Интервью видного французского православного философа, богослова и писателя Жана-Клода Ларше протоиерею Живко Паневу для портала Orthodoxie.com
Жан-Клод Ларше, Вы одним из первых написали богословское исследование тем болезни, страдания и медицины. Ваша книга «Богословие болезни», вышедшая в 1991 г., была переведена на многие языки, а в контексте эпидемии covid-19 вскоре увидит свет в японском переводе. Вы также опубликовали свои размышления о страдании «Бог не хочет страдания людей», вышедшие в различных странах мира. Прежде всего, каково в целом Ваше мнение об эпидемии, которую мы сейчас переживаем?
Я не удивлён её появлением: на протяжении тысячелетий каждый век был отмечен в среднем двумя крупными эпидемиями, если не считать многих других, меньшей значимости. Однако их частота неуклонно растёт, а свойственные нашей городской цивилизации высокая концентрация населения и мобильность, росту которых благоприятствуют глобализация, многообразие и скорость современных транспортных средств, легко превращают эпидемии в пандемии.
Многие эпидемиологи, таким образом, предвидели нынешнюю эпидемию, не сомневаясь в ее появлении и предупреждали о нём, упустив лишь точный момент, когда это случится, и форму, которую она примет. Что неожиданно, это отсутствие готовности к ней у некоторых стран (Италии, Испании и особенно Франции), которые, вместо того, чтобы заблаговременно предусмотреть наличие необходимого штата медицинского персонала и системы больниц, оснащённых всем, что требуется для противостояния общественному бедствию, обрекли медицинскую систему на деградацию, допустив вывод за рубеж производства (в Китай, как и всего остального) медикаментов, а также масок и респираторов, которых сегодня катастрофически не хватает.
Болезни всегда присутствовали в истории человечества, и нет человека, который бы с ними не встречался в своей жизни. Эпидемии – это, проще говоря, те же болезни, только обладающие особо высокой степенью заразности и скорости распространения, охватывая подчас значительную часть населения.
Вирус covid-19 характеризуется тем, что он тяжело поражает дыхательную систему людей пожилых или ослабленных хроническими заболеваниями и, обладая высоким уровнем вирулентности, мгновенно перегружает системы интенсивной терапии большим количеством пациентов, заболевших практически одновременно в течение короткого интервала времени.
Православные Церкви отреагировали на возникновение эпидемии поэтапно, с разной скоростью и в разных формах. Что Вы об этом думаете?
Надо сказать, что эпидемия не охватила разные страны одновременно или в одинаковой степени, поэтому каждая Поместная Церковь действовала, приспосабливая свою реакцию к развитию болезни на собственной территории и к тем мерам, которые принимались государственной властью.
В наиболее пострадавших странах решение о приостановке совершения богослужений было принято быстро, с разницей всего в несколько дней. Не предвидя необходимости в такой мере в ближайшем будущем, некоторые Церкви (как, например, Русская Церковь) приняли меры для ограничения возможности заражения верующих в ходе богослужений и преподания таинств; сегодня эти Церкви, наоборот, просят верующих не приходить в храмы.
Эти меры вызвали обсуждение и даже полемику со стороны священнослужителей, монашеских общин, верующих, богословов… Первым предметом спора стало принятое некоторыми Церквами решение о внесении изменений в способ причащения.
Здесь следует различать две вещи: обстоятельства, сопутствующие причащению – и причащение само по себе.
Риск заражения может присутствовать в обстоятельствах, которые сопутствуют причащению: когда вытирают губы каждого причастника одним и тем же платом (как это делают традиционно на некоторых приходах Русской Церкви) или пьют после причащения – что также в обычае Русской Церкви – так называемую «запивку» (смесь теплой воды и вина) из одних и тех же чашек…
Вот почему принятые меры: для одного использовать бумажные салфетки, а для другого – одноразовые стаканчики (с последующим сожжением тех и других) – это, по моему мнению, не может стать поводом для каких-либо возражений.
Что же касается причащения как такового, то несколько Церквей решили отказаться от традиционного способа преподавать его верующим, а именно – помещая причастие в уста посредством Святой Лжицы. В некоторых Церквах были распространены рекомендации опрокидывать содержимое Лжицы в отверстые уста, сохраняя при этом по отношению к ним некоторую дистанцию, а в других – например, в Русской Церкви, предложили дезинфицировать Лжицу посредством алкоголя после каждого причастника или использовать для причащения одноразовые ложки с их последующим сожжением.
Убеждён, что ни одна из Церквей при этом не допускала и в мыслях, что Плоть и Кровь Христовы, о которых в каждой молитве до и после причащения напоминается, что их преподают «во исцеление души и тела», что эти Плоть и Кровь Христовы сами по себе могли бы явиться проводниками заражения (такую идею можно найти только в одной статье – она стала в интернете вирусной, и только потому я её упоминаю – это статья архимандрита Кирилла Говоруна, и в ней полным-полно ересей).
Но возникли сомнения по поводу собственно Лжицы, и это вызвало спор: одни акцентируют внимание на том обстоятельстве, что она касается уст верующих, а другие им возражают, указывая, что коль скоро она погружается в Тело и Кровь Христовы, эти Тело и Кровь дезинфицируют и защищают её.
