Лия Ахеджакова: Я — майдан? Я еле хожу, я не дойду ни до какого майдана

В сентябре 2015 года в России состоялась премьера спектакля «Мой внук Вениамин» Марфы Горвиц по пьесе Людмилы Улицкой, в котором главную роль исполнила актриса Лия Ахеджакова. Почти год спектакль гастролирует по стране, побывал в США и Канаде.

Накануне гастролей в Белоруссии и Израиле Лия Ахеджакова дала интервью журналистке «Медузы» Татьяне Ершовой, в котором рассказала не только о спектакле и своем родном театре «Современник», но также о непрекращающейся борьбе с провокаторами, попытках сорвать гастроли в регионах и дружбе с Эльдаром Рязановым.

— У вас постоянно возникают проблемы с поддельными аккаунтами в соцсетях — то от вашего имени ведут твиттер, то в инстаграме появляются фейковые фото. Как-то вы боретесь с этим?

— У меня есть два адвоката, они подали заявление в Роскомнадзор, я звонила в IT-безопасность МВД, но ничего не помогает. Видимо, это проект более высоких организаций, чем мне казалось; сейчас я думаю, что каких-то силовиков.

Еще раньше удалось закрыть аккаунты в твиттере, убрать с сайта «Эхо Москвы» снимок, но по инстаграму все равно что-то ходит. И потом просто убрать недостаточно, хорошо бы знать, откуда это все исходит, тогда можно было бы пообщаться на эту тему — почему таким образом можно измываться над народной артисткой? Почему актриса, ничем не опорочившая своем имя, стала игрушкой в руках хулиганов от власти? А когда появился флэшмоб «Прости нас, ИГИЛ» («Исламское государство» признано в России террористической организацией и запрещено — прим. «Медузы») — это уже уголовное дело.

— Есть много поддельных фотографий, где вы якобы просите у кого-то прощения — у украинцев, американцев и так далее. Это откуда пошло? Вы когда-то перед кем-то извинялись?

— Никогда такого не говорила, ни у кого прощения ни за какие подлости не просила. Никогда в жизни — потому что я лично никакие подлости не делала.

Когда был суд над [оппозиционером Алексеем] Навальным, ко мне прислали двух провокаторов с камерами — это потом уже выяснилось. И они попросили взять листок бумаги и постоять с ним, а меня спросили, как я отношусь к Навальному. Я взяла и говорю: а зачем бумажка? Зачем я ее тогда держала, я не могла понять. Теперь на этой бумаге, как на плакате, печатают всякую мерзость. Это какое-то чудовищное идиотство, оно и не пачкает меня, но в то же время оскорбляет. Есть же люди, которые верят, что я способна на это, что я способна писать не «Путин», а «Путен» и говорить на этом мерзком языке.

— Совет Федерации два дня назад одобрил пакет«антитеррористических» поправок, кардинальным образом ужесточающих законодательство. В частности, есть поправка, предусматривающая наказание за недоносительство…

— Кстати, вот если появится флэшмоб, где я выступаю против «пакета Яровой», тогда я согласна (смеется). 

Это правда нечто невиданное, неслыханное и профессионально безобразное. За недоносительство-то раньше расстреливали. Гумилева, нашего великого поэта. Вот я жду, когда мы придем к этому. Сейчас пока год в тюрьме; получается, стукачество — уже какое-то благородное дело.

Ваше поколение, наверное, в школе уже не учило про роль личности в истории. Но я замечаю, что личность — и со знаком минус, и со знаком плюс — влияет на историю. В данном случае эта дама вписывается своей личностью в то, что история повернула в другую — плохую — историю. Там еще есть какой-то [сенатор Виктор] Озеров, но тот что-то не звучит, а она благодаря своей адской активности вписала себя в историю рядом с не самыми лучшими именами. Вообще, это ужасно, все говорят, а толку никакого. И Совет Федерации одобрил, и [председатель Совета Федерации] Валентина Ивановна [Матвиенко] — что с ней?

— Что сейчас, на ваш взгляд, в России происходит? 

— Сейчас идет какая-то облава — я, например, ни одну минуту не верю в коррупционную составляющую в деле [губернатора Кировской области] Никиты Белых. Я помню, что в 1937 году сначала те, кто инициировали облавы, командовали страной, а потом их расстреливали уже те, кто непосредственно делал облавы. Одни подлецы душат других подлецов, у них идет соревнование — кто эффективнее будет давить соперника, тот и наверху. Но это не значит, что того, кто вылезет, не придавит. Это рулетка, а ставка там жизнь. Больше всего страдает население: увеличиваются налоги, трещит бюджет по швам. Мне кажется, эта охота на ведьм очень опасная. Возможно, конечно, переловят всех коррупционеров, а, может быть, будет новый 37-й. Я не знаю, я в этом не разбираюсь — сейчас организуют очередной флэшмоб, и мы узнаем, что я думаю по этому поводу (смеется).

