Автор цикла о «Ведьмаке», не уступающем по популярности «Властелину колец», приступил к следующему, и теперь это долгоиграющая сага о Рейневане. Времена, описанные в первой книге эпопеи «Вежа блазнів» Анджея Сапковского (Х.: Клуб Сімейного Дозвілля), — раннее Средневековье, инквизиция, противостояние папской церкви и бросивших ей вызов последователей Яна Гуса. В принципе, в хитросплетениях политических и религиозных разногласий разобраться не так уж сложно. Об этом мы уже и кино у Германа недавно смотрели, и в «Мастере реликвий» Кристофера Бакли, о котором недавно «Фраза» писала, можем прочитать, поэтому насчет исторического фона все понятно: грехи простолюдинам отпускаются, поповская мошна туго набита, о чистоте веры можно только мечтать.
И поэтому в данном историческом фэнтези альтернативного, как водится, образца интересна не фабула, но сюжет. Ведь не политические же, в самом деле, интриги послужили виной приключений молодого пана, а его страсть к чужой жене. Медик, авантюрист и дамский угодник, он влюблен в красавицу Адели фон Стерч, и именно во время совершения любовного акта был настигнут разъяренными родственниками ее обманутого мужа. Ну и понеслось, естественно. Весь роман — это бегство любовника из города в город на фоне кровавой резни, гуситских войн и пыток инквизиции. Красочные, незабываемые картины — «Три мушкетера» отдыхают, а вот с «Рейнеке-лисом» Гете «созвучные» похождения Рейневана сравнить можно. Да еще «Декамерон» слишком уж просится на «жанровую» повестку дня. «Усі нахилилися над столом. — Що це... — Рейневан, почервонівши, указав на один з аркушів, на якому була зображена оголена пара в абсолютно недвозначній позі та ситуації. — Що це таке? — Адам і Єва. Цеж видно. А те, на що спирається Єва, — це Дерево пізнання... — Ага... — Аось тут, прошу, погляньте, — демонстрував далі гравірувальник, сповнений гордості за свої твори, — Мойсей і Агара. Тут Самсон і Даліла. Тут Амнон і Тамар. Зовсім непогано мені вдалося, га? А це... — Овва! А це що таке? Оце переплетення? — Яків, Лея і Рахіль. — А це... — заїкнувся Рейневан, відчуваючи, що кров от-от порсне йому зі щік. — Що це... Це... — Давид і Йонатан, — безтурботно пояснив Юстус Шоттель. — Але це треба буде ще підправити. Переробити... — Перероби, — досить холодно перебив Шарлей, — на Давида і Вірсавію. Бо тут, холера, бракує тільки Валаама й ослиці».
Что же касается Башни шутов в названии, то это, конечно, метафора, и кивает автор при этом и на Вавилонскую ее сестру, и на плавучий символ глупости в «Корабле дураков» Бранта. Герой ведь неуклонно к ней движется, а там, как известно, сумасшедший дом инквизиции расположен, и надо ли ему туда, в обитель безумья и юдоль скорби? Вряд ли, конечно, но без покорения очередной вершины наш герой уже просто не может...
Автор следующей книги нашего обзора ради красного словца, как говорится, не пожалеет и отца. Собственно, уже не пожалел, и в один из его текстов, помнится, так и назывался: «Как я убил своего отца». В моральном, конечно, смысле, ну и в политическом, конечно, тоже. Ведь что такое везение, если спросить у автора «Русской красавицы» Виктора Ерофеева (Х.: Фолио)? Реализованная невозможность, не более. Родиться в семье дипломата, не ведать о смерти вождя, но со знанием дела говорить друзьям, проезжая мимо Кремля: «Здесь работает мой папа и товарищ Сталин». Опоздать к детской раздаче мата, и учить его позже, как иностранный язык. Жить в доме, где кулинарная книга «О вкусной и здоровой пище» с элегантными фотографиями застольного изобилия не выглядит издевательством над человеком. После принять участие в скандальном альманахе «Метрополь», после чего папиной карьере пришел конец. Словом, эпатаж наш герой всегда любил.
В случае с «Русской красавицей» наделавшего в перестроечные времена немало шуму эпатажа тоже более чем достаточно. Во-первых, профессия героини (путана и манекенщица), во-вторых, то, чем она на протяжении всего романа занимается (тем, чего в СССР «не было»). В начале, конечно, юная провинциалка приезжает покорять столицу с твердыми намерениями выжить и подняться вверх по социальной, так сказать, лестнице. «По приезде я позвонила братьям Ивановичам и незамедлительно, прямо по телефону, сдалась, — начинает она свое повествование. — Но все это мелочи жизни, и я опускаю. А затем наступила ночь. То есть все-таки что-то сместилось и разгулялось в природе и выше, раз она наступила, и она на меня наступила. Господи! Дай мне силы поведать о ней!».
Впрочем, короткий роман с пожилым любовником стал даже не очередной трагедией, а вовсе уж глобальной катастрофой. Поскольку, повторимся, автор книги — скандально известный писатель, и его роман — вершина упомянутого эпатажа, которую так и не удалось покорить общественной морали. Книги Виктора Ерофеева — это вообще микс из национальной идеи и эротических подробностей ее повседневного поиска. В данном случае героиня бегает голышом по полю, «спасая Россию», ну и ведет, как правило, «беспорядочную сексуальную жизнь». Роман, тем не менее, переведен на 30 языков мира, и сегодня считается общепризнанным шедевром.