Последние отмечают, что в крупных храмах, где неизбежно среди верующих встречаются разного рода больные, священники, потребляя в конце литургии остатки Святых Даров, при этом никогда не заражаются никакими болезнями. Они напоминают также, что во время крупных эпидемий прошлого священники преподавали причастие зараженным верующим – без того, чтобы при этом заразиться самим. В отношении последнего момента достоверной информации, почерпнутой из исторических документов, у меня нет.
С другой стороны, комментарий, который, в своём «Пидалионе» (сборнике канонов Православной Церкви с комментариями) святой Никодим Святогорец (который жил во второй половине XVIII века) делает в отношении 28-го правила 6-го Вселенского Собора, допускает, чтобы священники во время чумы вносили некоторые изменения в способ, которым они причащают больных, а именно «класть Святой Хлеб … в какой-нибудь священный сосуд, из которого могильщики и больные могут брать его лжицей» или чем-то подобным, причём «сосуд и лжицу следует затем погружать в уксус, а уксус выливать в алтарный колодец» или «причащать каким угодно другим, более надёжным способом, не нарушающим правило». Это указывает на то, что в эпоху Никодима Святогорца (или, возможно, даже ранее) было принято преподавать причастие из нескольких сосудов и лжиц, которые подлежали после этого дезинфекции, поскольку уксус, благодаря его кислотности и уровню содержания в нём алкоголя, обладал антисептическими и противогрибковыми свойствами (которые, впрочем, были бы совершенно недостаточны против вируса covid-19). Именно на этом тексте, процитированном также в справочном пособии великого русского литургиста XIX века С.В. Булгакова, обосновывает принятые ею меры Русская Церковь.
Я, со своей стороны, считаю, что тот, кто имеет достаточную веру, чтобы с доверием причащаться со лжицы, не подвергает себя никакому риску, и что Церкви, которые приняли специальные меры, пошли на это ради верующих, имеющих более слабую веру, а также сомневающихся. Церкви, до некоторой степени, последовали заповеди святого Павла, который о себе говорит: «Для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных» (1 Кор. 9, 22). Следует помнить, что причастие не имеет магического эффекта: как и во всех таинствах, благодать в причастии преподаётся во всей полноте, но восприятие благодати соразмерно вере восприемлющего (греческие Отцы используют греческое слово «аналогия», чтобы описать эту соразмерность), вплоть до того, что апостол Павел даже говорит – и это повторяется в молитвах перед причастием – что причащающийся недостойно может от этого заболеть душой и телом (1 Кор. 11, 27-31) или причаститься во «осуждение себе».
В любом случае, каждая Поместная Церковь при конкретном стечении обстоятельств, вправе избрать, по икономии, любые полезные средства.
Вторым предметом полемики стало закрытие храмов и приостановка совершения в них богослужений.
Сразу необходимо отметить, что в большей части стран предписаний о закрытии храмов не издавалось, а лишь был ограничен доступ в храмы, вплоть до нескольких лиц, а затем посещение лиц, находящихся на изоляции; однако меры по изоляции сделали перемещение и всякое посещение невозможным.
В большинстве Поместных Церквей, в то же время, совершение литургии продолжается с участием священника, певчего, возможно – диакона, и алтарника (кроме Греции, где запрет на это наложен даже в монастырях, что парадоксально, ведь речь идет о стране с прочной православной идентичностью, где Церковь пользуется официальным признанием со стороны государства).
Экстремисты развили теории заговора, усматривая за решениями государственного руководства волю некоторых групп влияния, направленную на разрушение христианства. Они провели параллель с периодом гонений первых веков христианства и, ссылаясь на мучеников, призвали христиан к сопротивлению. Очевидно, что это позиция неадекватная, а параллель с эпохой насильственных гонений – некорректная, ведь от верующих не требуют отрекаться от их веры и поклоняться другому богу. Храмы не закрыты, а ограничения, наложенные на их посещение, носят временный характер.
Государства всего лишь исполняют свой долг по защите населения, обращаясь к единственной доступной им мере – изоляции, – чтобы ограничить распространение заразы, получить возможность с большей эффективностью заботиться о тех, кто болен, и ограничить число смертельных исходов.
Я бы добавил, что храм не является неким волшебным местом, полностью укрытым от окружающего мира, где было бы невозможно заразиться никакой болезнью, особенно если она высокой заразности.
Это правда, что в древности во время эпидемий настроения были иными: люди собирались в храмах, умножались религиозные процессии. При этом забывают, что храмы превращались в скудельницы. Так, во время масштабных эпидемий, которые случались в Византийской Империи, не было редкостью, когда в храмах находились сотни сложенных мертвых людских тел.
Долг Церкви – защищать здоровье и жизнь как своих верующих, так и тех, кого они могли бы заразить вовне, и не обременять труд медработников, которые в случае перегрузки системы рискуют оказаться просто не в состоянии позаботиться обо всех и вынуждены будут перейти к выборочному подходу, иначе говоря, оставить умирать самых слабых.
Более того, когда слишком много умерших одновременно, то нельзя обеспечить их похороны: мы все были опечалены, наблюдая в Италии колонну армейских грузовиков, вывозящих десятки умерших прямо в крематорий, без прощания с родными и без религиозного обряда… В Китае одни за другими были сожжены тысячи тел, и лишь спустя несколько недель после кремации семьи могут обратиться за получением праха своих почивших родителей, приходя в места, где сложены погребальные урны.
