Что представляет собой полет в космос? Как много нужно знать, чтобы стать космонавтом? Чего в этой специальности больше: безрассудства и риска или романтики? И, наконец, почему, вернувшись на Землю, космотавты не прекращают смотреть в небо? Об этом и многом другом в эксклюзивном интервью «Фразе» рассказал первый космонавт Украины Леонид Каденюк.
Леонид Константинович, совсем недавно вы презентовали свою книгу «Миссия — Космос». Что заставило вас опять взяться за перо?
Во-первых, было ощущение незавершенности полета. Долгие годы я работал летчиком-испытателем и после каждого полета писал летную оценку, описывая поведение самолета при различных режимах полета, при маневрировании, либо вооружения. Во-вторых, если я побывал в космосе, приобрел уникальную информацию, то, считаю, держать ее в себе неправильно, а надо поделиться с людьми.
Я слышала, что вас не раз просили о том, чтобы вы написали эту книгу. Это правда?
Да, действительно просили. На встречах в различных аудиториях, со школьниками, студентами, военными, пенсионерами меня не раз просили: "Напишите книгу о том, о чем рассказываете".
А это правда, что сначала вы прибегли к помощи журналистов, но мои собратья по перу не оправдали ваших ожиданий?
Я действительно получал от журналистов предложения помощи в написании книги, и даже от писательницы. Мне предлагали пересказать то, что я видел и ощутил в полете, чтобы они сами все описали в книге. И одна такая книга действительно была написана, но когда я ее прочел, то расстроился. Текст изобиловал множественными неточностями и отсебятиной. Поэтому я и принял решение писать самостоятельно.
«Специфика работы космонавта состоит в постоянной учебе»
Леонид Константинович, работа космонавта в принципе уникальна, но что вы особенно выделили бы в этой специальности?
Специфика профессии космонавта состоит в постоянной учебе, заключающейся в изучении многих наук, космического корабля, орбитальной станции, всевозможных тренировок с целью подготовки организма к перенесению факторов космического полета: перегрузок при выведении на орбиту, длительной невесомости в космосе, пребывания в замкнутом пространстве. Но самое сложное — ждать своего полета.
Ваша первая книга вышла в 2009 году на украинском языке. Я знаю, что вы получали предложения от журналистов перевести ее на русский язык, но все закончилось провалом. Почему идея с переводом провалилась, что было не так?
Мне предложили помощь в переводе книги на русский язык. Но, начав читать перевод и, естественно, править, я пришел к выводу, что править чужие ошибки — это значительно дольше, чем перевести самому. Одно неточное слово при описании ощущений, которым я уделил значительное место в книге, искажает то, о чем хотелось бы мне написать.
А это правда, что специалисты эту книгу оценили как докторскую диссертацию?
Поскольку я описывал и ощущения (что крайне важно для специалистов, занимающихся космической психологией), книга заинтересовала ученого-психолога, сопровождавшего мою группу космонавтов во время подготовки. Прочитав ее, она позвонила мне и сказала: «Леня, я восхищена твоей книгой. В ней еще одна докторская диссертация».
«Это был вызов того времени»
Оглядываясь назад, вы можете сейчас сказать, как долго вы ждали своего полета в космос?
Всю свою сознательную жизнь. Считаю, что подготовка началась с маминых уроков по изучению букв и цифр в 5--6-летнем возрасте.
А космическая эра, на начало которой пришлось ваше детство, тоже сыграла свою роль или это было лишь фоном?
Так сложилось, что детство моего поколения совпало с началом космической эры. У миллионов моих ровесников и у меня появилась мечта стать космонавтом. Это был вызов того времени.
Мечтали миллионы, а полетели единицы.
Да, это так. Как оказалось, мало попасть в отряд космонавтов, пройти все отборы, учебу, тренировки — должен быть и элемент везения. Из отобранных в отряд около 40% в космос так и не полетели по разным причинам. Кто-то не выдержал режима постоянной учебы, у кого-то возникли проблемы с медициной. К сожалению, были случаи и гибели. Так, из моей группы во время испытаний истребителя-бомбардировщика МиГ-27 погиб мой близкий товарищ Леня Иванов. Ему было всего 30 лет.
Вы по специальности летчик-испытатель, как вы оказались в космосе?
Основной целью отбора и дальнейшей подготовки космонавтов группы, в которую я попал, была подготовка нас как командиров многоразового транспортного космического корабля «Буран». Поэтому мы должны были стать летчиками-испытателями. Требования к будущим космонавтам были очень жесткими. Не буду детально описывать. Но из более чем 3000 молодых летчиков-истребителей была отобрана группа в количестве 9 человек. Медицинскую комиссию я проходил в течение 2 месяцев.
