.thumb.jpg)
Сомнительный законопроект о всеобщем праве на травматическое оружие почти готов, а в обществе развернули подготовительные тематические дебаты. Последний раз с такой же настойчивостью предлагали кульки с продуктовыми наборами. Тоже перед выборами.
В Европе с такой назойливостью предлагают не травматическое оружие, а значительно увеличенные пособия будущим матерям — чтобы стимулировать рост рождаемости. Просто так. В Украине предлагают травматическое оружие. За деньги. Чтобы что поощрять? Истребление поголовья ненужного электората, который перепьется и сам себя изрешетит?
Сейчас все, что ни делается, — с мыслью о президентских выборах-2015. Гитлер, прежде чем подчинить и оболванить всю Германию, доказывал правоту с помощью военизированных штурмовых отрядов из числа особо крепколобых и безмозглых гражданских сочувствующих. Вроде тех, что 18 мая избивали митингующих оппозиционеров и напали на журналистов. Гитлеровские штурмовики не гнушались ничем, и «Хрустальными ночами» тоже.
Такие же накануне следующих президентских выборов будут ходить по улицам Киева толпами. А если надо, перейдут к более эффективным средствам воздействия. Задержать за ношение травматического пистолета или изъять его никто не сможет, а выстрелом из него можно испугать, покалечить, даже убить. Это насторожит большую часть недовольных, и они перестанут ходить на протестные акции.
Травматические пистолеты опасны и по другим причинам, о чем предупреждает Георгий Учайкин, возглавляющий Украинскую Ассоциацию владельцев оружия:
«Травматический пистолет стреляет резиновыми патронами. В отличие от обычного оружия, этот кусок резины не оставляет на себе отпечатков, которые остаются на настоящей боевой пуле. Если мы говорим о массовом распространении травматических пистолетов, мы можем четко понять, что их невозможно идентифицировать. Это юридический аспект. Психологический аспект: никто не воспринимает такое оружие как оружие — это ну чуть сильнее забавы, такой себе дистанционный кулак. Выстрелил, запугал, отлично. Но мало кто знает, а нам это отлично известно, что каждый день в Украине гибнут люди именно от травматического оружия. Эта резиновая пулька способна пробить легкое, выбить глаз, порвать артерию, ее находят в печени — то есть такое оружие убивает людей (а у большинства складывается впечатление, что травматическое оружие относительно безопасно). И — еще раз подчеркиваю — пулю потом невозможно идентифицировать».
Идеальный вариант для вооружения штурмовиков, которые будут изображать в толпе гневных избирателей, пришедших «поддержать волеизъявление» народа. Это понимают даже в МВД, представив, что свалится на их голову. Замминистра Виктор Ратушняк заявил, что его ведомству не нравится идея свободной продажи травматических пистолетов любым
Люди на уровне министра юстиции и депутатов совершенно не понимают собственной ответственности за принятие и навязывание обществу такой услуги и ведут себя при этом, как назойливые менеджеры по продажам. Они не отвечают на вопрос, зачем это нужно, — они говорят, что это не помешает в хозяйстве:
— Возьмете травматический пистолет?
— Зачем? В кого мне из него стрелять?
— Вы не понимаете. Теперь травматическое оружие может иметь каждый.
— Нет, спасибо. Я и не управлюсь с ним. Боюсь убить.
— Вы не понимаете. У грабителей уже есть такое травматическое оружие. Нужно, чтобы и у вас было. Без него вас ограбят грабители.
— Если грабители с травматическим оружием узнают, что у меня тоже есть травматический пистолет, завтра у них появится травматический гранатомет.
— Вы не понимаете. Травматическое оружие у вас просто будет.
— Да зачем оно мне? Лучше отмените плату за электроэнергию и комуслуги.
— (ехидно) Отменить не можем. Так возьмете травматический пистолет?