Все монашеские общины (включая расположенные на горе Афон) затворили врата, приняв решение предохранить своих посетителей и паломников от взаимного заражения, а также защитить своих насельников, позволяя им продолжать совершение литургии и выполнять своё главное делание, в котором все мы так остро нуждаемся в этот период – молиться обо всём мире.
То, что на какое-то время стало невозможным причащаться, для некоторых верующих стало тяжёлой проблемой. В этом некоторые экстремисты видят успех антихристианского заговора…
Я не разделяю эти теории заговора, имеют ли они в виду отдельных людей или организации, тем более, что, как я сказал, эпидемии в истории человечества носят повторяющийся, циклический характер; считаю, тем не менее, что диавол участвует и в обстоятельствах самой нынешней эпидемии, и в её последствиях, а почему именно, я Вам расскажу в оставшейся части нашего интервью.
Сказал бы несколько слов о том, что касается лишения причастия. Те, кто привык причащаться каждую неделю (или чаще), черпая великую силу для своей жизни в причащении, очень страдают от этой ситуации, и их можно понять.
В качестве утешения можно напомнить, что преподобная Мария Египетская, святую жизнь которой мы торжественно вспоминаем в пятую неделю Великого Поста, причащалась всего один раз в жизни, непосредственно перед своей смертью, и что в её времена (о чём говорилось и в её житии, которое мы читаем в храме по случаю дня её памяти), существовал обычай, чтобы монашествующие, проживавшие в общежитии, удалялись по одиночке в пустыню в начале Великого Поста, и возвращались в монастырь только в Великий Четверг, чтобы принять причастие. Можно также вспомнить, что многие отцы, ушедшие в пустыню, не причащались чаще одного раза в год. В силу обстоятельств мы подверглись такому же удалению от причастия на время Великого Поста, и тем самым, будучи заперты в своей квартире (что в нашем мире непрекращающегося движения и внешних попечений стало для многих столь же суровым испытанием, как и пустыня), мы можем немножко приобщиться к их опыту. Из этого мы можем извлечь некоторые преимущества.
Прежде всего, надо отметить, что сегодня, особенно в диаспоре, причастие стало весьма частым (в то время как несколько десятилетий назад в православных странах оно, наоборот, было сравнительно редким), причём частым до такой степени, что присутствует риск его профанации. Несколько лет назад я беседовал на эту тему с Владыкой Афанасием (Евтичем), который мне сказал, что полезно периодически воздерживаться от причастия, чтобы вновь обнаружить для себя опасность его отсутствия и приближаться к нему, вновь ощущая подлинное стремление к нему и потребность в нём.
Затем, напомним, что плоды Причастия не исчезают после его принятия. Действие причастия соразмерно степени нашей восприимчивости, которая включает в себя не только качество нашей подготовки к причащению, но также и наше к нему отношение после его принятия. Чтобы нам помочь в этом, Церковь снабдила нас молитвенными последованиями к причащению и после причащения. Знаю нескольких духовников, которые наставляют своих чад вычитывать каждый день молитвы после причащения вплоть до следующего причастия, чтобы возгревать в себе сознание принятия честных Даров и продолжать актуализировать ту благодать, которую они нам принесли.
Что можно сказать о невозможности участия в богослужениях?
Я считаю, что можно служить у себя дома тем чином, который предусмотрен на случай отсутствия священника, – в частности, вычитывая Изобразительны вместо литургии, хотя более чем очевидно, что они не могут её полностью заменить и что в них отсутствует главное – Бескровная Жертва, которая может быть принесена исключительно священником.
Многие верующие имеют дома литургические тексты (в особенности «Малый евхологий», ориентированный именно на совершение домашней молитвы в отсутствие священника); если же соответствующих текстов под рукой и не окажется, то большинство из них могут быть найдены в интернете.
Можно также развивать практику молитвы Иисусовой: на Святой горе небольшие общины или отшельники, которые живут в «пустынях», не имея священника, заменяют службы определённым количеством кратких молитв ко Христу, Богородице и святым. Преподобный Ефрем Катунакский, ссылаясь на святителя Иоанна Златоуста, говорил: «Люди в миру, которые ни в субботу, ни в воскресенье не имеют возможности попасть в храм, могут в это время, совершая молитву, соделать свою душу престолом».
В православных странах также можно смотреть трансляцию литургии по телевидению, как это обычно делают многие пожилые или больные люди, лишённые возможности перемещаться. Это не заменяет реального участия с физическим присутствием в общине, но, тем не менее, позволяет ассоциировать себя с богослужением, испытывая чувство идентичности, принадлежности к общине и к её действию в определённый промежуток времени, ибо церковная община выходит за пределы видимого и за пределы круга присутствующих людей (это именно то, что и называют «общением святых»).
В своём недавнем интервью митрополит Пергамский Иоанн (Зизиулас), осуждая решение некоторых Церквей о закрытии храмов и приостановке богослужений, утверждал, что когда литургия больше не совершается, то нет больше и самой Церкви. Что Вы думаете по этому поводу?
Высказанную им позицию следует рассматривать в контексте его персоналистической доктрины с её приоритетом реляционного, которая склонна отождествлять литургию скорее с синаксисом (собранием верующих), нежели собственно с евхаристическим таинством [Критике новизны персоналистского учения митрополита Иоанна с позиций святоотеческого учения Ж.-К. Ларше посвятил отдельную работу – Прим. пер.]. На самом деле, во всех Церквах литургия продолжает совершаться (в монастырях, но также, при минимальном числе участников, во многих приходских храмах). И важно именно это.