— В обиход вернулось словосочетание «враг народа»; так называют и вас. Вам не страшно? 

— Временами страшно, но это не тот страх, когда в подъезде вдруг нападут. Хотя даже не страх, а бешенство, когда меня, например, разводят по телефону. Такой прекрасный мужской голос говорит: пожалуйста, Лия Меджидовна, мы вам предлагаем 10 тысяч долларов за участие во флэшмобе в поддержку [и.о. главы Чечни] Рамзана Кадырова. Провокаторов развелось как тараканов — это способ заработка; например, облить зеленкой, забросать яйцами, сорвать спектакль, на концерте Макаревича распылить газ, разбросать листовки с оскорбительными текстами. А эти пранкеры, которые на федеральных каналах хвастаются своими провокациями, а студия аплодирует им. Думаю, что в случае с ними есть какие-то кукловоды, но кто именно, я не знаю.

Я — точно проект НОДа, это финансируемая секта во главе с депутатом [Госдумы Евгением] Федоровым. Они и Макаревичем занимаются. То есть они борются с инакомыслием в культуре. В Саратове они обливали наши афиши краской, в других городах из-за них артистам в залах отказывали, в Тюмени листовки разбрасывали.

У меня с Тюменью была странная история — вдруг разные СМИ начали сообщать, что тюменцы категорически против того, чтобы Ахеджакова привозила к ним свой спектакль, потому что она едет «устраивать майдан». Я — майдан? Я еле хожу, если честно, я не дойду ни до какого майдана — только если меня возить или ползком. Я посоветовалась со своими подругами, говорю: а что если будут яйца в лицо кидать? Не ехать? Инна [Чурикова] говорит: утрешься. Во какая! (Смеется.) Люся [Улицкая] говорит: это ерунда. Вот я думаю: надо же, как они спокойны, и поехала. Весь зал был забросан огромными листовками, где перечислялись все мои прегрешения против патриотизма. Но люди выкидывали их в урну, более того, был успех, аплодисменты — больше, чем обычно, скорее как ответ на листовки.

Есть еще вариант — [лидер движения «Суть времени» Сергей] Кургинян, это называется «Родительское сопротивление». Кургиняновцы по всей стране в детских садах и школах выпускают газеты про Сталина и про ценности Советского Союза, которые попраны врагами народа. Почему в детских садах, никак не могу понять. Но понятно, что и НОД, и «Сопротивление» финансируются, волонтеров на такое много не найдешь.

Один провокатор через месяц позвонил и извинился, сказал, что благодаря тому, что «развел» меня, сумел выплатить ипотеку. Не верится, что это столько стоит, в смысле — недорого.

— Вы часто подписываете письма, например, в поддержку заключенных, которые на самом деле ничего не меняют. Зачем использовать инструмент, который не эффективен?

— Такие письма — добровольное дело. А вот другие — в поддержку карательных законов, репрессивной линии власти — там не отвертишься.

— Можете ли вы понять людей, подписывающих письма в поддержку власти?

— Есть такие варианты: либо эмигрируй, либо подписывай. Правда, некоторые люди с радостью подписывают такое сочинение, чтобы заявить о своей благонадежности. А это клеймо, по Салтыкову-Щедрину, для приобретения которого нужно совершить какую-нибудь пакость.

Хотя если мои друзья и коллеги подписывают, я всегда считываю, почему это произошло, и могу объяснить причины. Часто они бывают уважительными. А порой я знаю, что это звания, это Первый канал, это орден за заслуги перед властью — за него тоже надо побороться. Это залы, а где залы — там и гонорары. Но иногда, когда с ножом к горлу пристанут к человеку, за которым огромный коллектив, — я сама скажу: пожалуйста, подпиши ты это письмо, бог с ними уже, господь простит.

Но я знаю главных режиссеров, которые ни разу в жизни себя не запачкали, ни разу не лизнули. Для меня честь играть на сцене ТЮЗа — я говорю про [главных режиссеров московского ТЮЗа] Гету Яновскую и Каму Гинкаса, про [режиссера] Диму Крымова — и у него я играю. Но я могу предположить, чего это стоит, непреклонность и незапачканность.