Медотбор завершился государственной медицинской комиссией, в которую входили ведущие врачи Советского Союза.
После отбора нас направили в Центр подготовки летчиков-испытателей, по окончании которой мы получили дипломы «летчик-испытатель». Далее в Центре подготовки космонавтов в Звездном городке продолжили подготовку к космическим полетам, параллельно испытывая самолеты. Изучали биологию, медицину, астрономию, астрофизику, геологию, экологию и другие науки. Как командиры космических кораблей, мы должны были отлично знать космические корабли, орбитальные станции.
Если говорить откровенно: то, что вы учили в школе, хоть немного пригодилось в жизни?
Надо отметить, что советское школьное образование было настолько качественным и достаточным, что стало мощным фундаментом для подготовки к космическим полетам. К примеру, знания по физике и математике наряду со знаниями, полученными в Черниговском высшем военном авиационном училище летчиков, позволили быстро разобраться со сложной космической техникой. Знания по географии были настолько глубокими, что, глядя на Землю с ее орбиты, казалось, что я уже видел это в детстве. В течение 90 минут орбитального полета я наблюдал с орбиты то, что годами изучал в школе, и интересный урок географии продолжался.
А это правда, что у вас в аттестате была единственная четверка по украинскому языку?
Да, правда. Поскольку был лимит на золотые медали, мне поставили четверку за сочинение, и в итоге я был награжден серебряной.
Если говорить о подготовке к полету, то насколько сложными были ваши тренировки?
Слово «тренировка» в данном случае не уместно. Тренируются спортсмены. Космонавты проходят очень сложную подготовку, состоящую из изучения множества наук. На земной орбите космонавт должен выполнять научные эксперименты в разных направлениях наук. Важной составляющей подготовки являются различные испытания, способствующие перенесению организмом факторов космического полета. Испытания в центрифуге, барокамере, сурдокамере, вибростенде, термокамере, вестибулярные тренировки. В центрифуге нас подвергали десятикратным перегрузкам. Это на пределе человеческих возможностей. Мой вес 75 килограммов при испытании в центрифуге составлял 750 килограммов. Не все выдерживали: кто-то терял сознание, у кого-то лопались сосуды на спине. Требования к кандидатам на космический полет очень жесткие. И это правильно. Невесомость — среда, чуждая человеческому организму. Но в космосе я убедился в его больших возможностях, гибкости, то есть способности приспосабливаться к новым физическим условиям. В том числе и невесомости.
Были те, кто не выдерживал?
Были. К примеру, на вестибулярных испытаниях при мне был случай, когда испытуемый уже на четвертой минуте после начала вращения побледнел, покрылся обильным потом и попросил: «Я уже не хочу быть космонавтом, только остановите это кресло».
Это правда, что во время вестибулярных испытаний вы показали какой-то сверхчеловеческий результат?
В человеке нет ничего сверхъестественного. При испытаниях оказалось, что мой вестибулярный аппарат настолько устойчивый, что вывести его из равновесия так и не получилось. После испытаний врач сказал, что мой вестибулярный аппарат уникальный. Он также сказал, что через неделю хотел бы проверить меня по иностранной методике. Проанализировав свое самочувствие, я попросил врача продолжить испытание, пока не отвязался от кресла. Врача я заинтересовал как пациент. Да и самому стало интересно.
И что это за методика?
Согласно этой методике время непрерывного вращения составляет 55 минут с угловыми скоростями от 30 и до 120 градусов в секунду. Примерно через полчаса вращения, констатируя отсутствие каких-либо изменений в моем самочувствии, врач попросил меня дополнительно воздействовать на вестибулярный аппарат самостоятельными движениями в кресле, насколько позволяла привязная система.
«Того страха, о котором часто спрашивают, не было»
Перед полетом было страшно?
Того страха, о котором часто спрашивают, не было. Я всегда отвечаю, что было страшно интересно, а не от того, что может произойти что-то фатальное.
Перед полетом было опасение, как перенесу невесомость. Даже несмотря на высокие адаптационные возможности вестибулярного аппарата. Хотя космонавты отбираются по одним критериям (казалось бы, одинаково здоровы), но космос с невесомостью каждого встречает по-разному. Впервые стартующий на земную орбиту не знает, что его там ожидает.
Леонид Константинович, в космосе вам были необходимы знания биолога. Это правда, что вас готовили к полету по методикам, разработанным именно украинскими учеными?