Значение литургии не зависит от количества присутствующих участников, а значение и действенность Святого Таинства – от количества совершённых литургий. Когда литургия одновременно совершается в сотнях тысяч храмов, они актуализируют (именно в этом смысл слова «анамнезис» – воспоминания, которым обозначается сердце литургии) уникальную жертву Христа. Если бы служилась только одна литургия, и притом в одной-единственной из Поместных Церквей, то и это единственное Таинство совершалось бы тем же образом, и имело бы то же значение, потому что оно распространяется на всю вселенную.
Что касается верующих, следует помнить, что литургия святителя Василия Великого, которую мы совершаем в воскресные дни Великого Поста, в явном виде предусматривает их возможное отсутствие, ибо в обращённой к Богу молитве Его просят помянуть «ради благословных вин оставльшихся», что их приобщает некоторым образом к присутствующим верным и к той благодати, которой отсутствующие лишены.
Как жить в изоляции? Это проблема для наших современников…
Нам повезло, что карантин, наложенный государством, частично совпадает со «святой четыредесятницей» Великого Поста. У нас, православных, традиционно принято в этот период реже появляться на людях, ограничивая нашу досуговую активность и наше потребление; мы традиционно пользуемся этим периодом как поводом для обретения покоя и большего уединения, позволяющим нам погрузиться в себя, расширить наше знакомство с духовной литературой и больше молиться. Для всего этого мы уже обладаем опытом прошлых лет; надо лишь продолжить это усилие на несколько недель.
В целом, изоляция служит хорошим поводом, чтобы испытать на себе столь драгоценную для православной духовности «исихию» – состояние, основанное на уединении и, прежде всего, на внешнем и внутреннем покое; отдохнуть таким образом от непрестанного движения, шума и стресса, связанных с привычными для нас условиями жизни, и вновь вселиться в наше внутреннее жилище, именуемое Отцами-исихастами «местом сердца».
Изоляция также позволяет супругам и детям бывать вместе чаще, чем обычно, и это хорошо для всех. Конечно, это не всегда приходит само собой, ведь не все привыкли к совместному проживанию в течение длительного времени, но это как раз может стать поводом в хорошем смысле укрепить отношения.
Это возвращение к самим себе, к своей супружеской и семейной жизни всё же не должно оборачиваться забвением о других людях. Милостыне, составляющей часть нашего привычного поведения в дни поста, можно придать форму более устойчивой и регулярной поддержки знакомых, страдающих от болезни, одиночества или чрезмерной тревоги. Хорошим подспорьем для этой деятельности являются современные средства коммуникации…
Я замечаю, что многие из наших сограждан сейчас вынуждены изобретать себе спортивную нагрузку в условиях квартиры. Во время поста, мы имеем обычай класть земные поклоны. Мы можем увеличить их количество (у монахов имеется правило класть не менее 300 поклонов в день, а некоторые из них совершают до 3000!). Патриарх Сербский Павел, совершавший их ежедневно вплоть до 91-летнего возраста (его остановила только травма колена!), говорил, исходя из своих познаний медицины и своего хорошего состояния здоровья, что поклоны – это лучшая гимнастика, которую человек может практиковать, чтобы поддерживать себя в форме…
Теперь, если Вы не против, перейдём к богословским вопросам. Прежде всего, с кем или с чем связана нынешняя эпидемия и болезни в целом?
Эпидемия – это заразная болезнь, которая распространяется. О ней можно сказать всё то, что справедливо в отношении болезни, кроме её массового характера, проявляющегося в охвате ею региона, страны или всего мира, как это произошло в нынешнем случае, что и вызывает дополнительные вопросы.
Неудивительно видеть, что в религиозных выступлениях воскресает тема Апокалипсиса (конца света), или идея Божественного наказания за грехи людей с аллюзиями на потоп (Быт. 6-7), участь Содома и Гоморры (Быт. 19), на язву, которая опустошила лагерь Давида после переписи населения (2 Цар. 24, 15-16) или на семь казней египетских (Исх 7-11). Поэтому необходимы пояснения.
Согласно православной богословской концепции, развитой Отцами на основании Священного Писания, прародительский грех (который в западной традиции называется первородным грехом) имел, в физическом плане, три последствия: страстность (высшей формой которой является страдание), поврежденность (главной формой которой является болезнь) и смерть, которая выступает результатом последней. Грех Адама и Евы состоял в их отпадении от Бога, что имело следствием утрату благодати, сообщавшей им бесстрастность, неповреждённость и бессмертие. Будучи прародителями человечества, Адам и Ева, соответственно, передали своим потомкам человеческую природу, искажённую последствиями их греха; беспорядок, поразивший человеческую природу, поразил в равной мере и всю природу вообще, ибо человек, отпав от Бога, утратил положение царя творения, и лишил тварей благодати, которую им до этого передавал в качестве посредника. В то время как творение изначально было всецело благим – таким, каким Бог его сотворил (согласно 1-й главе книги Бытия), в него, как и в человека, зло вошло извне, причём не только моральное, но и физическое, выражающееся в расстройстве, поразившем первозданный порядок творения, а также в процессах разрушения того, что установил Бог.