Когда мы защищали [украинскую летчицу] Надю Савченко, там такие имена стояли, что для меня честь быть рядом с ними, хотя бы в письме. Мне позвонила [председатель Московской Хельсинкской группы] Людмила Михайловна Алексеева и сказала, что готовится обращение к «Яблоку» и «Парнасу» — чтобы они объединились и выдвинули своего кандидата, чтобы демократы все-таки были во властных структурах. Я хочу, чтобы там появился хоть один мой человек. [Дмитрия] Гудкова и [Владимира] Рыжкова (оба политика вошли в федеральный список «Яблока» на выборах в Госдуму 2016 года — прим. «Медузы») недостаточно. Я знаю, это безумно трудно, — сколько они пытались объединиться, ничего не получается. И мы ошиблись не в первый раз.

— И «Демократическая коалиция» развалилась. Вы считаете, что нужно все-таки идти на компромиссы?

— Хотя ты знаешь, я однажды прочла такую вещь про Пастернака — его послали выступать на какой-то антифашистский симпозиум, съезд — кажется, это было за границей. И ты представляешь, вот он сказал — наш великий и потрясающий поэт — «Люди, никогда не объединяйтесь, это путь к фашизму». Я это помню, и Пастернак для меня авторитет — как и Алексеева. Не сочти за шутку, я серьезно.

— Вам самой приходилось идти на компромиссы?

— А как же? Если я хочу, чтобы люди были терпимы к моему инакомыслию, то и я должна смириться. Если это не подлость, не убийство. Я пытаюсь быть терпимее. Один раз мне [журналист] Егор Яковлев покойный сказал одну вещь: «Знаешь, демократия — это двустороннее движение». Я не гожусь для этого соображения, абсолютно. Я — одностороннее движение. Но я понимаю, что в агрессии, в которую впало наше общество, ничего нет хорошего, дальше — война, убийства, Москворецкий мост (имеется в виду Большой Москворецкий мост, где 27 февраля 2015 года был убит политик Борис Немцов — прим. «Медузы»). Все. Смиряюсь.

Вообще смысл моей жизни в другом, отнюдь не в политике или в этих мерзких флэшмобах. Может, у меня будет инфаркт или инсульт от них, как этого кто-то добивается — но лечит меня искусство и общение с прекрасными людьми. Я недавно познакомилась с [писателем Евгением] Водолазкиным — прочла в смысле, его «Лавр» произвел на меня колоссальное впечатление. Если я бы лет 30 назад прочитала такую изумительную книгу, она на меня, вероятно, еще сильнее бы повлияла. И «Лестница Якова» Улицкой — про убывание интеллигенции и ее неубиенность, — просто потрясающая.

— Почему для своего последнего спектакля вы выбрали текст Улицкой «Мой внук Вениамин»? Ведь пьеса не новая. Более того, зная вас, можно было предположить, что вы предпочтете какое-то острое высказывание.

— То, что пьесу написала Улицкая, — уже аргумент в пользу текста. И мне сейчас был важен именно этот выбор. Если бы я нашла какого-то другого соразмерного автора, но при этом остро отвечающего на запросы времени, я бы порадовалась. Я же должна искать роль, которая бы мне соответствовала, чтобы меня в ней что-то грело, слезы вызывало, а не просто два прихлопа, три притопа. Кроме того, я не отношусь к антрепризе как к чистому заработку денег. Поскольку я не очень востребована в театре, для меня антреприза — возможность что-то сыграть, что мне дорого, на что у меня сердце откликается. Так было и с выбором «Старосветской любви».

— Насколько комфортно вы себя чувствуете внутри этого текста? Язык еврейской мамы — Эсфири Львовны — вам очень идет, звучит очень органично.

— Хорошая литература всем идет. Нет таких актеров, которые бы не хватались за хорошие тексты, за сильные характеры, сильные образы. Я давно носилась с этой пьесой, лет пять, предлагала ее ставить в «Современнике», но не получилось. [Художественному руководителю театра] Галине Борисовне [Волчек] не понравилось, она не сочла, что материал достоин театра. Я пыталась в кино это осуществить, тоже ничего не вышло, не нашли деньги. Мне оставалось единственное — частный проект.

