Миллион двести раз, миллион двести два, миллион двести три... вручено! И под барабанную дробь уважаемые члены Нобелевского комитета дрожащими от высочайшей ответственности голосами объявляют новых жителей «деревни Нобелевка».
Та-дам! Первыми на красную дорожку выходят физики: англичанин Питер Хиггс и бельгиец Франсуа Энглер. Без малого пятьдесят лет ждали они торжества справедливости. Ибо ещё в одна тысяча восемьсот... простите, в одна тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом (!) году эти товарищи сообщили всему учёному миру о существовании неведанной ранее элементарной частицы, именуемой сегодня бозоном Хиггса.
Казалось бы, что с того? Одной частицей больше, одной меньше. Да и на что они годятся, все эти кварки и мезоны, кроме как усложнять и без того безрадостную жизнь студентам технических факультетов? Но нет! Мал золотник, да дорог: бозон имени (теперь уже) лауреата Нобелевской премии важную дырку на научной стене закрывает. В стройной модели мира она (не стена — частица) стала последним кирпичиком, после чего каждый физик может теперь убедительно рассказать, как была создана Вселенная. Именно бозон Хиггса в процессе Первородного Взрыва ответил за то, какие частицы получили массу, а какие остались невесомыми. Вниманию прекрасных дам: вы можете смело возложить всю ответственность за собственный вес на этот бозон, и никакой физик вам не возразит.
Теоретики Хиггс и Энглер более сорока лет носились со своей безумной (как казалось научному миру) идеей существования «частицы Бога», пока в прошлом году учёные-практики с помощью Большого адронного коллайдера не обнаружили непонятный квант. И им оказался (ура!) тот самый бозон. Пазл сложился, премия получена, удовлетворение тоже. Единственное, о чём можно сожалеть, так это о том, что белых пятен в принятой модели физики элементарных частиц не осталось. Хотя, я думаю, яйцеголовые на этом не остановятся. Им только дай. Премию в том числе.
Ба-дам! Свой миллион двести тысяч американских долларов и прописку в Нобелевском таунхаузе получают химики: Мартин Карплус, Майкл Левитт и Арье Варшель, представляющие Австрию, США, ЮАР, Израиль и Великобританию (вот мужики нахимичили со своими гражданствами!). На всемирную доску научного почёта эта троица внесена за создание компьютерных программ по моделированию химических систем. Проще говоря, три товарища так глубоко проникли в суть творящегося на уровне квантовой химии, что человечество теперь может не просто понять, что же такое происходит внутри (к примеру) процесса переваривания пищи, но и нарисовать это на экране ноутбука.
«Можно использовать это знание для разработки новых лекарств, а можно — как в моём случае — просто удовлетворить собственное любопытство», — с улыбкой сказал мне (и ещё миллионам интернет-пользователей) Нобелевский лауреат Варшель. Примечательно, что учёные родились в трёх разных частях света (Европа, Азия и Африка), а познакомились и сделали главное открытие своей жизни в Америке. Австралия, надобно подтянуться, а то, ишь, отстаём!
Па-бам! Представляем вам ещё одних жителей Нобелевки: американцы Рэнди Шекман и Джеймс Ротман, и примкнувший к ним Томас Зюдхоф (Германия). Официальный вердикт: за открытие механизма регуляции межклеточных взаимодействий присудить вышеупомянутым товарищам премию в области физиологии и медицины. До сего дня процесс обмена полезными (и не очень) веществами между клетками живого организма выглядел как полный хаос. Туда-сюда мечутся транспортные средства (везикулы) и таскают на себе гормоны, ферменты и другие нейромедиаторы. Но вот каким образом они знают, что и куда, когда и, главное, зачем нужно доставить? Это науке известно не было.
Но Шекман, Ротман и Зюдхоф нашли, наконец-то, героев невидимого фронта, микрологистиков, отвечающих за транспортировку важных грузов. И теперь этот, не побоюсь этого слова, фундаментальный физиологический процесс перестал быть таким уж загадочным. Понимание сути происходящего, надеемся, позволит в будущем более эффективно лечить ряд болезней, возникающих из-за сбоев межклеточной перегрузки. Это и заболевания иммунной системы, и диабеты и неврологические проблемы мыслящего организма. Особенно важно и то, что и клетки мозга общаются друг с другом таким же самым образом. Это даёт нам робкую надежду на возможный рост уровня умственной активности жителей планеты.