Промысел Божий, по замечанию Владимира Лосского, воспрепятствовал полному разрушению творения, однако природа превратилась в поле битвы, где постоянно пребывают в противостоянии добро и зло. Живые организмы постоянно сражаются, чтобы одолеть микробов, бактерии или вирусы, или генетические изменения (обязанные своим появлением либо старению, либо факторам внешней среды), стремящиеся их разрушать – до самого момента, когда, ослабленные старостью, подрывающей их иммунитет, они будут окончательно побеждены и умрут. Бактерии или вирусы могут тысячелетиями поражать одних только животных, или сохраняться в них, не поражая их самих, а затем внезапно перейти на человека. Именно так и случилось с различными видами вирусов, которые вызывали эпидемии на протяжении последних десятилетий.
Вы отмечаете вину прародителей в упомянутом процессе, но играют ли в нём роль грехи их потомков, то есть наши собственные грехи? В молитвах на случай эпидемии, которые встречаются в Большом евхологии (официальном сборнике церковных молитвословий), ответственность за эпидемию возлагается на грехи всех людей; этой же точки зрения придерживаются в своих выступлениях также некоторые епископы, священники и монахи, которые усматривают причину происходящего в людских грехах и призывают к покаянию…
Согласно православной концепции (которая в этом моменте отличается от католической концепции первородного греха) ошибка собственно самих Адама и Евы носит личный характер и не распространяется на их потомков, которым передаются лишь её последствия. Между тем, их потомки, начиная с самых первых и вплоть до живущих в наши дни, как говорит святой Павел в 5-й главе послания к Римлянам, имеют на себе грех по образу греха Адама, сделавшись его подражателями и через свои собственные грехи подтвердив прародительский грех с его последствиями.
Таким образом, коллективная ответственность за зло всё же имеет место, что оправдывает и взгляд на наши грехи как причину происходящего, и призыв к покаянию. В то же время, это применимо лишь на уровне самом общем – для объяснения происхождения и основы существования болезней и других зол, но отнюдь не на уровне личности – для объяснения, почему болезнь постигла того или иного человека или группу лиц.
Если одни болезни связаны с личными ошибками или личными страстями (например, болезни, обусловленные избыточным питанием или чрезмерным употреблением алкогольных напитков, или болезни, передаваемые половым путём), то появление других никак не связано с духовным состоянием лиц, которых они поражают. Больные дети не виновны ни в каких ошибках; святые также не избегают болезней и зачастую подвержены им в большей степени, чем те, кто ведёт морально распущенный образ жизни.
Иногда эпидемии выкашивают целые монастыри; например, после Пасхи 346 г. эпидемия чумы разразилась в монастырях Фиваиды, унеся жизни трети подвизавшихся там «отцов пустыни», включая и преподобного Пахомия, отца киновального монашества, и назначенного им преемника, и приблизительно по сотне монахов в каждом из крупнейших монастырей региона.
Христиане, явившиеся свидетелями крупных эпидемий чумы прошлого, были вынуждены констатировать, что болезнь поражала людей в случайном порядке, вне связи с их моральными или духовными качествами.
Вопрос о взаимосвязи между болезнью и грехом самого человека или его родителей был задан Христу, Который ответил ученикам в отношении слепорожденного следующее: «не согрешил ни он, ни родители его».
Таким образом, болезнь имеет отношение ко греху в смысле её происхождения, первоначала и коллективности, но лишь в малом количестве случаев – в смысле конкретном и личном.
Я полагаю, что вопрос греха и покаяния может быть затронут в молитвах или проповедях, но это следует делать с осторожностью. Страждущие от болезни не нуждаются в том, чтобы их страдания отягощали обвинениями в их вине – они нуждаются в том, чтобы их поддержали и утешили, чтобы за ними ухаживали с состраданием; больные нуждаются также и в помощи на пути духовного осмысления постигшей их болезни и страданий – таким образом, чтобы эти болезнь и страдание могли бы им духовно пойти на пользу. Если покаяние и имеет смысл, то оно заключается именно во внутреннем обращении человека, в изменении состояния его ума (в этом смысл греческого слова «метания»).
Болезнь поднимает целый ряд вопросов, от которых никому не удаётся уйти: «Почему именно я?», «Почему именно сейчас?», «Надолго ли?», «Что со мной дальше будет?» Всякая болезнь – это поиск ответа, который тем ярче и глубже, что он не носит отвлечённый характер и не даётся человеку даром, но фиксируется в его онтологическом опыте. Этот поиск довольно часто является решающим. Потому что болезнь всегда с большей или меньшей остротой побуждает пересмотреть наши представления об основаниях, границах и формах нашего существования, об обретённом нами в жизни равновесии, о наших эталонах и нашем отношении к другим, ставит под вопрос свободу распоряжения нашими телесными и физическими способностями, да и саму нашу жизнь; потому что смерть в состоянии болезни всегда отчётливее вырисовывается перед нами, чем обычно (например, в частности, при нынешней эпидемии, которая внезапно и быстро уносит жизни людей, чаще пожилых, но также и тех, которые моложе и притом не все страдали до её появления от тяжёлых хронических заболеваний).
Для каждого человека болезнь – это возможность на личном опыте испытать свою онтологическую хрупкость и зависимость, повод обратиться к Богу как Тому, Кто способен помочь в преодолении болезни, если не физически (потому что, в ответ на молитву, случаются и чудесные исцеления), то, по меньшей мере, духовно, и позволяет человеку постичь смысл самосозидания, без которого он обречён лишь двигаться по пути к разрушению.
