Несмотря на войну и разруху, предвыборная истерия вступает в финальную, наиболее разнузданную стадию, в связи с чем некоторые политический силы и/или их главари принялись настаивать на реализации набивших оскомину навязчивых идей, часто граничащих с маниакальным бредом.
Например, стремясь спасти остатки растаявшего, «як роса на сонці», электорального рейтинга, глава радикал-националистической партии «Свобода» Тягнибок в столь трагическое для страны время срочно озаботился такими «архиважнейшими» на сегодняшний день проблемами, как признание ОУН-УПА борцом за независимость Украины, что можно и нужно было сделать уже давно, а также срочнейший запрет коммунистической идеологии, что не только является бредовой затеей, но и свидетельствует о сиволапом невежестве инициаторов этой глупости.
К тому же, Тягнибок и ему подобные с маниакальным упорством пытаются отделить национально-освободительную войну Украинской повстанческой армии от коммунистической и вообще левой идеологии, что еще раз подчеркивает невежество этих деятелей. Ибо во время максимального расцвета повстанческого движения УПА левая идеология в ее рядах была столь же распространена, как и национальная идея, что нынче старательно замалчивается...
Следуя нынешней моде, на своей странице в Facebook Тягнибок поведал, что, якобы в соответствии с решением согласительного совета фракций парламента его законопроект о признании ОУН-УПА борцами за независимость Украины и запрете коммунистической идеологии будет поставлен на рассмотрение в Верховной Раде 14 октября 2014 года. Очевидно, любители псевдо-патриотического символизма выбрали эту дату накануне выборов не зря. В этот день празднуется Покрова Пресвятой Богородицы, которую считают покровительницей украинского казачества и повстанцев, и против такого символизма возражений нет. Также в этот же день принято отмечать годовщину УПА, которая якобы была основана в 1942 году, и такой символизм вызывает реакцию отторжения у любого, кто хоть немного книжки читал, ибо возникла армия примерно годом ранее, а ОУН Бандеры к ее организации не имела никакого отношения, да и влияние ОУН в УПА во время кульминации национального движения слишком преувеличивается, о чем далее.
Но начать следует с коммунистической идеи, на которую националисты, включая Тягнибока, по невежеству своему бросаются, аки быки на тряпку красную. Тема это очень большая и сложная, но краткий курс коммунистического экзистенциализма изложить следует, так сказать, для просветления мозгов хотя бы тем, у кого оные наличествуют.
Христианство, коммунизм и его извращение
Понятие «коммунизм» сейчас связывают с тоталитаризмом и почему-то, во основном, с Марксом и его учением. Иногда говорят о социалистах-утопистах. Наиболее «продвинутые» началом «тоталитарного коммунизма» считают самого старину Платона с его «Государством».
В коммунизме есть разные течения, в том числе и тоталитарное — как наиболее пока известное. Но, скажем, в истории христианства была масса течений, включая фашистско-репрессивные, например, инквизиция и религиозные войны. А ещё недавно в «цитадели демократии» — Великобритании — протестанты-«ультра» убивали католиков! Построение христианско-теократических обществ и государств обычно вело к тоталитарии. Кстати, широко известный основатель одного из протестантских течений Жан Кальвин после бегства из Франции устроил в швейцарском кантоне Женева именно религиозно-фашистскую диктатуру со многими необходимым атрибутами, включая сжигание на кострах ученых и их книг, и недаром Эрих Фромм в своем знаменитом «Бегстве от свободы» выводил европейский фашизм, в том числе, из протестантства.
Другое дело, что Пророк Эммануил, более известный как Иисус Христос, в этом не виноват, хотя и в Евангелии есть уйма противоречий: например, призывы ко всеобщей братско-сестринской любви соседствуют со знаменитой фразой «не мир, но меч!»...
