы, но мы их решим в ближайшее время.
На имплементацию УПК законодатели выделили шесть месяцев. А вот, к примеру, Совет Европы предлагал установить переходный период не менее двух лет. В итоге вам хватило времени, чтобы подготовить сотрудников милиции к работе по новым правилам?
Объем работы был большой. Но мы успели. И утвердили свыше 40 ведомственных нормативно-правовых актов — инструкций и приказов Министерства внутренних дел (МВД). Были разработаны бланки процессуальных документов.
Необходимо было также подготовить сотрудников. Каждую неделю мы проводили лекции, создали специальные видеотренинги, по которым обучали сотрудников в регионах.
Реестр ведет прокуратура
Одна из норм нового УПК — изменение процедуры возбуждения уголовного дела. Все ли сотрудники районных дежурных частей милиции оповещены о том, что они теперь обязаны принимать любые заявления граждан и открывать дело?
Стадии «возбуждение уголовного дела» новый УПК не предусматривает. Принцип, который законодатели заложили в кодекс, — это равность сторон. И сегодня сотруднику милиции в принципе невозможно скрыть или не отреагировать на любое правонарушение или преступление. Теперь в ЕРДР будет вноситься каждое заявление гражданина и по нему станут проводить полноценное расследование.
У нас есть информация, что ранее в 80 процентах случаев сотрудники милиции отказывали в возбуждении уголовных дел.
В отдельных регионах это действительно так. Заявления граждан в некоторых случаях не принимались или сотрудники милиции некачественно проводили проверку и в результате выносили решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Но не все знают, что многие граждане часто приходили в милицию с заявлениями, к которым милиция не имеет отношения.
С какими?
Вот, например, чтобы пойти в суд и отсудить какие-то свои имущественные вопросы, нужно заплатить специальную пошлину. Поэтому обращались в милицию, где не имеют права отказать в принятии заявления. Соответственно, в милиции собирали материалы. А потом адвокат мог прийти, взять эти материалы и пойти в тот же суд. Так половину его работы выполняли работники милиции.
Согласно новому кодексу, по любому заявлению, внесенному в реестр, будут проводиться следственные действия, а при необходимости и негласные следственные действия (согласно новому УПК, при расследовании тяжких преступлений — осуществление аудио- и видеоконтроля за гражданином, арест и выемка корреспонденции, обследование публично недоступных мест, жилья. — «Эксперт»). И если следователь не установит состава преступления в действиях, описанных в заявлении, он может закрыть уголовное производство.
Не кажется ли вам, что теперь отделения будут просто «жонглировать» такими заявлениями? К примеру, обратился гражданин в милицию по месту прописки, а преступление совершено в другом районе, улику и вовсе нашли в третьем. И заявление пересылается из района в район. Ведь никто не хочет браться за так называемые висяки. С появлением нового УПК что-то изменится?
Мы уже не измеряем эффективность сотрудников исходя только из процента раскрываемости. Необходимо отметить, что новое уголовное процессуальное законодательство не предусматривает термина «раскрытие». Уже давно работа органов внутренних дел не оценивается по количественным показателям. Для нас важно ее качество, которое определяется основными критериями — мнением общества и безопасностью людей и государства. Что касается переадресации заявлений из одного района в другой, то теперь делать это станет гораздо сложнее. Все сообщения граждан автоматически попадают в реестр, который ведет Генеральная прокуратура. То есть любое заявление теперь находится под надзором прокурора, и он определяет место подследственности. Хотя, как правило, преступление расследуется по месту его совершения.
Следующее нововведение, на котором акцентируют внимание правоохранители, — более жесткие правила реагирования милиции на мелкие правонарушения. В СМИ много пишут о том, что на улицу без паспорта лучше не выходить, ведь для идентификации личности милиционеры могут теперь задерживать гражданина на 72 часа.
Я о такой норме не знаю, ее попросту нет. У нас в стране нет комендантского часа. И необходимости носить везде с собой паспорт, тоже нет. В поле зрения милиции в первую очередь находятся граждане, которые вступили в конфликт с законом.