Тем не менее, нередко в самих молитвах Большого Евхология или в других текстах (например, в канонах и акафистах), а также в выступлениях духовенства, которые за последнее время заполнили интернет, встречается идея, что эта эпидемия послана в мир, совершенно забывший о Боге и ставший полностью материалистическим, Самим Богом (или Его архангелами или ангелами), дабы пробудить людей, привести их к покаянию и обращению.
Как мною только что было сказано, я согласен с тем, что данное испытание (как и всякое испытание в жизни) является шансом, чтобы многое пересмотреть и осознать, чтобы вернуться к Богу и к более духовному образу жизни.
Я об этом говорил в отношении отдельных людей. Но очевидно – и в прессе имеется много статей на эту тему, – что эта эпидемия также ставит под угрозу основания, организацию и сам образ материалистической и потребительской жизни современного общества, ставит под угрозу фальшивое чувство безопасности, которое оно культивирует в надежде на прогресс науки и техники; она развенчивает и иллюзии трансгуманизма, поскольку, как сейчас говорят специалисты, новые вирусы не перестанут появляться, а эпидемии не только продолжатся, но будут возникать ещё чаще, оставляя человека зачастую бессильным (задумайтесь над тем фактом, что ещё не смогли найти ни вакцину, ни лекарство против обычной простуды, поражающей ежегодно значительную часть населения и которую вызывает вирус из семейства коронавирусов).
Однако при всём моём уважении к молитвам и к упомянутым Вами священнослужителям, я шокирован тем, каким образом эти лица мыслят о Боге и Его действии по отношению к людям. Такие представления, которые были обычными для Ветхого Завета, изменил Новый Завет. Ветхозаветной эпохе была присуща идея, что праведники благополучны, ибо вознаграждаются Богом, в то время как грешники по справедливости наказываются всяким видом зла. Взгляд Нового Завета, который положил конец этой «логике», прообразует Иов. Суждения упомянутых Вами священнослужителей напоминают речи друзей Иова, строящиеся вокруг следующего силлогизма: «Раз ты поражён всеми несчастьями, значит, Бог тебя наказал, а если Он тебя наказал, то ты являешься грешником». Иов отверг эту идею, согласно которой Бог стремился его наказать. Новый Завет являет нам Бога любви, Бога сострадающего и милосердного, Который желает спасти людей посредством любви, а не наказаний.
Идея, будто этот вирус в мире распространил Бог или что его могли распространить ангелы или архангелы (как мы и в самом деле читаем в некоторых текстах) мне кажется почти кощунственной, даже при ссылке на Божественную педагогику, которая как бы использует зло во благо и таким странным образом из зла делает благо. Бог для нас – Отец, а мы – Его чада. Кто из нас, будучи отцом, возымел бы идею заразить собственных детей вирусом – якобы с педагогической целью? Какой отец, напротив, не страдал бы, видя, что его дети заболели, страдают и рискуют умереть?
Некоторые богословы приписывают Богу причины болезни, страдания и смерти из опасения, что, если их Богу не приписывать, то тогда якобы следовало бы, подобно манихеям, признать наличие, наряду с Богом – благим началом – также и некоего злого начала, которое пребывает в соперничестве с Богом и таким образом ограничивает Его Всемогущество, являющееся одним из Его существенных свойств. Если всё происходит от Бога, то надо допустить и то, что Он якобы является причиной не только эпидемий, но также войн, геноцида, концентрационных лагерей; что это якобы Он привёл к власти Гитлера, Сталина или Пол Пота, чтобы сделать их инструментами Своего предполагаемого правосудия и воспитать народы…
Действительно, согласно Отцам, все виды зла имеют единственный источник – грех, а он, в свою очередь, вызван тем, что человек дурно воспользовался своей свободой воли; но это зло является следствием также действия диавола и демонов (ангелов, которые пали, потому что также дурно восспользовались своей свободой воли), и их власть после грехопадения первого человека смогла утвердиться в мире: поскольку человек перестал быть «царём творения», то Сатана смог стать «князем мира сего».
В том, что сейчас происходит, следует отметить действие именно диавола, а не Бога, а во вторую очередь – ошибку того, кто в Китае, употребил в пищу животное-носителя вируса или прикоснулся к нему (как бывало и в случае всех предыдущих эпидемий), распространив последствия своей ошибки на всё человечество, подобно тому как Адам передал всему человечеству последствия своего греха.
То, что Вы только что сказали, ставит несколько вопросов. Прежде всего, некоторые утверждают, будто Бог сотворил всех микробов, все вирусы; что даже сама смерть включена в творение от начала; и что, как это говорит книга Бытия, всё сотворённое Богом – «это хорошо».
Действительно, эту идею можно найти у некоторых современных католических богословов (например, у Тейяра де Шардена и его ученика Гюстава Мартеле); она была воспринята некоторыми православными богословами (например, Иоанном Зизиуласом, митрополитом Пергамским, и, совсем недавно, архимандритом Кириллом Говоруном). Они придерживаются натуралистической концепции, которая, отчасти, копирует такую же концепцию в современной науке. Наша православная вера учит иначе: Отцы единогласны в утверждении, что Бог не творил смерть и что она является последствием греха, так же, как болезнь и страдание, которые не относились к числу условий первозданного рая, но впрочем, будут упразднены в условиях райской жизни будущего века, в Царствии Небесном.
