...и как депутаты Верховной Рады из провальной «следственной комиссии» имитируют бурную деятельность и подтасовывают факты, покрывая реальную коррупцию.
Сфера медицины и фармацевтики в Украине — словно швейцарский сыр, испещренный дырами и пронизанный тайными ходами. Зачастую эти ходы ведут от одного коррупционера к другому. Провести нас по запутанным дорожкам — задача журналистов, правозащитников и, в конце концов, депутатов Верховной Рады. Вот и депутат от «Батькивщины» Павел Петренко в последнее время гремит разоблачениями. Внимание фармацевтов и врачей на днях привлекли заголовки в СМИ: оказывается, нардеп Петренко раскрыл заговор Минздрава Украины по завышению цен на закупаемые государством лекарства на 20 миллионов гривен. Более того: МВД уже возбудило уголовное дело.
Эффективность, с которой действует народный депутат, поражает. Для раскрытия гигантской аферы ему не понадобилось ни получать специальное образование (Петренко — юрист, а вовсе не фармацевт), ни даже выходить из уютного кабинета. Доказательства, которыми оперирует народный депутат Петренко, просты: сравнение цен на лекарства в Украине с ценами в других странах. Материал для сравнения депутат, по его словам, взял из открытых источников — на сайтах европейских государств, посвященных госзакупкам. Оказалось, что как минимум 9 препаратов в Украине закуплены по слишком высоким ценам — Минздрав, по мнению Петренко, переплатил за эти лекарства более 20 миллионов гривен.
Открытие Петренко должно серьезно подорвать нашу веру не только в Минздрав Украины, но и в фармацевтику вообще. Ведь украсть у государства
Убойные, на первый взгляд, цифры в действительности вызывают ряд вопросов. Депутат явно полагает, что во всем мире есть фиксированные цены на лекарства, и лишь в одной Украине чиновники и фармацевтические компании пошли на беспрецедентный по наглости шаг и решили завысить цены вдвое и втрое против рыночного уровня. Более того: украинские коррупционеры, по мнению депутата Петренко, настолько простоваты, что готовы подтвердить факты собственных злоупотреблений (как пишет Петренко, представленную им «информацию подтвердило ГП «Государственный экспертный центр министерства здравоохранения Украины» — предприятие, полностью подконтрольное Минздраву). Итак, прав ли депутат?
Ликбез для депутатов: откуда берутся цены на лекарства
На поверку все не так просто. Каждой из стран мира постоянно кажется, что фармацевты ее обижают и накручивают несправедливо высокие цены. Вот что думают по этому поводу в США:
Название таблички: «Американцы платят больше за те же лекарства». Источник: http://pharmacycheckerblog.com/
В других странах — то же самое. Более того: некоторые европейские государства считают, что несправедливо низкая цена на лекарства назначена... для Украины. В 2011 году Минздраву Украины удалось сбить цену на передовой (на тот момент) препарат для лечения ВИЧ/СПИД — «Алувиа» производства американской фармкомпании Abbott. В результате, вслед за Украиной, аналогичного снижения добились пациентские организации больных СПИД и другие государства. А вот Германия... подала в суд на производителя, обвиняя его в несправедливо высокой цене для немцев. Правда, иск ни к чему не привел.
По данным ВООЗ, в Украине лекарства вообще более доступны, чем в большинстве стран Европы. В Болгарии средние цены на 50 наиболее важных лекарств для системного лечения желудочно-кишечного тракта, сердечно-сосудистой системы, диабета, туберкулеза, ВИЧ/СПИД на 3% выше, чем у нас. В России они выше украинских на 28%, в Молдове — на 51%, в Румынии — на 54%, в Венгрии — на 59%, в Литве — на 72%, в Италии — на 85%. А Германия, действительно, имеет все основания дуться на Украину: тамошние цены на лекарства в среднем на 92% превышают украинские.