Новый кодекс вводит и принципиально новые для Украины практики. Например, домашний арест. Милиция готова к выполнению этой нормы?
Для полноценной реализации этой нормы нужны специальные браслеты с GPS-навигацией. Так это работает в США. Но если бы мы жили в другом государстве, то сидели бы и ждали, пока нам привезут браслеты. А у наших людей творческий подход к решению любых задач. На реализацию этих норм госбюджетом уже предусмотрено выделение денежных средств. Следует отметить, что для применения такой меры пресечения, как домашний арест, необязательно использование электронных средств контроля.
И в чём он заключается? Неужели приставить к каждому арестанту милиционера?
Нет, конечно. Тот же участковый инспектор может прийти и проконтролировать местонахождение арестанта, выполняет ли он маршрут передвижения, который ему расписал следственный судья. С этим проблем вообще не будет. Во-первых, у нас большой опыт осуществления административного надзора (надзор за лицами, недавно освободившимися из мест лишения свободы. — «Эксперт»). Во-вторых, не думаю, что домашний арест будет иметь массовый характер.
Зачем нужен миллиард
Недавно вы заявили, что на полноценное внедрение кодекса МВД необходимо дополнительно около миллиарда гривен. Только что вы сказали, что в принципе можно отказаться от браслетов. Возможно, есть и другие статьи расходов, на которых можно сэкономить?
Но тогда как полноценно сможет работать кодекс? Хорошо, браслеты пока можно заменить. А как быть с работой следователей с ЕРДР? Каждый следователь должен быть обеспечен компьютером, чтобы иметь доступ к реестру. Сегодня большинство следователей на работе пользуются своими личными компьютерами. И это неправильно: у каждого должен быть служебный компьютер, который должно приобрести министерство. Если уже говорить о вопросах финансирования, то, согласно УПК, должны быть переоборудованы и следственные комнаты. Дальше — изоляторы временного содержания. В них тоже необходимо создать соответствующие условия. На это и нужно финансирование.
Количество сотрудников милиции в связи с вступлением нового УПК изменится?
Менять штатную численность мы не можем. Она утверждена Законом «Об общей структуре и численности Министерства внутренних дел Украины». Но мы планируем поменять пять—семь тысяч человек внутри структуры.
Как именно?
Сегодня нам нужно увеличить количество следователей. Здесь два варианта. Первый — уменьшить количество сотрудников в других службах. Или второй — ввести дополнительные должности инспекторов-следователей, которые смогли бы одновременно проводить некоторые процессуальные действия.
С вступлением в силу кодекса теперь в распоряжении МВД будет около 98 процентов следственных функций. За счет чего произошло увеличение полномочий милиции?
Действительно, статьи Уголовного кодекса, которые раньше расследовались другими ведомствами — Службой безопасности Украины, прокуратурой и налоговой милицией, — теперь перешли в подследственность нашего министерства. В первую очередь нам передали функции по расследованию экономических и должностных преступлений.
Изменилась процедура доступа милиции к документации предприятия. Что теперь дозволено милиции?
Процедура доступа к документам предприятия существенно не изменилась. По-прежнему такие документы выдаются работникам органов внутренних дел исключительно по решению суда.
Но вам ведь наверняка известно, что механизм передачи документации предприятия на хранение адвокату часто использовался в качестве защиты от рейдерских захватов. Почему не учли этот факт?
Использовали. Органы внутренних дел как не участвовали, так и не будут участвовать в противоправных действиях, связанных с рейдерскими захватами. Они лишь обязаны обеспечить общественную безопасность при проведении каких-либо массовых мероприятий. Законодательство — это живой организм. Посмотрим, как будет работать новый УПК. Всё новое всегда требует времени.
Кстати, подметили интересную тенденцию: когда вы руководили Государственной налоговой службой, был принят Налоговый кодекс, сегодня вы во главе МВД — вступил в силу новый Уголовно-процессуальный кодекс. По логике событий теперь вас ожидает новая должность, к примеру, переход в администрацию президента...