По аналогии с христианством, практика социализма и коммунизма привела в ХХ веке к тоталитарным кошмарам. Но социализм как течение социальной мысли содержит отнюдь не только тоталитарные прожекты, вроде фаланг (фаланстеров) Шарля Фурье. Например, потомок старинного рода французских аристократов и, по совместительству, классик «утопического социализма» Клод Анри де Рувруа де Сен-Симон, кроме литературных упражнений на тему социализма, будучи волонтёром французского экспедиционного корпуса, воевал за независимость североамериканских колоний, проявил храбрость и героизм и с гордостью называл себя «одним из основателей свободы Соединённых Штатов». Впрочем, пламенный утопист Сен-Симон, вероятно, был бы крайне оскорблён, узнав, как «свободные Штаты», ставшие таковыми благодаря его стараниям, отличились напалмом во Вьетнаме, атомной бомбой в Хиросиме, колониализмом в мире, а также ку-клукс-кланом, расовой дискриминацией и потребительским психозом у себя дома.
Британский «утопист» Роберт Оуэн выдвинул гениальную по простоте, но, похоже, всё более невыполнимую идею об изменении психологии человека, без чего революции бессмысленны, а справедливый социальный строй невозможен. Попытка воплощения Оуэном этих идей в виде поселений «New Lenark» в Шотландии и «New Harmony» в Америке провалилась не так из-за утопичности, как из-за неизбывной алчности их обитателей, но Оуэн проповедовал до самой смерти идеи о коренной смене психологии. Именно Оуэн основал в Британии кооперативы и товарищества взаимопомощи рабочих.
На первый взгляд, европейский социализм вырос из того же корня, что и либерализм — из идей Просвещения. Но на самом деле социализм и коммунизм имеют намного более глубокие корни, уходящие в далёкую историю и экзистенциальную основу цивилизации. Недаром в середине ХVIII в. полумифический «утопический коммунист» Морелли (есть версия, что под этим именем скрывался ни много ни мало, а знаменитый энциклопедист Дени Дидро) формулировал идею коммунизма примерно так: просвещение и справедливое социальное устройство должны вернуть на новой основе людей к существовавшим на заре человечества законам равенства и братства, «золотому веку», утраченному с ходом цивилизации, которая, в ущерб лучшим задаткам, развила алчность и прочие низменные страсти, богатство единиц и нищету миллионов, породила войны, эксплуатацию и прочее. Кстати, поэтому понятие «революция» можно истолковать не только как военный «переворот», но как «возврат» к экзистенциальным корням, которых человек лишил себя, создав цивилизацию.
Но эта идея является элементом всех религиозных и духовных систем. Идею коммунизма в том или ином виде можно найти в даосизме и Ведических Упанишадах, в греческой мифологии (легенда о «Пяти веках» и «Золотом веке»), в славянском эпосе (Град Китеж) и пр. Содержится она и в авраамитских религиях — иудаизме, исламе и христианстве. Рассмотрение идеалов коммунизма в разных верованиях не является целью настоящего очерка, а потому очень кратко остановимся лишь на близком нам иудео-христианстве.
Эрих Фромм обратил внимание на «концепцию мессианского мира и времени» у библейских Пророков. В Книге Пророка Михея (4, 3-4) сказано: «Перекуют они мечи свои на орала и копья свои — на серпы; не поднимет народ на народ меча, не будут более учиться воевать. Но каждый будет сидеть под своею виноградной лозою и под своею смоковницею и никто не будет устрашать их». Похожие мотивы есть, например, у пророков Исайи и Амоса. Но мир — это не просто отсутствие войны, а также гармония в обществе, между людьми и природой. Еврейское слово «шалом», т. е. «мир», можно перевести как «полнота, целостность»: чтобы постичь всеединство и обрести Мир, нужно «искупление» — преодоление отчуждения и раскола сознания, а «спасение» через познание Закона Божия ведёт к «светлому будущему» в Царстве Божием.