Вместе с моим продюсером мы искали постановщика, говорили со многими молодыми режиссерами. Нашли Марфу Горвиц. Еще очень важная вещь, на которую я обращаю внимание, — чтобы люди, занятые в спектакле, не были стенка на стенку, как в некоторых семьях — мама «Крым наш», а дети — «Крым не наш», и идет раздрай. Я боялась, что коллектив не сойдется. Но всем, кто занят в этом спектакле, очень легко, потому что мы одного поля ягоды. Марфа — человек, очень мне близкий по мировоззрению. Мы с ней купили «Намедни» Парфенова, нашли этот год — время действия пьесы — перед перестройкой, перед тем, как у нас появились надежды. Последнее дыхание, умирание совка, когда еще есть железный занавес. С тем временем перекликается история главных героинь — старые женщины, у которых в одночасье погибли все близкие в Бобруйске. Художник спектакля Вера Мартынова, с которой мы тоже друзья, — она из гнезда Дмитрия Крымова. Она показала эти крохотные кухоньки, куда ни зайди, одинаковые по всей стране и железный занавес. Конец 1980-х.

— Да, но все-таки в спектакле уже виден этот переломный момент, ведь должен родиться новый человек. Это про начало нового времени.

— Это про завтрашний день этого человека, про то, где он будет жить и как он будет жить. Лишь бы он только появился, на него вся надежда.

— Что сказала Улицкая?

— Ей нравится спектакль, хотя мы были вынуждены отсечь несколько линий. Она еще раньше говорила мне, что пьеса бытовая и мне будет очень трудно. Сейчас, я думаю, она эту тему иначе бы освещала. Мы проскочили этот период надежды и веры, все погублено, все не случилось, все пошло по спирали. Наверное, сейчас подобный сюжет мы получили бы совершенно в другом виде. Еще более тревожном. Но мне кажется, Улицкая — не пессимист и истерик, у нее здоровый, умный взгляд без паники на наше общество, на будущее страны. Потом — глупо думать, как бы Гоголь написал «Ревизора» в 2016 году.

— Когда у вас возникло чувство, что все повторяется? Когда лично вы перестали надеяться?

— Были разные сигналы. Мы думали, что это пройдет. Но, конечно, убийство Немцова — самый главный сигнал, не оставляющий никаких иллюзий. И «Крым наш», и Украина.

— Вы испытываете хоть какую-то ностальгию по советскому времени — поскольку вы человек культуры, — возможно, по времени больших художников? 

— Мне сложно говорить, я не ностальгирую вообще. Только по людям, которые ушли, плачу.

— Вы дружили с Эльдаром Александровичем Рязановым?

— Да, дружили, особенно последние годы. Когда я была молодая, я смотрела на него как на бога, очень любила, ценила как режиссера и как человека. Он был очень веселый, сильный и очень уважаемый в своей области. И не только. Удивительно: на похоронах же были совершенно разные люди, и я засекла там тех, кому Эльдар Александрович с удовольствием бы плюнул в рожу. Но они со слезами на глазах объяснялись ему в любви.

— Человек, который объединил всех?

— Не человек, фильмы, фильмы, которые зафиксировали время. Просто не все знали образ его мыслей, хотя в каждой картине это читалось. Мы все прошли путь от надежды до разочарования, от разочарования к протесту и отчаянию.

— Какие у него были отношения с властью в советские годы?

— У него было обаяние человека, который знает, что он прав — и предполагает эту правоту у всех, с кем общается. И его позиция была уважаема окружающим его начальством. Хотя я помню, что с «Гаражом» были неприятности. Он должен был за 30 дней все отснять, чтобы фильм вылетел, как пуля из ружья. Еще бы немножко — и картина бы отправилась на полку. Он еще и стратегом был очень хорошим — прекрасно понимал тех, от кого зависел выход фильма. Нелегкая добыча для гонителей, худсоветов и тех, кто командовал лучшими режиссерами своего времени. У него было какое-то невероятное обаяние. И мощная харизма. Умел защищаться и защищать.

— И в обычной жизни, и на площадке?

— Да, но иногда он впадал в ярость. Однажды я видела, как он повалил все декорации — несся как ядро. Он хотел найти сволочь, которая посмела осквернить актерскую самоотдачу — момент исповеди. Это была очень важная сцена [актрисы Светланы] Немоляевой, она очень волновалась — тишина, мотор… И в этот момент он услышал, что кто-то громко разговаривает, и он закричал: «Какая падла тут разговаривает?!» Вечером у него была температура 39, на следующий день он не смог выйти на съемку. Такое состояние.