Почему же ни одна жалоба не стала поводом для правительств карать своих чиновников, не блюдущих интересы американского, немецкого или чешского налогоплательщика? Фармацевты, услышав вопрос о «разоблачениях» Петренко, или смеются, или пожимают плечами: по их мнению, украинский депутат откровенно сел в калошу, а уровень «компромата» говорит только о его некомпетентности, или вовсе ни о чем не говорит. Мы не стали обращаться к заинтересованным лицам: специалистам Минздрава Украины, ГП «Государственный экспертный центр» и представителям обвиненных в коррупции фармкомпаний (Sanofi, Pfizer, AstraZeneca, Boehringer Ingelheim и др.). Вместо этого мы задали вопросы тем, кто стоит в стороне от обвинений, но при этом досконально знает, как формируются цены на лекарства в мире.
Наш первый собеседник, глава Ассоциации производителей инновационных лекарств «АПРАД» Виталий Гордиенко, категоричен:
— Как можно сравнивать яблоки с грушами? Нельзя сравнивать цены на лекарства в Украине с ценами, которые действуют в европейских странах, где работают программы по реимбурсации (возмещению покупателям государством стоимости выписанных по рецепту препаратов — прим. авт.). В этих странах другой объем закупок, более весомые гарантии государства. В Украине же лекарства закупаются по госпрограммам — но наличие госпрограммы еще не гарантирует поступления средств. В Европе действует реимбурсация по 70% лекарственных средств (а в Норвегии, к примеру — 100%), свободный рынок не превышает 30%. В Украине, напротив, государственные закупки никогда не превышали 18% рынка.
Кроме того, объясняет Гордиенко, если в других странах есть фармацевтическое производство полного цикла, то производитель данного препарата не тратится на сертификацию и проверки контролирующих органов. Это позволяет снизить цену лекарств за счет сокращения бюрократических расходов.
— Отсюда разница в ценах на одни те же лекарства между странами, — говорит Виталий Гордиенко. — Но, даже если бы этого фактора не было: Украина не может иметь по всем лекарствам самые низкие цены в мире. Даже в тех государствах, где есть высокое ценовое давление правительства по тем или иным лекарствам — цены снижаются не просто так. Берут ценовую тройку стран с минимальной стоимостью этого лекарства, и считают средневзвешенную стоимость. Притом все это происходит цивилизованно, никакая страна не может предписать производителю назначить ту или иную цену. Каждый год проводится price volume agreement, в ходе которого государство и производитель заново урегулируют цену. При этом от представителей на местах зависит очень мало. Все решается в центральных офисах производителей, которые диктуют цену для каждой страны или региона.
Может быть, эксперт по фармацевтике Виталий Гордиенко ошибается, не признавая за выкладками депутата-юриста Петренко большое антикоррупционное значение? Мы идем к другому юристу. Следующий визави — сопредседатель Комитета по вопросам охраны здоровья Американской торгово-промышленной палаты в Украине Борис Даневич:
— Само утверждение о разнице в цене между странами с разными системами здравоохранения не дает возможности делать однозначные выводы. Причин, по которым цена в разных странах на одни и те же лекарства различна, немало. Во-первых, не везде в развитых странах Европы, с которыми проводит параллели Павел Петренко, вообще есть тендерная система. Там в сфере обеспечения лекарствами нередко действует система, чем-то похожая на страховую. Во-вторых, стоимость лекарств зависит от того, на какой период заключается контракт с производителем или поставщиком — на краткий срок, или на годы. Если на годы, то производитель может оптимизировать производство и логистику, соответственно себестоимость единицы препарата снижается. В-третьих, ключевой фактор — объем закупок. Если это миллионы упаковок в год, цена может существенно снизиться. Например, если говорить о сравнении с рынком России — то не секрет, что это самый емкий и интересный рынок в постсоветском пространстве. Хотя, должен сказать, несмотря на это, некоторые лекарства в России дороже, чем в Украине. Влияет на цену и прогноз сотрудничества со страной: если он благоприятный и стабильный, то цена тоже может снизиться. Кроме того, существует фактор стоимости локализации. Локализация маленькой партии импортных лекарств сильно повышает ее себестоимость: производителю нужно перенастраивать линию, специально выпускать упаковку, подтверждать локальную регистрацию и т. д. Есть страны, которые разрешают из-за этого закупать нелокализованные препараты — та же Грузия при помощи механизма параллельного импорта. Так они экономят.