Но мы-то, те самые граждане, хорошо знаем, где живем. Иногда просто стоишь на платформе метро и вдруг ловишь на себе блуждающий враждебный взгляд «ходячего мертвеца» — человека неопределенного возраста, истлевающего телосложения, который намеренно не отводит взгляд и продолжает смотреть неестественно пристально, с вызовом. Так смотрят изгнанные из общества прокаженные, с которыми уже начинают происходит необратимые изменения. За последние годы их стало очень много, и это обращает на себя внимание.
А после побоища 18 мая наводнение страны оружием выглядит угрожающе.
Как можно в стране, где живут люди с проблемами самосознания, разрешать массовое самовооружение? Упражнения в стрельбе начнутся на бездомных животных. Потом перейдут на бездомных людей — их смерти все равно расследовать никто не будет. Набив руку, стрелять начнут во всех.
Вот тревожные сводки из России за
«...В последнее время участились случаи незаконного применения „травматического“ оружия с тяжкими последствиями, повлекшими смерть потерпевших, которые получили большой общественный резонанс, в том числе в средствах массовой информации.
Указанная категория оружия пользуется стабильным спросом, как у населения, так и у криминального элемента. В период с 2005 года по настоящее время с использованием „травматического“ оружия совершено более 2 тыс. преступлений, в том числе 468 потерпевшим причинен вред здоровью различной степени тяжести, 65 скончались...».
А Украину накануне президентских выборов вообще могут захлестнуть кровь и насилие.
Можно ли наводнять доступным травматическим оружием страну, задыхающуюся от умственно-отсталых, социально-опущенных, маниакально-депрессивных, агрессивных и просто преступников всех масштабов на фоне милиции, ставшей структурной частью ОПГ? Многие, как ни странно, считают, что можно.
Итак, одинаковую возможность вооружиться получают и «жертва», и «убийца». Кстати, почему-то именно это многие считают преимуществом. На самом деле очень маловероятно, что «жертва» когда-нибудь станет «убийцей». А «убийца», получив неконтактное и эффективное средство уничтожения, наоборот, станет более агрессивным и решительным. Даже если «жертва» и «убийца» будут вооружены одинаковыми пистолетами, убийца всегда окажется первым. Почему это никого не убеждает? Вот пример типичного обсуждения темы в социальных сетях (диалог реальный):
А: — Да, я считаю, что этот закон необходим.
Б: — Почему?
А: — Именно по той причине, по которой вы голосуете против.
Б: — Я голосую против, потому что Украине подобные законы противопоказаны: быдлу, трусам, людям без воображения, совести, сознания, ума и т. д. (а таких 90%) нельзя давать возможность стрелять, пугать и материализовывать свое бракованное эго.
А: — Вот вам для наглядности: если бы те, кто стреляли в одесском клубе, точно знали, что, скорее всего, у всех присутствующих есть с собой оружие, они бы 100 раз подумали, прежде чем устроить стрельбу. И не надо считать себя умнее или лучше своих же сограждан.
Б: — Это заблуждение, очень расхожее. Разумный человек думает, остальные (те 90%) просто стреляют.
А: — Поинтересуйтесь, как обстоят дела с оружием в Швейцарии, например. Может, это кое-что вам прояснит.
Б: — А у нас нет еще понятия такого — «сограждане». Потому что до «граждан» мы еще не доросли. И мне не нужно интересоваться Швейцарией, я в Украине живу и хорошо знаю, из чего и кого она состоит.
А: — Статистику ещё можно почитать. Например такую, где приводятся данные смерти от огнестрельного оружия и от автомобильных аварий, например. Подумайте над этим, сделайте выводы, вы-то себя наверняка к высшей расе относите.
В: — Государство, в котором право владеть оружием имеет только полиция, есть полицейское государство.
Б: — Государство, в котором выбирают президента-зэка, вообще ни на что не имеет права.
В: — Погуглите, в Европе самый низкий уровень преступности в Швейцарии, где граждане обладают правом иметь оружие. Я говорю не о государстве — этом всеобщем бандите, — а о гражданах.