Ту-дух! Кто эта женщина? Кто эта улыбающаяся бабушка? Не узнали? Вы что, не читали ничего из Элис Мунро? Отсталые люди. Да это же восьмидесятилетний Чехов в юбке, крупнейший современный прозаик, мастер короткого рассказа, насыщенного физиологическим реализмом. «Большие чувства маленьких людей» провинциальной Канады — вот основной предмет изучения и описания свеженького лауреата и теперь уже обладателя небольшого литературного уголка в деревне Нобелевка.
На сегодняшний день Элис Мунро — единственный лауреат Нобелевской премии по литературе из Канады, знаменита еще и тем, что не написала ни одного произведения крупной формы. Рассказы, рассказы и ещё раз рассказы. Пятнадцать сборников небольших повествований и всё, по сути, об одном и том же: о простых жительницах провинции, с которыми, казалось бы, ничего не происходит. Повествования эти не насыщены сюжетными поворотами, основное внимание читателя сосредотачивается на многочисленных подробностях и деталях, которыми, как гусь яблоками, набиты рассказы Мунро.
Интересно, что несколькими месяцами ранее писательница неожиданно заявила о том, что прекращает свою литературную деятельность. Известие о том, что она стала тринадцатой по счёту женщиной-писателем, получившей высокую премию, застало её на родине. В интервью она сказала, что довольна тем, что мир теперь обратит внимание на писателей северной страны. «Я очень рада, что получила премию, и мы как женщины получили её», — продекларировала Элис. Что сказать, судя по всему, матриархат не за горами. (А Мураками всё равно жалко. Какой год подряд в фаворитах — и ничего...).
Ты-дым! На центральную площадь Нобелевки вызываются экономисты Юджин Фама, Ларс Питер Хансен и Роберт Шиллер, все — из США. Прописаны! За эмпирический анализ цен на активы. За финансовые предсказания. Вау! Теперь каждый из нас сможет стать миллионером, если, конечно, поймёт, что написано в трудах новоиспечённых лауреатов. Ну как, к примеру, понять такой важный пассаж о том, что, сколько ни анализируй цены на акции, это тебе не поможет спрогнозировать прибыль в ближайшем будущем. А общую тенденцию на достаточно длительный период — возможно. Поняли? Прибыль будет, но не завтра, а через несколько лет. И то не прибыль, а так — тенденция к прибыли.
Но, как известно, одними тенденциями сыт не будешь, потому пока что разольём... простите, разделим на троих один миллион двести тысяч долларов. И, кстати, финансовые потрясения, предсказанные Шиллером много лет назад, наступили. Следовательно, доверие к прогнозам подобного рода вырастет, и относиться к этому будут теперь серьёзнее, тем более что уже существует и всемирно признанная научная основа гаданий на денежной гуще.
Ба-бах! И как снег на голову — не Владимир Путин из России, не Малала Юсуфзай из Пакистана, не Эдвард Сноуден из ниоткуда, а международная Организация по запрещению химического оружия в полном составе отныне прописана в Нобелевке со всеми вытекающими из этого факта финансовыми и политическими дивидендами.
Откуда просочилась информация — не понятно, но телевидение Норвегии за несколько часов до оглашения результатов заседания уважаемого Нобелевского комитета объявило о победе ОЗХО в борьбе за мир во всем мире. Интриги не получилось, ну и ладно. Главное, чтобы химического оружия в мире не стало уже, наконец. А именно этим вопросом и занимается организация, в которую входят сто восемьдесят девять стран. События в Сирии подтвердили мировому сообществу, что зарин и иприт ещё имеются в арсеналах армий некоторых «нехороших» стран. Применение химического оружия запрещено мировым сообществом, а боеприпасы с отравляющими веществами должны быть утилизированы (сиречь — уничтожены). Надеемся, что именно на активную борьбу за их уничтожение и потратит ОЗХО миллион двести долларов Нобелевской премии.
Гаснут софиты, сворачивается красная дорожка, расходятся по уютным улочкам деревни Нобелевка старые и новые жители. Утихают страсти, которые вновь вспыхнут через год, когда придёт время вручать ордера следующим Нобелевским неофитам.
* * *
От редакции. Интересуетесь наукой? Заходите в киевский Музей популярной науки и техники «Экспериментаниум»!
