5 декабря отмечается Международный день волонтеров. Не будет преувеличением сказать, что в нашей стране этот праздник имеет особый оттенок. Он в прямом смысле слова пропах если не порохом, то медикаментами, горюче-смазочными материалами, вареньем для пирожков, текстилем, идущим на маскировочные сетки, и шерстью для вязания носков.
Однако в этом году подход к празднованию несколько изменился, по крайней мере в нашем городе. Раньше это были тихие посиделки знакомых и связанных выполнением одной задачи волонтеров, сегодня же дата «шагнула в народ»: двухдневные гулянья, фотосессии с военными, полевая кухня и прочая, и прочая. Честно говоря, я до сих пор не уверена, что это правильно.
Безусловно, волонтеры, настоящие волонтеры, а не «а можно я тут подержу вашу коробку и рядом с вами сфотографируюсь», заслуживают праздника. Их усталость уже давно перевалила за критическую отметку, и уже даже нельзя сказать, что они работают «на автомате», это что-то другое, выходящее за рамки наших знаний о возможностях человеческой психики и физиологии.
Их ряды значительно поредели: кто-то устал, кто-то понял, что гораздо полезнее и важнее станут его мирные занятия, кто-то осознал, что необходимость в его помощи отпала (и слава Богу), кому-то удалось создать официальные волонтерские организации, кто-то посчитал, что его используют, кто-то разочаровался, кому-то просто надоело.
Но независимо от того, насколько публична наша деятельность, продолжаем ли мы, сцепив зубы, выполнять поставленную задачу или сменили ее на другую, мы были и остаемся по одну сторону баррикад, выбранную в конце 2013-го — начале 2014 года. И хорошо бы помнить об этом, когда в душе закипают усталость и обида.
За эти три года много чего произошло. Многие потеряли близких друзей и родственников. Потеряли не в буквальном смысле, а просто сложно близко общаться с человеком, не разделяющим твои взгляды и не поддерживающим, а то еще и осуждающим то, что ты делаешь.
Вновь найденные друзья, сплоченные в первую волну волонтерства, уже успели вдрызг разругаться. А крепкие, казалось, нерушимые связи — рассыпаться. Рассыпаться не потому, что «зрада», а просто крайняя усталость, да и, чего греха таить, проявление человеческих качеств, на которые сначала в пылу работы не обращаешь внимания, а потом, когда немного «отпускает», начинаешь искать группы и соратников, с которыми работать комфортнее и эффективнее.
Кто-то оказался не чист на руку, кто-то прославился скандалами и агрессивным поведением. И, естественно, именно они прочно засели в сознании масс, не в лучшую сторону изменив восприятие слова «волонтер». Это все, увы, запоминается гораздо лучше, чем девушки с мозолями от вязальных спиц, люди с аллергией от старого тряпья, идущего на маскировочные сетки, учительница английского, вдруг ставшая агентом связи международного уровня между диаспорами и нами, домохозяйки, испекшие бесчисленное количество домашних пирожков...
Это, увы, ход истории и особенности социальной психологии. Большинство из волонтеров были, есть и останутся незамеченными и неизвестными даже в своем городе. Они не считают то, что делают, подвигом, да и, по большому счету, продолжают работать потому, что не могут и уже не умеют иначе.
Привычка к войне, похоже, закрепилась уже не только у тех, кто служил или продолжает служить в зоне АТО. Эта привычка прочно входит туда, где ей вообще не место, — в нашу повседневность. Безусловно, факт остается фактом: на территории нашей страны ведутся — когда активно, когда пассивно — военные действия. Но наша армия уже не та, что два года назад, и нам здесь можно и нужно понемногу заняться мирной жизнью, чтобы она не стала похожа на войну.
Но привычка к войне засела прочно. Если я уже перестала дергаться при виде военной техники, едущей на полигон по трассе, у которой стоит мой дом, то при виде фотографий смеющихся детей на фоне этой самой военной техники мне по-прежнему становится не по себе.
Безусловно, нужно помнить, знать, кто такие волонтеры. Нужно попытаться хоть приблизительно оценить масштаб их помощи тем, кто в АТО, тем, кто вынужден был сорваться с места и обживаться заново, потому что в его дом пришла война, тем, кто сталкивается с равнодушным бюрократическим болотом, пытаясь оформить документы, доказать свой статус.
Конечно, в этот праздник нужно отметить тех, кто в течение этих лет постоянно или периодически забывал о собственных нуждах и пахал, не разгибая спины. Нужно помянуть погибших и подумать о живых. Нужно посидеть со «своими» и выдохнуть хоть на несколько дней.
Но устраивать народные гулянья а-ля Первомай? Объявлять в школах добровольно-принудительный сбор продуктов ко Дню волонтера и по разнарядке сверху устраивать концерты и празднества? Ну это как-то перебор и очень сильно попахивает Советским Союзом. То же самое, только под иными лозунгами. Да и массовые гулянья обычно служат чьему-то пиару. Конечно, мы все люди взрослые и уже научились отделять зерна от плевел. Но мне все же видится несколько иной формат праздника. Хотя, может, я ошибаюсь и это именно то, что сегодня нужно этим усталым почти до смерти людям. Я действительно не знаю и не берусь судить.
Просто хочется пожелать волонтерам праздника без войны. Поддержки и наград искренних, а не потому, что сейчас это модно или новому начальству нужно продемонстрировать свою лояльность. Хочется, чтобы волонтеры смелее стали брать «отгулы» (ведь уже не весна и лето 2014-го), периодически отдыхали, дабы не срываться на семье, близких и соратниках, и позаботились, наконец, о себе. Хочется пожелать забыть, наконец, про саперные лопатки, целлокс, бинты, беспилотники, тепловизоры. Пусть у них появятся желание и время обвязать носками своих домашних и напечь им пирогов. Пусть вспомнят, что волонтерство — не только война и в мирной жизни они нужны не менее, а может, и более. Пусть они крепко и сладко спят ночами.
Только вот даже когда «все это» закончится, наш взгляд уже все равно не станет таким, как на фото до 2013 года. Волонтеры бывшими не бывают. Но ни печь, ни вязать, ни сортировать лекарства им не захочется еще очень-очень долго. И пускай. Имеют полное право.