...я хотел бы довести реформу милиции до логического конца.
Милиция или полиция
Сегодня в Совете национальной безопасности и обороны подходит к концу подготовка новой Концепции реформирования правоохранительных органов. Идея о реформе витает во властных кабинетах уже год. Вы принимаете участие в разработке концепции?
Да, но говорить о ней пока еще рано.
Но у вас же есть видение того, как должно быть реформировано ваше ведомство? В частности, будет ли создана финансовая полиция и на базе какого ведомства?
Сейчас пока нет единой точки зрения, на базе какого ведомства будет создана структура по расследованию экономических преступлений. Как оно будет называться — финансовая полиция или как-то по-другому — вопрос не первой важности. С вступлением в силу нового УПК все экономические преступления будут расследовать органы внутренних дел. Поэтому я придерживаюсь той точки зрения, что целесообразно укрупнять это направление в рамках министерства. Ведь сейчас у нас в государстве экономическими преступлениями занимается пять ведомств: Служба безопасности, прокуратура, Государственная служба борьбы с экономической преступностью (ГСБЭП), Управление по борьбе с организованной преступностью (УБОП) и налоговая милиция.
Экономикой УБОП не должен заниматься. Функцию по экономическим преступлениям следует передать в ГСБЭП.
Не превратится ли это в банальное переименование прежней структуры?
Всеми преступлениями, связанными с хищением любой собственности у малого или крупного бизнеса, сегодня занимается ГСБЭП. Например, мошенники, используя банковские платежные системы, незаконно снимают со счетов частных лиц и предприятий денежные средства. Или возьмем вопросы интеллектуального права, защиту торговых марок и патентов. Кто должен заниматься такими преступлениями? Ну, давайте передадим эти дела налоговой службе. И что получится — налоговики будут заниматься кражами личного имущества? На мой взгляд, это странно.
Логично, что должно существовать ведомство, которое занимается этими преступлениями. Сегодня это ГСБЭП. В его функции входит защита бюджетных средств, инвестиций, пресечение злоупотреблений в экономике, защита интеллектуальной собственности, незаконное пользование недрами — это пресловутые копанки — и многое другое, что связано с преступлениями против частной собственности. Вопрос только в том, стОит ли этой службе предоставлять самостоятельный статус либо она будет находиться в ведении милиции или полиции.
То есть от идеи переименования милиции в полицию еще не отказались?
Думаю, о переименовании мы еще будем говорить. Но это вопрос не сегодняшнего дня.
Вы предлагаете отказаться от идеи администрации президента о создании финансовой полиции в структуре Министерства финансов и передать все функции по борьбе с экономической преступностью МВД?
На мой взгляд, финансовая полиция уже существует. В структуре ГСБЭП есть все необходимые функции. И есть Антикоррупционное бюро — ведомство, которое занимается расследованием фактов коррупции. Этим должен кто-то заниматься. А создавать новые структуры нет необходимости.
Сегодня МВД — самый большой государственный орган по численности сотрудников. Ведь его работа касается каждого гражданина. В настоящий момент для государства самый правильный и экономически обоснованный вариант — усовершенствовать ту систему, которая существует. Зачем сначала ломать работающее и создавать то, чего никогда в государстве не было и не работало? Попытки что-то сломать у нас были уже не раз.
Кадровый бум
На прошлой неделе вы провели целый ряд кадровых перестановок. С чем связаны ротации — с итогами расследований резонансных преступлений или с прошедшими выборами?
Если помните, как только я был назначен на должность министра, журналисты задавали мне вопрос, будут ли кадровые изменения в министерстве. Я тогда говорил, что изменения обязательно будут. Но я буду принимать взвешенные решения. В результате у нас прошли некоторые перестановки на уровне заместителей министров.
Последние кадровые изменения совершенно логичны. Мы сформировали кадровый резерв и провели замещение. До моего прихода кадровый резерв сформирован не был.
Почему кадровые назначения в основном коснулись западных регионов страны?