Но, по словам Бориса Даневича, это факторы экономические. Они благоприятствуют большим и богатым цивилизованным странам с крупным бюджетом на здравоохранение. Однако существуют и неэкономические факторы, которые влияют на цену не меньше, но при разумных подходах порой выручают маленькие и развивающиеся государства. Это — регуляторная политика государства, изменения в которой приводят к резким ценовым скачкам. Это — уровень жизни страны, который может заставить производителей сделать «скидку на уровень» и значительно снизить цену. По причинам гуманитарного характера удается дешево закупать лекарства и пациентским организациям. В ряде случаев Украина получает лекарства дешевле, чем более богатые страны — именно из-за неэкономических причин.
Наш прямой вопрос о том, является ли разница в цене в разных странах очевидным подтверждением коррупции, о которой говорит депутат Петренко, вызвал недоумение. «Разница цен сама по себе, без дополнительной информации, не дает оснований обвинить в коррупции, — уверен Даневич. — А если в США цены на некоторые АРВ-препараты в разы выше, чем в Украине — это что получается, что в США процветает коррупция?»
После такого удара мы не могли не проверить цифры, приведенные депутатом Петренко. Собранная по крупицам информация, полученная из открытых тендерных документов, приведенных на сайтах Минздравов европейских стран, рушит стройную картину, нарисованную народным депутатом.
Как все на самом деле
«Препарата „Золадекс“ в 2012 году было закуплено 1 899 единиц по 3270 грн. Таким образом всего из госбюджета было потрачено 6 209 730 грн. Однако, как оказалось, в Польше этот же препарат стоит 2 261 грн. Т. е. фактически Минздрав переплатил 1 914 932,61 грн», — утверждает Павел Петренко.
Простой поиск информации в Интернете показывает: цены на «Золадекс» колеблются в мире от 2261 (в Польше) до 4843 (в России). В трех странах из шести, закупающих «Золадекс» на государственном уровне, цены выше, чем в Украине — в России, Венгрии и Чехии. Это обусловлено целым рядом факторов, но в первую очередь — объемами потребления и закупок препарата.
Следующий препарат, о котором говорит Петренко. — «Вифенд» производства компании Pfizer. Депутат Петренко утверждает, что Украина переплатила, потому что в Болгарии такой же «Вифенд» стоит 123 $, а в Украине — 150 $. Простое реферирование цен, доступное даже украинскому народному депутату, показывает: в России «Вифенд» стоит 153 $, а Литве — 167 $, в Израиле — 248 $, в Казахстане — 188 $, в Словакии и Хорватии — 163 $, в Польше — 162 $. Почему же Болгарии и Украине он обходится так дешево? Государство Болгария закупает 100% потребности болгар в «Вифенде», что составляет 50 000 доз в год. Украина — только 5 129 доз. Причина различий в цене очевидна. То, что Украина покупает «Вифенд» дешевле, чем соседняя Польша и богатая Россия — признак коррумпированности чиновников нашего Минздрава? По крайней мере, так считает Петренко.
Также нардеп отмечает, что препарат «Кансидаз» стоит в России дешевле, чем в Украине: 475 долларов против 558 у нас. Но депутат умалчивает, что в Венгрии препарат стоит 564 доллара за единицу. Получается, в Венгрии коррупция? Нет, просто Венгрия и Украина, по мнению производителя (американская компания Merck & Co.), входят в один ценовой регион, а ничтожная разница в 6 долларов объясняется колебаниями курса валют.
Передергивание фактов — не самое плохое в докладе Петренко. К сожалению, порой депутат настолько увлекается разоблачениями, что и вовсе берет цифры с потолка. Петренко утверждает, что препарат «Куросурф» (производитель — Nycomed, с 12 марта 2013 года — Takeda) Украиной закуплен по 5019 гривен за единицу, а в России стоит 4743 гривны. Как нам удалось выяснить, в действительности закупочная цена препарата для России составляет 5612 гривен.