Вопрос, являются ли злом болезнь, страдания и смерть, требует двоякого ответа.
Прежде всего, на уровне физическом они являются неоспоримым злом, ибо, как я уже предварительно отметил, это беспорядок и расстройство, вносимое в благой порядок функционирования живых организмов, сотворенных Богом. Даже с натуралистической точки зрения, для живого существа именно здоровье и жизнь соответствуют нормальному состоянию, а болезни, немощи и смерть – ненормальному. Болезнь, как я уже сказал выше, – это форма повреждения, это процесс порчи, разрушения, аннигиляции, а страдание – это элемент, который данный процесс сопровождает, свидетельствуя, что в нашем теле происходит что-то неладное.
Подлинно сатанинский характер болезней весьма отчётливо проявляется при некоторых из них: например, при аутоиммунных заболеваниях, когда органы используют ресурсы организма, чтобы разрушать себя (своего рода самоубийство); при раке, который, начинаясь с генетического искажения, производит нелепые, не несущие в организме никакого смысла, опухоли, не имеющие никакой иной цели, кроме собственного роста за счёт других органов, на которых они паразитируют и которые понемногу разрушают, а против применяемой к ним терапии используют все ресурсы, которые живое существо накопило за миллионы лет, чтобы развиваться и защищать себя; нынешний вирус, который, как другие представители того же семейства, инфильтрируется в клетки лёгких, а затем и в другие жизненно важные органы, завоёвывая их, как неприятель завоёвывает страну, колонизируя их и препятствуя их работе или внося в неё тяжёлые нарушения, вплоть до смерти.
На духовном уровне болезнь, страдание и смерть остаются разновидностями зла по своему изначальному происхождению (грех), но к ним можно относиться и переживать их с духовной пользой, конструктивно –и в этом они станут благами, но благами лишь духовными. В связи с болезнью, страданием или приближением смерти, человек, как я уже сказал, может обратиться к Богу, приблизиться к Нему и обрести различные добродетели (то есть постоянную настроенность или, иными словами говоря, такие состояния, которые его уподобляют Богу и с Ним его соединяют). Именно это имеет в виду святой Григорий Назианзин, отмечая, что через болезнь многие люди стали святыми.
Если Христос умер за нас, то для того, чтобы победить смерть и позволить нам в конце времен воскреснуть, как и Он Сам. Однако Его страдания и Его агония на Кресте кроют в себе также и иной смысл, который недостаточно подчёркивается: страдая и умирая, Он упразднил власть страдания и смерти; Он дал нам, если мы соединимся с Ним и таким образом получим обретённую Им для нас благодать, больше не бояться страдания, а совершенствоваться в нём духовно, и больше не страшиться смерти, но возлагать наше упование на жизнь вечную, так что мы можем сказать вместе со святым Павлом его словами из 15-й главы послания к Коринфянам: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?»
Ваши предыдущие слова вызывают другой вопрос. Почему Бог, если Он Всемогущ, не упраздняет болезнь и страдание в этом мире, и почему они существуют, в то время как Христос их победил для всего человечества, которое Он воспринял на Себя в Своей Личности?
Это возражение активно используется атеистами, часто вызывая сомнения среди верующих.
Ответ Отцов таков, что Бог сотворил человека свободным и уважает свободную волю человека даже в её последствиях. Потому что грех продолжается в мире, его последствия продолжают поражать человеческую природу и весь космос. Христос уничтожил необходимость греха, положил конец тирании диавола и обезвредил смерть, но Он не уничтожил ни греха, ни действия демонов, ни физической смерти, ни последствий греха в целом – чтобы не принуждать людей и не упразднять их свободную волю, которая является причиной упомянутых зол.
На физическом уровне падший мир остаётся подчинённым своей собственной логике. Именно поэтому болезнь каждого поражает по-своему, и это особенно впечатляет во время эпидемии: в соответствии с индивидуальным физическим устроением каждого, она касается одних и обходит стороной других; одних поражает легко, а других – тяжко; одних заставляет умирать, а других оставляет живыми; убивает подростков и щадит глубоких стариков.
Лишь в конце времён произойдёт восстановление всех вещей и явятся «новое небо и новая земля», где разрушенные грехом порядок и гармония природы будут восстановлены в природе, возведённой к высшему образу существования, когда блага, приобретённые Христом в Его подвиге искупления и обожения нашей природы, будут сполна сообщены всем, кто будет с Ним един.
Человек, который живёт во Христе и в Церкви, пребывает в полноте благодати, получает «залог Духа» и духовно познает начатки будущих благ. В этом духовном плане грех, диавол, смерть и повреждение больше не имеют над ним власти, не могут его поражать; по отношению к ним он духовно свободен. Но обетованные неповреждённость и бессмертие станут для его тела реальными только после Воскресения и Суда – так же, как и обожение всего его существа во всей полноте совершится лишь в последний момент (ср. 1 Кор. 15, 28).
В ожидании этого, христианство выказывает стремление облегчать страдание людей и исцелять болезни, и оно всегда одобряло употребляемые для этого средства…
Любовь к ближнему вкупе с любовью к Богу – это главные добродетели, проповедуемые христианством. Любовь к ближнему включает в себя сострадание, желание во всем помогать ближнему, утешать его и поддерживать, облегчать его страдания и лечить его болезни, хранить его в добром здравии. Чудеса, совершенные Христом и апостолами, показали в этом пример.