От Святого Письма перейдем к коммунизму и Марксу. Фромм отмечал, что «в чистоте» и христианство, и социализм проникнуты одной мессианской идеей. Даже с учётом определённого экстремизма, например в «Коммунистическом манифесте», наследие Маркса от «Экономико-философских рукописей» до последних строк «Капитала» проникнуто той же идеей, но выраженной не в религиозных символах, а в терминах материализма и политэкономии ХIХ века. (В психоанализе это разные «рационализации» одного глубинного содержания психики).
Коммунизм — это не поверхностная идея, рождённая в «воспалённых мозгах» различных «классиков», «утопистов», «умников», даже «параноиков» и «шизофреников». Идея коммунизма коренится в экзистенциальных основах и психо-социальной природе земной цивилизации, что находит отражение в коллективном бессознательном. Но этим же объясняются причины того, что эта идея была извращена и дискредитирована.
Таким образом, коммунизм — это не маниакальный бред «бородатых классиков» Маркса и Энгельса, это не тоталитарные ужасы ХХ века по вине их якобы последователей. Идеал коммунизма — это общечеловеческий архетип, своими корнями уходящие вглубь веков и экзистенциальную основу цивилизации. На разных этапах истории этот идеал облекался в различные формы согласно наиболее популярным в это время системам понятий. Этот идеал точно так же извращался и искажался согласно «веяниям времени».
Несколько перефразируя Николая Бердяева, идеал коммунизма — это совершенное общество, где человек уже не будет зависеть от иррациональных сил социума, которые он сам же и создал, а посвятит себя творчеству, самореализации, познанию и преобразованию мира.
Едва ли подавляющее большинство депутатов, включая Тягнибока и даже так называемых коммунистов, особо разбираются в изложенных выше материях. Посему им следует не «маяться дурью», рассматривая «проекты» Тягнибока, а озаботиться намного более важными в нынешнее тяжелое время проблемами войны, разрухи, экономического кризиса, беженцев и так далее.
Что касается так называемой коммунистической партии «имени Симоненко», которую то ли запрещают, то ли нет, то следует отметить, что главная проблема этих «коммунистов» не в том, что они коммунисты, а в том, то они не-коммунисты. С одной стороны, обвинения компартии в сепаратизме выглядят «притянутыми за уши» уже хотя бы потому, что регионалы замараны в сепаратизме намного больше, но их никто не запрещает, и это ярчайшим образом характеризует новую «демократическую» власть. С другой стороны, исчезновение «фирмы имени Симоненко», прославившейся сотрудничеством с крупным криминал-олигархическим капиталом, наконец, очистит левый политический фланг, что даст хотя бы теоретическую возможность появиться на политической арене настоящим левым политическим силам, который Украине катастрофически не хватает. Впрочем, компартия Симоненко и возня вокруг нее не стоят того, чтобы уделять им слишком много внимания.
«Мы, украинские революционеры и повстанцы...»
Тема ОУН-УПА извращена и мифологизирована не менее чем все, что касается коммунизма, а также провальной и трагической попытки его построения. В этом вопросе бытуют два основных взгляда. В имперско-московской системе координат, ОУН-УПА — это украинские буржуазные националисты, этакие «бЭндеровские» фашисты и пособники гитлеровцев. В национал-патриотической системе координат, которую нагло навязывают те, кто беспардонно объявил себя правопреемниками бойцов национально-освободительного движения, ОУН-УПА — это нечто право-националистическое, абсолютно враждебное левым, коммунистическим и социалистическим идеям. На самом же деле, ОУН-УПА — феномен крайне противоречивый, вызывающий споры даже среди бывших участников национально-освободительного движения времён Второй мировой войны, принадлежавших к разным идеологическим течениям внутри самой УПА, которая в этом смысле была отнюдь не такой монолитной, как сейчас пытаются уверить «патентованные патриоты».
Посему тезисно дадим очень краткий курс настоящей истории УПА.
