Кухня польская, или Правда про кровь московитов

Автор: Александр Ткаченко

30.01.07 23:10

69195

Кухня польская, или Правда про кровь московитов

Когда современные московиты, по поводу и без повода оскорбляют Польшу, и проявляют всяческое неуважение к нашему соседу на западе, они совершенно не задумываются над тем, что в жилах их, помимо азиатской крови, течёт и польская кровь, причём - в изрядном количестве. Как государство, Польша сложилось во второй половины 10 века. Её история неразывно связана с первой династией Пястов. Как у всех раннефеодальных государств, история Польши схожа с историей многих европейских государств. Вначале это объединение западных славян, притязания едва ли не на мировое господство, жесточайшие поражения от Чехии, Киевской Руси и Германии, кратковременное восстановление былого могущества, сменившимся полной раздробленностью и уж затем воссоздание польского королевства при правлении другой династии - Ягеллонах. Вначале, отношение Киева и Гнездно (первая столица Польши) "не складывались". Поляков летописец не выделяет из общего перечня словянских племён и на Польшу, как и на Чудь, как и на радимичей и вятичей, походы следуют одни за другими. Несмотря на то, что площадь Польши уступала площади Киевской Руси более чем в четыре раза, это не помешало Польским князьям едва ли не на равных вести борьбу одновременно на трёх направлениях: Западном (Германия), Южном (Чехия) и восточном (Киевская Русь) и даже переходить от обороны к наступлению. После разорительных войн наступило время примирения и во второй половине 11 столетия можно видеть удивительную картину, когда и Польшей, и Киевской Русью правят родные внуки Володимира Красное Солнышко: в Польше - Болеслав Второй, в Киеве - Изяслав Ярославич. Уже в те далёкие времена сложился весьма показательный облик поляка, который включал в себя не только положительные черты, имеющиеся у многих народов, но и черты явно отрицательные, такие как: непомерное самомнение и хвастовство. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить между собой польских правителей из династии Пястов: Мечислава (известного более как Мешко и разбитого Володимиром Святославичем), его сына Болеслава, его внука Мечислава и его правнука Болеслава. Из этой сомнительной плеяды, разве что, Казимир выделяется своей сдержанностью и рассудительностью и образованностью, но тут скорее всего имело место парижское воспитание. Казалось, какая связь между нынешними поляками и московитами? Последние в быту научном и в быту житейском настолько ненавидят первых, что на первый взгляд может показаться, что между этими народами никогда не было ничего, кроме вражды. Можно спорить до хрипоты, возражать из обычного человеческой склонности к возражению, становиться в обиженную позу, но нельзя пройти мимо бесстрасных свидетельств прошлого - метериалов археологических раскопок, которые с удивительной ясностью проливают свет на славянскую составляющую московитов. Мало кто знает, что валы, которым окружён был средневековый город, и на которых возводились частоколы, представляли собой обычные срубы в несколько венцов, засыпанные камнем и землёю. Основания таких валов известны по материалам раскопок в Переяславе-Русском и других городах Руси. Обычный способ укрепления валов это сруб или вертикальная установка столбов (в небольших укреплениях) При раскопках московского кремля был открыт не свойственный для русских городов способ укрепления валов, не с срубным или столбовым, а так называемым "крюковым" способом, при котором горизонтальные продольные бревна удерживались точно такими же поперечинами-крюками. Такой способ укрепления валов известен только в Польше и даже не в самой Польше в её нынешнем понимании а только в Великопольше (Гнездно, Познань и др.) Исследователи польского военного зодчества называет этот тип конструкции «хаковой» (крюковой) от польского слова «хак» (крюк). Таков был, например, вал древнего города Гнездна, но лучше всего изучена такая конструкция в укреплениях Познани, построенных во второй половине X — начале XI в. Нетрудно заметить, что крюковая конструкция, обнаруженная в Московском Кремле, в основном совпадает с познанской. Разница между ними лишь в тех особенностях, которые связаны с материалом самого вала, ведь при каменном заполнении познанского вала нельзя было удерживать в нем крюки так, как они укреплялись в песчаной насыпи в Москве — при помощи вертикальных штырей. Москва, как и притоки Оки издревле была заселена выходцами из Польши - племенем вятичей, на что с предельной откровенностью указывается в летописных источниках: "...