Б: — Вы считаете, что Украине, чтобы быть Швейцарией, осталось только вооружиться? Спасибо за анекдот на ночь.
В: — Это вы так умело хотите улизнуть от аргументации? Если власть будет знать, что ее просто могут расстрелять, то поведение почти всех очень изменится. Инстинкт самосохранения пока никто не отменял. Вы переживаете, что все друг друга перестреляют. А вот это уже действительно анекдот на ночь.
Б: — Нет уж, я лучше улизну спать. А вы лучше украинские новости почитайте, так, для общего понимания психологии «сограждан». Я не переживаю, что мои так называемые «сограждане» перестреляют друг друга. Рикошетов не хочется.
Г: — Мои приятели жили в Эквадоре, когда там разрешили свободное ношение короткоствола. За год (sic!) поголовно все стали очень, очень вежливыми. И количество убийств радикально упало.
Б: — Я понимаю, можно голосовать за частное вооружение в стране, где идеально работают законы. В Украине не работают самые примитивные, основные, элементарные механизмы. Какое оружие, вы что? А вот и свеженькие эквадорские новости: «...Население этого кантона, расположенного на севере провинции Манаби, потрясено всплеском насилия, переживаемого в настоящее время в этой местности, при том, что абсолютно все смерти остаются безнаказанными. Вильфридо Вера, местный журналист, документировавший эти случаи, указал на то, что большинство преступлений имело характер заказных убийств. Самый распространенный случай их совершения, объяснил он — когда два человека подъезжают на мотоцикле и стреляют в жертву без каких-либо разговоров и объяснений. Обычно они скрываются без проблем после совершения преступления...». «...Сегодня криминальная волна захлестывает некогда тихий и спокойный городок Кармен (31 убийство в 2012 году и 27 в
Д: — Кольт в кармане хорош в том месте, где ты не только можешь защитить себя с его помощью, но и доказать потом в суде, что это была самозащита.
Б: — Ну золотые слова! У нас мальчики хотят в ковбоев поиграть. Сначала нужно научиться язык из одного любимого украинцами места, уж простите, вытащить, а потом за кольтом лезть.
Г: — Бандиты в нашей стране и так вооружены. И ситуации, когда в меня тыкали пистолетом, тоже уже были. Я хочу иметь возможность защищаться на равных. И вообще, право на оружие — это право свободного человека. Было бы у нас больше вооружённых людей — глядишь, и страна была бы посвободнее.
Б: — В смысле, в ней было бы больше свободного места?
Г: — Нет, у населения было бы больше возможностей для сопротивления угнетению.
Б: — У населения есть другие возможности сопротивления угнетению, но оно продолжает тупо жрать кактус. Не то население — так что, не видать ему оружия пока.
Е: — Я бы даже пневматику запретил... тупо выбивают всех певчих птиц в течение всего года.
Б: — Не только певчих: могу пальцем на улице показать тех, кто завтра же начнет во дворах тренироваться. Вот странные люди — Эквадор, Америка, симптомы, статистика... Ну зачем усложнять, тем более, что статистики по Украине быть пока никакой не может (а сравнивать ее и другие культуры-ментальности-социальные истории не очень разумно). Есть обыденная криминальная статистика по Украине, где пока все спокойно каждый день обходятся и без кольтов. Давно читали? Есть обычный поток украинских говноновостей из столицы и провинций, по которым мало-мальски думающий прекрасно поймет, что на этой отдельно взятой территории происходит, и чем чревато обладание оружием в частных руках. А вообще, любопытно, что вы будете делать со своими пистолетами (представьте, что они у вас уже есть) после того, как покажете всем своим друзьям и девушкам, обмоете коньяком, попозируете у зеркала?
Д: — Ну як що? Пристріляти його треба. Бажано на спеціальному тренінгу з рухомими мішенями. Потім регулярно відновлювати навички. Ну і носити з собою. Все.
А, можна ще пиво відкривати, але є ризик пошкрябати.
Б: — И все? Ради этого стоило голосовать?
И зачем нам все это нужно?