Во-первых, ОУН и УПА — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Поначалу ни бандеровская, ни мельниковская ОУН, боровшиеся друг с другом на уничтожение, не имели к УПА абсолютно никакого отношения. И создана УПА была не в октябре 1942 года в день Покровы Богородицы, как теперь это пытаются в своих целях изобразить «патриоты», а примерно годом раньше. Называлось это вооружённое формирование Полесская Сечь, создана она была на Волыни, а не в Галичине. Возглавил её Тарас Боровец — деятель, близкий к петлюровскому правительству в изгнании.
Напомним, что польское руководство, а также лично «пан комендант» и друг Петлюры Юзеф Клеменс Кошьчеха Пилсудский дали бывшим петлюровцам прибежище в Варшаве на случай, если удастся, как в 1920 году, вернуться на Надднепрянскую Украину. Боровец взял себе псевдо Бульба, из-за чего его звали Тарасом Бульбой-Боровцом. Поначалу Полесская Сечь, будущая УПА, была обычной крестьянской «партизанкой» для самообороны на огромных лесных территориях Волыни, когда советские войска откатились на восток, а вслед за ними пошли гитлеровцы, оставив эти территории почти бесконтрольными. Инициаторами создания Сечи были, в частности, бывший заместитель главы правительства УНР в 1919 г., приближённый к Симону Петлюре Андрей Левицкий и бывший петлюровский генерал Владимир Сальский. Сечь должна была стать основой возрождаемой армии восточноукраинской УНР, а вовсе не галичанской ОУН.
Таким образом, опровергаются два мифа. Первый, большевистский — о том, что УПА — это коллаборационисты, служившие Гитлеру. Второй, бандеровский — о том, что УПА — это правое националистическое движение. Дело в том, что, не смотря на национализм, Петлюра и его движение всегда считало себя левым, интернационалистическим и социалистическим в том смысле, как петлюровцы всё это понимали. Кстати, Пилсудский в молодости тоже числился в польских социалистах, конкретнее польских эсерах, которые в смысле терроризма были ничем не гуманнее знаменитых русских эсеровских боевиков. Таким образом, УПА основали петлюровцы, которые, считались левыми, социалистами и союзниками поляков, а потому автоматически попадали в разряд врагов для бандеровцев, которые были правыми, ярыми националистами и злейшими врагами поляков.
Во-вторых, развернуть масштабную вооружённую борьбу в густонаселённой и плотно оккупированной гитлеровцами Галичине бандеровская ОУН не смогла, и базой для такой борьбы стала соседняя пустынная и плохо контролируемая оккупантами Волынь. Здесь бандеровцы попытались получить опору в виде массового движения и нашли её в виде Полесской Сечи, переименованной в Украинскую Повстанческую Армию. Бандеровцы насадили в УПА тоталитарные порядки, частично оправданные шедшей тотальной войной на уничтожение. Руководство в УПА они захватили «просто» — уничтожив значительную часть её командования и поставив своих людей. Бульба-Боровец чудом уцелел, дожил до глубокой старости в эмиграции и оставил захватывающие воспоминания. Не получив опору в массовом вооруженном движении в виде УПА, бандеровцы так и остались бы кучкой заговорщиков, каковой де-факто остались мельниковцы. Обретение массовой вооруженной силы с виде УПА вывело ОУН Бандеры на совершенно иной уровень. ОУН Бандеры, она же ОУН-Р, то есть ОУН революционная, выступала в качестве политического руководства ОУН, точнее пыталась это делать, но в полной мере ОУН это не удалось, поскольку в повстанческом движении имели место и другие течения.
В-третьих, придя на Восточную Украину в составе так называемых походных групп ОУН, и бандеровцы, и мельниковцы столкнулись с многонациональным и космополитичным населением, которое, не смотря на сталинщину, ещё не разуверилось в социализме, а к национализму донцовского пошиба относилось враждебно. Особенно это чувствовалось на Донбассе, о чём есть воспоминания весьма неоднозначного члена Центрального Провода ОУН Бандеры Евгена Стахива, умершего в январе 2014 года в США в возрасте 96 лет. В ряде своих интервью Стахив, руководивший националистическими ячейками на Донбассе, отмечал, что, очутившись на Востоке Украины, националисты отбросили «запеклий» национализм, сильно полевели и интернационализировались во взглядах.