В следующем сборнике нашего обзора — «Сером зеркале» Андрея Жвалевского (М.: Время) — ситуацию спасает герой с не менее важной, чем у героини Ерофеева, профессией. Не без помощи своего друга, администратора локальной сети (все про всех знает — и кто под каким ником в чат выходит, и в какой квартире живет) наш программист сталкивается с непонятными вещами в обычной, казалось бы, компьютерной игре с использованием игровой клавиатуры. «Выяснилась странная штука: стрелялка появилась как бы сама по себе и сразу во всех сетях. Уже неделю ее гоняли по всему городу... и происшествий с людьми хватало. Кто телевизор из окна шуганул, кто мамины кактусы в капусту порубал... а один чел с красноречивым ником Slabak установил рекорд Медунивера по швырянию гранаты на дальность. Физрук пришел в восторг, а друзья откровенно офигели. Единственное, что мог Слабак бросить до этого — бычок в урну, да и то, как правило, недобрасывал».
И что бы вы делали в ситуации, когда вами якобы руководят с экрана компьютера? Психотропные игры, говорите? Вполне может быть, одного такого умника в Японии недавно за подобное уже расстреляли, а в здешних широтах куда бежать? Была во времена Булгакова такая служба в Москве, которая чертей на мотоциклах с пулеметами по наводке поэта Ивана Бездомного ловила, а сегодня? Сообщать в правоохранительные органы? В милицию, говорите? «В принципе можно, — соглашаются у Жвалевского, — но хорошо бы прийти на прием к следователю сразу в смирительной рубашке, чтобы потом не тратить время на переодевание». То есть оденут и закроют надолго в психушке.
Дело в том, что в игре на пятом уровне оказалась зеркальная комната, где игрок начинает отражаться и как бы действовать по подсказкам, словно робот. Но кто подсказывает? Точнее, откуда все это? Ранний Пелевин, конечно, а именно — «Принц Госплана», но были еще круче примеры. Круче и приближеннее к сути страшилки Жвалевского. И дело даже не в инсталлировании «живого» героя в персонажа видеоигры, а в возможности психотропного воздействия. То есть игра как оружие, понимаете? У Тучкова в «Русской книге людей» был такой рассказ, если помните. Но там из компьютера героем руководила неведомая сила, вроде той, что у Мамлеева с Горчевым жила-поживала, никак, кроме «метафизической мистики» и прочего масла масляного в эзотерическом своем изводе, не называлась. Здесь, правда, тоже не говорят, кто и зачем народ баламутит, беспорядки в столице устраивая — милиционер из табельного оружия баранов в зоопарке расстрелял и сам застрелился! — но какие-то намеки есть. «То ли какая-то банда орудует, — сообщает мама героя городские сплетни, — то ли исламисты психотропное оружие применили, а только по улицам стало ходить небезопасно». Ничего не напоминает?
А ведь в романе «Пангея» Марии Голованивской именно эти самые слухи и учили распространять различного типа и масштаба борцы-анархисты, сидящие, как правило, на зарплате у власти. Разжигать и провоцировать, подстрекать и баламутить. Инструкцию новичку герой романа давал такую: «Дело простое, — как-то хрипловато начал он, — ты выходишь в ЖЖ под шестью разными юзернеймами и рубишься в дискуссиях. Задача — рассказывать, как тебя обидели черножопые. Вот тебе папка с реальной жестью, с фактами и событиями, все проверено, не ссы. Используй. Сама собирай по сети. Все должно быть настоящее, ты только рупор для тех, кто не умеет сам громко кричать. Война же идет, пускай пока не видная никому, но наш окоп здесь, в ЖЖ. Вот образы твоих юзеров, биографии к ним — вживайся. Учительница, банкирша, студентка консерватории, врач и так далее. Вот гайды по ключевым темам: драка, изнасилование твоего ребенка, грабеж, групповуха в парадном, принуждение к наркоте. Пиши все грамотно, без пустословия. Кавказцы тоже должны быть разные — чечены, азеры, даги — никакого однообразия. Первые посты напишешь и до публикации пришлешь мне. Я должен направить тебя. Поддерживай все радикальное, типа убивать, высылать, лишать права на въезд. Оклад три тысячи. Отчеты постами и комментами. Если к постам больше пятидесяти комментов — премия».
Возможно, именно поэтому — дабы не вдаваться в идеологические подробности и остаться на волне «компьютерной зависимости» — рассказ о психотропном оружии как-то нелепо обрывается, «кто виноват» не рассказывают, и только «что делать» узнаем из финала. Который, добавим, отсылает к следующей, гораздо большей вещи сборника — о том, как Россия с Украиной воюет в сетевых войнах, где победить должен кто-то третий. Прижатый к стенке герой, в свое время придумавший почти все виды информационной экспансии — от информационного вброса до кумулятивной бомбы, собирает команду троллей, общаясь и с российскими, и с украинскими спецслужбами. Разницы ведь между Ельциным, которого он обслуживал, и Януковичем, который в романе еще при власти, по сути, никакой: один на танке в историю въехал, другой кровавый Майдан в ней устроил. А вот как это на самом деле устроено и работает, о том и сказ в данном случае — недетский, вполне детективный и захватывающий.