Но самый курьезный пример из списка «разоблаченных» — препарат «Церезим» производства компании Genzyme. Цена на него в Украине — 16 610 грн, а в качестве базы сравнения депутат снова приводит в пример Болгарию. Цена в Болгарии — 13 940 грн. При этом, допустим, в России «Церезим» закупается по 18 631,5 грн за единицу. Украина в середине ценовой линейки. Но соль не в этом. Компания Genzyme, которая, по мнению Петренко, на пару с Минздравом Украины погрязла в коррупции, ежегодно оказывает Украине безвозмездную гуманитарную помощь на 20 миллионов гривен. Получается, что одной рукой компания вытягивает из нашего кармана 1,5 миллиона гривен, а другой — жертвует 20?
Факты однозначны: обвинения Павла Петренко построены на очень зыбком фундаменте непрофессионализма и непонимания того, как работает фармацевтика. Но неужели наша система здравоохранения так непогрешима, и обвинить ее не в чем? Не секрет, что настоящую, а не выдуманную коррупцию в украинской медицине долго искать не надо. Достаточно зайти в любую больницу и разуть глаза — как тут же станет ясно, что врачи живут не на зарплату в 1500 гривен, и что есть система поборов, взяток и вертикальной коррупции. Но депутат Петренко, подобно герою анекдота, ищет кошелек не в канаве, где его потерял, а под фонарем — потому что там светлее, и искать легче.
Однако тому, что депутат предпочитает бороться с выдуманной коррупцией и игнорирует реальную, есть свое объяснение.
«Дыривская комиссия»: сумбур вместо расследований
Зачем депутату Петренко выдавать подобные «обвинения» за компромат? Пусть депутат считает украинских читателей недалекими и неспособными ни в чем разобраться, мы его примеру следовать не будем. Напротив: если предположить, что Петренко — хитрый и расчетливый политик, который знает, что делает, картина становится более логичной.
Комиссия Верховной Рады, призванная расследовать «преступления Минздрава Украины», в которую входит депутат Петренко, наименее результативна из действующих на сегодня 3 аналогичных следственных комиссий. За все время ее существования она заседала всего 4 раза. Никаких вменяемых результатов нардепам за время 4 «сидений» получить не удалось. Откуда такая пассивность?
Комиссия приступила к работе в середине мая 2013 года. Максимальный срок ее работы — полгода. Последнее заседание — 19 сентября. Уже к 15 ноября надо предоставить какие-то вменяемые результаты в виде отчета. Отчет комиссии должен содержать структурированную и убойную критику Минздрава, чтобы в итоге сделать его лучше. Вместо этого в отчет включают сомнительные «разоблачения Петренко», которые заведомо не выдержат критического разбора. Сами понимая смехотворность своего положения, депутаты из комиссии пытаются выехать на скандале и грозятся включить в отчет тот факт, что представители Минздрава могут проигнорировать последнее заседание комиссии. Похоже, это «страшное» обвинение станет самым сильным в отчете. Кому он выгоден, такой отчет?
Третий вопрос: почему комиссию возглавляет не врач? Ее глава — Анатолий Борисович Дырив, тоже «батькивщиновец», родом из Ивано-Франковской области, не имеет к медицине никакого отношения. Как признается сам Дырив в кулуарах Рады, он поставлен руководить комиссией благодаря «высоким моральным качествам».
Но репутация — не документ. К отчету ее не пришьешь. Тем более, что в той же Ивано-Франковской области есть немало недоброжелателей, готовых существенно попортить «незапятнанный моральный авторитет» Дырива. Не будем опускаться до пересказа слухов, но земляки народного избранника готовы выложить достаточно нелицеприятных фактов. Предположим, это произойдет — и дело не ограничится слухами, всплывут некие документальные свидетельства. Что потом — и без того сомнительные результаты деятельности комиссии приобретут совсем смешную и скандальную окраску?
Есть и ряд других вопросов. Все они сводятся к одному: кто создал Временную следственную комиссию по Минздраву изначально слабенькой, малоавторитетной и нерезультативной, перемешав врачей с юристами, а оппозиционеров — с представителями партии власти? Кому выгодно, чтобы депутаты, вместо реальной борьбы с коррупцией, занимались очковтирательством и имитацией работы?
Ответ может быть только один: это выгодно настоящим коррупционерам, которые стоят у истоков создания «дыривской» временной следственной комиссии.