Почему только западных? В целом кадровые изменения коснулись 11 регионов. Среди них Киев, Севастополь, Винницкая, Житомирская, Донецкая, Днепропетровская и другие области. Если вы имеете в виду новых руководителей Закарпатской области Василия Варцабу и Ивано-Франковской области Олега Сало, то они хорошо знают специфику регионов. Эти изменения обоснованны. Или вот Богдан Щур, который был руководителем милиции в Волынской области. Он профессор, имеет ученую степень доктора юридических наук. В дальнейшем, возможно, он будет работать именно по этой специальности.
Есть в структуре министерства люди, которыми вы недовольны?
Есть те, кто в силу возраста будет уходить в запас, на пенсию, есть те, которым мы предложим меньший объем работы. Но это не значит, что этих людей по каким-то негативным моментам сняли. Если бы имелись вопросы, связанные с правонарушениями с их стороны, — поверьте, были бы приняты другие решения.
И всё же насколько нынешние кадровые решения связаны с теми резонансными делами, которые обсуждаются в обществе?
Первые кадровые изменения, проходившие при мне, действительно касались таких дел. А именно одесских событий (попытка захвата банды Дикаева, сопровождавшаяся длительным боем, беспорядочной стрельбой и гибелью милиционеров. — «Эксперт»). Тогда мы сняли руководителя Управления МВД в Одесской области (генерал-майора Михаила Яцкова. — «Эксперт») и назначили Сергея Резникова. И я считаю, что выбор был сделан правильно.
На прошлой неделе киевскую областную милицию возглавил Валерий Мазан. Раньше он занимал должность начальника управления МВД в Днепропетровской области. Это назначение в какой-то степени связано с терактами в Днепропетровске. Я непосредственно принимал участие в раскрытии преступления и видел, как профессионально работал Мазан.
Дела резонансные
Какие последние факты вам известны по теракту в Днепропетровске?
Я могу говорить только о том, что знаю. Все остальные вопросы — к следователям СБУ, которые занимаются этим делом. Когда на месте работали сотрудники милиции, то информация была такая, что организаторы «днепропетровских событий» не хотели, чтобы у нас состоялось Евро-2012 и хотели смены власти. Это их заявления. Поэтому они выбрали такую форму протеста — теракты.
Тогда поговорим о деле «караванского стрелка». Недавно в киевской парковой зоне нашли тело Ярослава Мазурка. Почему вы решили, что это было самоубийство?
Фактов у нас несколько. Граждане, которые выгуливали собаку, случайно наткнулись на труп. Других следов на месте происшествия обнаружено не было. С момента обнаружения трупа и до прибытия милиции времени прошло немного. К тому же есть свидетельница, которая сообщила о том, что видела одинокого мужчину, сидящего на бревне. Она отошла на несколько метров и услышала выстрел. Но возвращаться к тому месту не стала. Эксперты говорят, есть все признаки самоубийства — входное отверстие пулевой раны с правой стороны головы и следы от выстрела из пистолета (пороховые газы) на руке этого человека.
Это дело вызвало широкий резонанс в обществе. Пошли разговоры о том, что носить огнестрельное оружие и применять его надо разрешить всем охранникам. Новый УПК в значительной степени скопирован из американского законодательства. В США оружие свободно продается гражданам. Не происходит ли у нас американизация общества? Возможно, мы скоро придем к тому, что и населению стоит разрешить ношение оружия ради собственной безопасности?
Я не призывал бы людей вооружаться. И не думаю, что это ведет к безопасности в государстве. Да, спору нет, в США существуют длительные традиции хранения оружия. И до нас доходит информация о том, какие там происходят преступления. То в школу кто-то придет с пистолетом и поубивает одноклассников, то где-то в людном месте устроят перестрелку.
Другой вопрос — насколько нужно развивать охранную и детективную деятельность в украинском обществе. Наверное, нужно. Но для этого надо создать условия и предпосылки. Ведь в милиции проводится серьезный отбор сотрудников по медицинскому состоянию, и то мы не застрахованы от разных вопиющих случаев.
Давайте уточним. Вы поддерживаете идею вооружить охранников?