Именно поэтому христианство с самого начала признавало обоснованность медицины, без колебаний пользуясь «земными» методами врачевания, практиковавшимися в обществе, где оно родилось и развилось, оно даже стояло у истоков создания больниц. Веками на Востоке и Западе, вплоть до сравнительно недавнего времени, медицинскими сёстрами были монахини (в Германии их так и продолжают называть «Schwester», то есть «сёстры»!)
В условиях нынешней эпидемии все исследователи, врачи, медицинские сёстры, сотрудники «скорой помощи», а также все технические агенты и обслуживающий персонал демонстрируют вполне соответствующие христианским ценностям самоотверженность и дух жертвенности, простирающийся вплоть до готовности подвергать угрозе свои собственные здоровье и жизнь. Их благословляют все Церкви, и мы должны сильнее поддерживать их своими молитвами.
В связи с Вашими словами о том, что падшая природа до некоторой степени следует своей собственной логике, возникает вопрос: могут ли наши молитвы оказать воздействие на эту эпидемию, чтобы её задержать или положить ей конец?
Наш долг – молиться Богу, чтобы Он заставил эту эпидемию прекратиться. Но для этого необходимо, чтобы все люди обратились к Нему и Его об этом попросили. В противном случае, по Своему уважению к свободному выбору тех, кто не желает признавать Его бытие и просить Его о помощи, Он не станет навязывать им Своё Всемогущество. Именно в этом причина, по которой Божественное действие не явило себя, чтобы прекратить великие эпидемии прошлого. Вместо этого Бог отвечал на моления небольших объединённых групп и чудесным образом останавливал эпидемии локального масштаба. Точно таким же образом вмешательство Бога, Матери Божией или святых искони пробивало брешь в логике падшего мира – ради конкретных людей. Но по своему определению чудеса – это, скорее, исключение из общего и привычного порядка. И Сам Христос не совершал исцелений коллективных, но всегда только индивидуальные, и всегда, подчеркну, в соотношении с духовной целью и сопутствующим духовным действием (прощение грехов), связанным с жизнью и предназначением человека. Это дает повод напомнить, что как болезнь может быть – на духовном уровне – обращена к нашей пользе, так и сохранённое или восстановленное здоровье окажется бесполезным, если не будет поставлено на добрую службу нашей духовной жизни. И вот один из вопросов, которые перед нами ставит эта эпидемия: на что мы до сегодняшнего дня употребляли наше здоровье и как мы им будем намерены пользоваться дальше, если выживем?
Что касается чудесных исцелений, совершенных Христом, то можно видеть, что некоторые из них Он совершил по просьбе самих исцелённых, а иногда – по просьбе их ближних. Это напоминает нам, что нам важно молиться как о нас самих, чтобы нам обрести защиту и исцеление, так и о наших ближних, а также, ещё шире, – обо всех людях, как это делают все святые, которые молятся за весь мир, ибо в своей собственной личности ощущают единство со всеми.
За последние недели православные сайты украсились самыми разнообразными молитвами. Какую молитву, или молитвы Вы бы особенно порекомендовали?
Всякая молитва хороша, ибо приближает нас к Богу и нашему ближнему. Можно обращаться ко Христу, к Богородице и ко всем святым, потому что, как мне сказал по время одной из наших с ним встреч преподобный Паисий Афонский, каждый святой может исцелить ото всех болезней, и святые не испытывают ревности друг ко другу.
Я, в то же время, сохраняю некоторый скептицизм в отношении некоторых форм благочестия, находящихся на грани суеверия, но неизбежных в подобных обстоятельствах: так, недавно извлечена из забвения святая Корона [Corona (венец) – латинский вариант имени мученицы Стефании (греч. «увенчанная») Дамасской (II в.) – Прим. пер.]; несомненно, скоро мы увидим, как ей составит компанию и святой Вирус (епископ Венский IV века).
Со своей стороны, я очень полюбил и читаю несколько раз в день молитву, написанную Патриархом Румынским Даниилом – ей одновременно присущи и краткость, и простота, и полнота. Её текст был мною немного изменён:
«Господи Боже наш, щедрый милостию, с попечительной мудростью управляющий нашу жизнь, услыши молитву нашу, приими наше покаяние во грехах и положи сему поветрию предел.
Ты, Врачу душ и телес, даруй здравие тем, кого постиг недуг, восстави их вскоре от одра страдания, да возмогут славить Тебя, о милостивый Спасе.
Сохрани от всякой болезни тех, кто пребывает в добром здравии.
Сохрани и нас самих, Твоих недостойных служителей, а также наших родителей и наших близких.
Благослови, укрепи и сохрани, Господи, Твоею благодатию всех, кто с любовью к людям и в духе жертвования собой служит больным в их домах или в лечебницах.
Удали всякую болезнь и страдание от Твоего народа и научи нас ценить жизнь и здравие как дары, ниспосланные Тобою.
Даруй нам, Господи, мир Твой и исполни сердца наши несокрушимой верой в Твою защиту, упования на Твою помощь, любви к Тебе и к нашему ближнему.
Твое бо есть, еже миловати и спасати нас, и Тебе славу возсылаем со Безначальным Твоим Отцем и со Пресвятым и Благим и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