Радимичи бо и Вятичи од Ляховъ. Быста бо два брата в Лясяхъ: Радимъ, а другыи Вятокъ. И пришедша седоста: Радимъ на Ръжю и прозвашасЯ Радимичи, а Вятко седе своимъ родомъ по Оце од него прозвашася Вятичи". Это был опаснейший народ, промышлявший разбоем. Если с радимичами справится удалось сравнительно быстро, то вятичи (ставшие впоследствии одной из составляющей московитского народа) проявили упорство. Как и поляков, их роднят не только общие корни, но и неприятие всего русского (сказывается давняя обида на унижения своих предков). И те и другие, с необычайным упорством противятся державному Киеву. Так, например, на вятичей дважды ходил походом Воладимир Красное Солнышко и дважды вёл с ними изнурительную войну его правнук - Владимир Мономах (!!!), но даже после этого они долгое время оставались инородным телом в русской среде. Нет ничего удивительного, что смешавшись с угро-финскими народами, будушие московиты ещё в эпоху Киевской Руси, являли собой обособленную часть государства. Летописец чётко различает полян, "иже рекомые русь" и всех этих вятичей. "...Поляне бо своихъ отець обычаи имяху: тихъ и кротококъ и стыденьє къ снохамъ своимъ, и къ сестрамъ и къ матеремъ своим, и снохы къ свекровамъ своимъ, и къ деверемъ велико стыденьє имущє... Деревляни живяху зверьскымъ образомъ, жівуще скотьскы и оубиваху другъ друга, ядуще все нечсто... а Радимичи и Вятичи и Северо единъ обычаи имяху, живяху в лиси яко же всякыи звир, ядуще все нечсто, и срамословьє в нихъ предъ отци и пред снохами..." Вряд ли кто усомнится в том, что летописец уже тогда подметил то, что в наибольшей степени определяет современных московитов: патологическая страсть населения сквернословить к месту и не к месту, грязь в быту и кровожадность. Отвратительная привычка пить спиртное без закуски - это уже прямое следствие угро-финской "ассимиляции" выходцев из Польши. Тысяча лет минула с тех пор, как были написаны эти строки но ощущение таково, будто летописец описал сегодняшний день! Но вряд ли он думал тогда, что потомки тех, кто "ядять всё нечисто" по прошествии 1000 лет осмелятся называть себя русскими. Таким образом, убедительные свидетельства летописи и археологии, говорят о тождестве словянской составляющей московитства с поляками и потому нет ничего удивительно в том, что эти народы являясь "антогонистами" вместе с тем имеют множество сходных черт. Любопытно, что сами поляки, не помнят о своём древнем родстве с москвитами. Правда в их среде сохранились неясные представления о последних, как о чем-то низшем, по отношению к ним (полякам). В любом случае поляки не считали московитов русскими, а если и упоминали "русскость" последних, то разве что в угоду домогательствам приказных дьячков. Вот как выглядит не искажённый московитскими издателями, имеющим нездоровое пристрастие везде, где написано "московит" прописывать "русский", перевод "Трактат о двух Сарматиях" Матвея Меховского: "Московия — страна весьма обширная в длину и ширину. От Смоленска до города Москвы сто миль, от Москвы до Вологды сто миль..." "Эти области подчинены князю Московии, а если прибавить сюда земли, занятые тем же князем Московии на севере и востоке..." "В Московии много княжеств. Есть княжество или земля Московия, откуда на войну выходит тридцать тысяч знат]ных бойцов, а селян — шестьдесят тысяч..." "Другие города москов меньше, и замки там меньше, и все сооружено из бревен." Как видно, уже из первых строк, слово "русский" применимо к московитам, Меховскому совершенно неизвестно. Если бы слово "русский" было употребительно в быту по отношению к московитам в те времена, то он, без сомнения употребил бы его. Ведь употребляет же он такие названия как "богемцы". Михевский смотрит на "москов" с высоты представителя славянской цивилизации и пишет о них, как о народе чуждом славянству. Ненависти к "москам" у него нет, он достаточно подробно описывает непритязательный быт, потомков тех, чьи предки "ядять всё нечисто". Но и благожелательности нет тоже. Так почему же мы наблюдаем такую ненависть московитов к Польше и поляков к Московитам, ведь по результатам исследований мы видим их почти полное тождество? Объяснить это можно только полным незнанием своего прошлого, невежеством всех этих до сих пор лаптёшных, в своей духовной сущности, "ванечек" и "манечек" не помнящих родства - сон разума, который и порождает чудовищ. В любом случае, это одна из удивительных загадок истории, над которыми будет задумываться просвещённый люд.