Со временем государство придет к тому, что охранные структуры получат оружие. Но это произойдет не завтра или послезавтра. В Украине пока нет системы, которая сможет обоснованно определять, кому давать оружие, а кому нет. Такую систему в государстве выстроить можно лишь за несколько лет. У нас есть Государственная служба охраны (ГСО). И если нужен вооруженный человек, с ГСО можно заключить договор, и она возьмет под охрану то или иное предприятие или магазин.
А вот банкиры давно препираются с руководством силовых органов по поводу госохраны — тарифы постоянно растут, потому что это монополия.
А я и не говорю, что не монополия. Но брать на работу первого попавшегося охранника тоже неправильно! Вот вам последняя ситуация в Мариуполе. Неизвестные зашли с трубой в ювелирный магазин, ударили охранника и продавщицу по голове. Если бы там работала милицейская охрана, в магазине было бы оборудовано как минимум место для сотрудника. Это основное требование. У нас зачастую предприниматели экономят на собственной безопасности. И происходят такие случаи, как в Мариуполе.
Иногда сотрудники милиции сами подвергают себя риску. Ведь не секрет, что в органах процветает коррупция. Тот же следователь может нарушить инструкцию и переговорить с обвиняемым с глазу на глаз, пытаясь добиться от того удовлетворения своих материальных запросов в обмен на то, что не даст делу хода. Или сотрудники ГАИ приглашают водителя присесть в патрульную машину — это вообще классика. А вдруг этот человек неадекватный? Может, всё-таки лучше требовать от правоохранителей фиксировать всё при свидетелях? Ведь такие действия сотрудников МВД искривляют стандарты безопасности, и те же охранники торговых центров не торопятся вызывать милицию, а решают свои вопросы с мелкими воришками самостоятельно.
Хочу обратить ваше внимание, что в абсолютном большинстве случаев милиция действует правильно. И лишь когда имеются нарушения со стороны правоохранителей, идут обращения. Те случаи, о которых вы говорите, конечно, неправильные действия. И это зачастую приводит к негативным последствиям.
Вспоминаю случай, когда я работал первым заместителем главы управления МВД по Донецкой области. Тогда сотрудники ГАИ ночью остановили автомобиль, причем там было два патрульных экипажа — четыре милиционера. В итоге один из пассажиров остановленного транспортного средства ранил каждого из сотрудников милиции, а одного и вовсе убил. А всё почему? Тактически действовали неправильно. Если бы останавливали с целью досмотреть правонарушителей или составить протокол нарушения Правил дорожного движения, то действовали бы иначе. А ведь была другая цель. Инструкцию нарушили, и всё закончилось плачевно.
Хорошее назидание для инспекторов.
Вот и действия охранников в «Караване» изначально были неправильными. Вероятно, можно согласиться с мнением, что зачастую частные охранники вымогают деньги у воришек. Но это нисколько не оправдывает того человека, который совершил такое преступление! Его нельзя оправдать даже неправомерными действиями в отношении него.
Этот случай из ряда вон выходящий. Мы отрабатываем версию, что мотивы у стрелка были другие. Что-то им двигало. Он почему-то очень не хотел встретиться с милицией.
Чего сегодня, на ваш взгляд, больше всего не хватает милиции?
Конечно, хотелось бы лучшего финансирования. Но есть и другие потребности органов внутренних дел, которые финансируются только на
Когда я в Киеве представлял нового руководителя Валерия Коряка, то обратил его внимание на то, что у нас в столице высокий процент сотрудников патрульной службы, которые по своему происхождению не являются киевлянами. Работа в МВД — это некий социальный лифт: люди приходят на службу и остаются жить в крупных городах, надеясь получить образование и улучшить свои жилищные условия. В столице почти три тысячи милиционеров сегодня нуждаются в жилье. Программу улучшения жилищных условий мы начали еще с момента моего прихода. Несмотря на то что в бюджете средств на это предусмотрено не было, нам удалось получить 150 квартир для милиционеров. Вообще, последний вопрос — это тема для отдельного интервью.