Украинские биологи с самого начала космической эры приобщились к исследованиям в космосе. То есть к космической биологии, которая является одной из приоритетных наук в исследовании космоса, влияния невесомости на растения, живой организм. В СССР около 70% космической биологии находилось в Украине.
Рассказывают, что вам перед полетом необходимо было выучить английский язык и возникли реальные сложности. Это правда или журналисты, как всегда, что-то досочинили?
Знание английского языка было обязательным условием участия в полете на американском шаттле. Общение как в экипаже, так и с Центром управления полетом, естественно, должно вестись на английском языке. Поскольку в школе и вузах я изучал французский, пришлось срочно заняться английским. Стимул, сами понимаете, высокий, космический. Поэтому самостоятельно с большим энтузиазмом взялся за это серьезное дело. Язык оказался несложным. И к полету я владел им уже настолько, чтобы успешно общаться и с членами экипажа, и с Центром управления полетом, и на пресс-конференциях с журналистами, и в быту.
Леонид Константинович, вы — летчик-испытатель. Если говорить откровенно, насколько все-таки опасная эта профессия?
Профессия летчика-испытателя, кроме высокого летного мастерства, требует отличных инженерных знаний, аэродинамики. Она творческая и этим интересная. Но насколько интересная, настолько и опасная. Своими особенностями приближена к профессии космонавта. Летчик-испытатель с конструктором принимает участие в создании самолета с самого начала.
Испытания самолетов сопровождаются аварийными ситуациями и, к сожалению, иногда гибелью испытателей. Надо отметить, что эта работа во многом предопределила мое восприятие космического полета, в том числе и психологическое.
А что собой представляет сам полет?
Полет в космос состоит из трех этапов: старт и выведение на орбиту, полет в космосе в невесомости (выполнение задания) и возвращение на Землю.
А какой этап полета самый опасный?
Самый напряженный и опасный — старт и выведение на орбиту. Стартующий комплекс весит более 2000 тонн. Из них около 90% — топливо. Хотя сам корабль весит около 100 тонн. Топливный бак, к которому прикреплен корабль, включает в себя отсек для жидкого водорода емкостью более 1,7 миллиона литров и жидкого кислорода -- около 700 тысяч литров. Кроме этого, есть два твердотопливных ускорителя, прикрепленных к топливному баку. Все это топливо сгорает за время менее 10 минут, разгоняя космический корабль до первой космической скорости 7,9 км/сек.
Это правда, что в момент включения двигателей звук напоминает взрыв?
Включение трех основных двигателей шаттла, вмонтированных в его конструкцию, действительно напоминает взрыв. Иначе это не назовешь. Но после старта стартующий комплекс быстро переходит скорость звука. Поэтому он становится неслышным, отставая от корабля.
Перегрузка на выведении на орбиту составляет около четырех единиц. С такой силой космонавта вдавливает в кресло, и во столько раз он становится тяжелее.
А когда наступает невесомость?
Невесомость наступает после выключения двигателей. Переходный процесс от перегрузки к невесомости очень быстротечный и составляет доли секунды. Таким же является и обратный переход — из невесомости в гравитацию.
«В космосе все интересно»
Что в космосе вам показалось самым интересным?
В космосе все интересно. Но все-таки самое интересное -- это невесомость и вид Земли с высоты орбиты. Особенностями невесомости являются отсутствие точки опоры и постоянное пребывание в пространстве. В этом случае космонавт должен приспособиться к новым условиям жизнедеятельности, принципам организации движения, оценки пространства. Но, как оказалось, приспособиться было несложно. И уже буквально через полчаса мы чувствовали себя, "как рыба в воде".
Особенностью орбитального полета является и то, что корабль, обладающий скоростью 7,9 км/сек, пересекает 24 земных пояса за 90 минут. То есть смена дня и ночи происходит за 90 минут. И 24 земных часа «спрессовываются» в 90 минут орбитального полета. За один виток вокруг Земли на корабле 16 раз наступают день и ночь. К этому тоже нужно было привыкнуть. Состояние невесомости — потрясающее ощущение идеальной легкости. Закрыв глаза, совершенно себя не ощущаешь, только осознаешь, что ты есть. Но для кого-то оно опасно и может вызвать вестибулярные расстройства, головные боли, потерю пространственной ориентации, работоспособности.
Космическое пространство — не пустота. Оно переполнено уникальной информацией, необходимой нам, людям, для сохранения и прогресса земной цивилизации.