В-четвёртых, та же участь постигла всё националистическое движение, известное теперь как ОУН-УПА. По мере расширения движения в период его максимального расцвета в 1943-1944 годах в него вливалось огромные массы людей разных национальностей, но преимущественно левых и интернационалистических взглядов, размывая националистический костяк, взращённый на «донцовщине». В рядах УПА было много русских, кавказцев, евреев, представителей народов СССР и Европы, были даже немцы и австрияки. Были целые еврейские подразделения, а еврейские врачи и другие специалисты, которыми славится еврейская нация, пользовались большим уважением. Почти не было только поляков, которые входили в свою Армию Крайову, подчинявшуюся эмигрантскому правительству в Лондоне, а также промосковскую Армию Людову. Ряды УПА пополнялись советскими воинами-окруженцами, кадровыми офицерами, даже политработниками (!), бывшими коммунистами и комсомольцами. Подавляющее их большинство сохраняло свои взгляды, но режим Сталина справедливо считали преступным извращением идеалов социализма-коммунизма. Нечто подобное, но мягкой форме пишет в своей «Истории Украины» канадский историк украинского происхождения Орест Субтельный, отличающийся либеральными взглядами.
Огромную документально-доказательную базу по этому вопросу содержит изданная в 2009 году в Одессе небольшим тиражом, но имевшая огромный резонанс среди тех, кто интересуется настоящей правдой об украинском повстанческом движении, книга Марлена Инсарова, которая называется «Мы, украинские революционеры и повстанцы». Этими словами начиналось одно из программных заявлений движения времен его расцвета: «Мы, украинские революционеры и повстанцы, боремся против большевиков потому, что они установили в СССР режим беспощадного социального угнетения и экономической эксплуатации трудящихся».
У руководства основанного на базе УПА квазигосударственного образования, известного как Українська Головна Визвольна Рада (УГВР), которая политически представляла освободительное движение, также оказалось много бывших коммунистов и социалистов, причём не уже не петлюровского, а советского происхождения. В частности, УГВР руководил Кирило Осьмак — бывший «боротьбист-укапист», по сути, украинский суверен-коммунист, нечто вроде Мыколы Хвылевого, хотя последний даже не был украинцем по национальности. Даже Главнокомандующий УПА генерал Тарас Чупрынка, он же Роман Шухевич, выходец из семьи галицкой интеллигенции, с юности воспитанный основателем УВО-ОУН Евгеном Коновальцем враждебно по отношению к любым левым взглядам, сначала был вынужден смириться с полевением движения, а затем сам заинтересовался марксистской идеологией и, по слухам, сидя в схронах, усиленно штудировал Маркса, Энгельса и даже Ленина, что было не сложно, ибо Шухевич имел прекрасное образование, владел шестью (!) языками, учился, кроме Львовской политехники, ещё Львовскую консерваторию и весьма неплохо играл на фортепиано. Кстати, есть версия, именно смена идеологии Шухевича привела к тому, что он, имея возможность уйти на Запад в эмиграцию, не сделал этого, оставшись в Украине и геройски погиб, ибо начал сторониться Бандеры и других лидеров движения именно из-за расхождения по поводу «запеклого» национализма. Тем более, что тот же Бандера, отколовшийся от движения «двійкар» Ребет и другие вообще никогда не были на Надднепрянщине, не общались с восточными украинцами, не участвовали в боях УПА, а потому были оторваны от реалий. Это догадки, но весьма правдоподобные.
Еще один важный штрих. Последний Главнокомандующий УПА Васыль Кук, покинувший этот мир в 2009 году, в вопросах марксизма-ленинизма затыкал за пояс даже профессоров и доцентов Высшей партийной школы.
В целом, история украинского повстанческого движения — это крайне неожиданная и увлекательная вещь. К сожалению, полную и по-настоящему правдивую историю той войны мы уже не узнаем никогда. Многие «українські повстанці-революціонери», исповедуя левые взгляды, погибли в неравных боях с НКВД, оставшись неизвестными. Представители правого крыла повстанческого движения в лице Бандеры, Ребета, их окружения и кое-кого из мельниковцев сумели закрепиться на Западе, и благодаря им, украинское повстанческое движение получило реноме крайне правого националистического, хотя в момент расцвета, повторим, оно было по большей части левым.
А детям в школе и студиозусам у вузах вешают на уши разную чушь. Одни несут ахинею об «украинско-германских националистах», размахивая одной единственной дивизией ваффен-СС, т.е. фронтовой, а не карательной частью СС, «Галичина», хотя против участия в ней украинцев, по сути, политически наивных сельских парубков, выступал весь националистический бомонд — и митрополит Андрей Шептицкий, и Степан Бандера, и Роман Шухевич. Да и повоевать эта дивизия толком не успела, гитлеровцы выставили её под Бродами в 1944 году, как пушечное мясо, из 10 тысяч личного состава осталось менее половины, и большая часть этого остатка очутилась в УПА.
Единственным действительно тёмным пятном этой мозаики был всплеск поистине иррациональной жестокости, известный как украино-вольская волынская резня в 1943 году, бывшая следствием как многовековой вражды, так и национальной дискриминации украинцев в межвоенной Польше. Хотя с другой стороны, поляки и украинцы веками жили вместе, и взаимопроникновенние культур и языков налицо. В этой резне отличились обе стороны, и фактически это было началом изгнания поляков из «кресов всходних», которое окончила после войны советская власть.
В то же время, другие выпячивают исключительно ультранационалистическую составляющую движения, бывшую, на самом деле, не столь уж многочисленной и важной, а также славят, прежде всего, Бандеру, который реально не имел к УПА никакого отношения, а сама УПА была движением скорее интернационалистическим, во многом, социалистическим.
В подтверждение последнего тезиса приведем некоторые выдержки из документов национально-освободительного движения, приведенные в упомянутой книге Марлена Инсарова.
«Украинский народ ведет борьбу против клики империалистических обманщиков и предателей передовых идеалов великой революции 1917г.»
«Украинское национал — освободительное движение всегда решительно подчеркивало и подчеркивает, что оно против возобновления старых, феодально-капиталистических порядков в будущем украинском государстве. Украинское национальное освободительно-революционное движение всегда решительно подчеркивало, что оно — за ликвидацию крупной земельной собственности, за национализацию промышленности, торговли, банков, за создание нового общественного строя, в котором на самом деле исчезнет эксплуатация человека человеком.»
«Большевистские лжецы пытаются представить нас перед советскими массами как защитников интересов „кулаков“ и „буржуев“. Это подлая ложь. У нас нет ничего общего с этими классами ни с точки зрения целей нашей борьбы, ни с точки зрения социального происхождения и классовой принадлежности участников нашего движения. Мы ведем борьбу за построение бесклассового общества. Мы против возвращения на Украину помещиков и капиталистов. Мы за уничтожение на Украине нового эксплуататорского, паразитического класса большевистских вельмож, состоящего из верховодов партии, МВД и МГБ, администрации, армии. Мы за общественную собственность на орудия и средства производства»
Таким образом, повстанцы сражались и погибали не только за независимость, но и за социально справедливую Украину «без хлопа и пана». Уже поэтому современную олигархическую Украину нельзя считать итогом национально-освободительной борьбы, как пытается уверить национал-патриотическая пропаганда, поскольку социальные цели той борьбы в современной Украине полностью извращены.
А разного рода «дельцам от патриотизма», вроде Тягнибока и прочих подобных, которые примазались к подвигам героев и одновременно предали их память, кормясь у олигархического корыта, хватает наглости запрещать идеи, в которых они ни бельмеса не смыслят, и учить других истории, которую они извращают в своих шкурных интересах!