Он принадлежал к числу тех немногих режиссеров, которые обожают своих артистов. Если он невзлюбит артиста — это я наблюдала, — то все! Как он говорил: я его снимаю первый и последний раз в жизни. У него был какой-то свой театр, своя труппа, которую он обожал; и если один актер не мог, он заменял его все равно своим. И когда ему были нужны молодые актеры, он очень скрупулезно их выбирал, чтобы полюбить — и у него получалось. Он выбирал на всю жизнь любимых актеров.

— В одном из интервью вы сказали, что именно на «Старых клячах» вы были абсолютно счастливы. Атмосфера на площадке, сам материал?

— И еще «Небеса обетованные» — невероятная атмосфера, которую не дай бог кто разрушит. Когда Рязанову было нужно, царила атмосфера юмора — [актеры] Бурков, Гафт, Карцев, Басилашвили соревновались в остроумии, это был очень высокий юмор. Рождалось то, чего нет в сценарии, — какие-то стихи, эпиграммы, шутки, анекдоты, и он этому всегда радовался. Но когда была нужна атмосфера предельного существования, когда нужно было сосредоточиться на каком-то страшно важном для него смысле — то воцарялась звенящая тишина, цинизм не проходил в этой атмосфере.

— Вы прошли с ним почти весь его творческий путь — как он изменился за это время?

— Вообще он был верен себе — сколько я его знала, начиная с «Иронии [судьбы]». Мало про кого можно так сказать — мы очень меняемся. Я жутко переменилась с годами, а Эльдар Александрович был очень цельным человеком — и тем не менее, он дозревал, как и все мы, обманутые и разочарованные.

— Что из современного кинематографа вы могли бы назвать слепком времени? По каким режиссерам будут изучать время?

— Рязанов, Панфилов, Данелия, Леша Герман, Тарковский. За последние годы — картина Хлебникова «Свободное плавание». Мой любимый сейчас фильм «Страна ОЗ» Сигарева — я считаю, что на «Кинотавре» его должны были отметить. Вообще сигаревские «Волчок» и «Страна ОЗ» — очень важные фильмы, серьезные. «Левиафан» Звягинцева, «Вера» и вообще все его картины.

Есть замечательные телевизионные фильмы — вроде «Ликвидации» и «Тихого Дона» Урсуляка. Изумительные два фильма Досталя — «Штрафбат» и «Завещание Ленина», «Однажды в Ростове» Худякова — страшная история, которую замалчивали десятки лет. Конечно, я давно знаю и люблю Сергея Лозницу.

Вообще когда плюют в наш кинематограф, мне очень странно — нельзя же, чтобы шедевр на шедевре и целыми днями одни победы. Не бывает такого, тем более время жестокое — не все могут найти деньги, чтобы снимать. Не все могут сформулировать, не всем дадут это сделать.

— Что вам интересно в театре? Я знаю, вы многое смотрите.

— Мне нравится все, что делает Римас Туминас — «Евгений Онегин», «Дядя Ваня», «Минетти». Кирилл Серебренников, Валерий Фокин. Андрей Могучий — когда мы прощались с его «Цирком Амбуланте», актеры плакали. Это было творческое счастье.

Я сейчас слетала на один день в Петербург, чтобы посмотреть премьеру «Грозы» Могучего на музыку Саши Маноцкова. Это не только потрясающий композитор авангардного толка, но еще и дивный человек, интеллектуал, личность с невероятной харизмой. И вот он написал такую что ли оперу — это рэп. Спектакль прекрасно придуман и решен Могучим — страшная тема мракобесия, которое было, есть и будет, которое довлеет и решает судьбы людей. И никуда это мракобесие в России не девается. К сожалению.

Да вот еще — Галина Борисовна Волчек 26 лет назад сделала «Крутой маршрут», я в нем играю. На сцене мы все чувствуем, что его актуальность сейчас возросла, открылись новые смыслы, о которых тогда нельзя было даже подумать. Это очень больно, что есть вечная тема в России — насилие, тюрьма, жестокость озверевшего палача. Вообще это самый важный спектакль в моей биографии.

— У вас планируются новые работы в «Современнике»?

— Пока нет.

— Когда вы оглядываетесь назад, вы довольны тем, как сложилась ваша актерская судьба в «Современнике»?

— Наверное, да, хотя были роли, которые я упустила. Но дело не в том, сколько ролей, а какие спектакли, до какой степени я уважаю свой театр и то, что мы делали все эти годы. Мне повезло — были очень хорошие спектакли и очень хорошие режиссеры. Кое-что не удалось сыграть.

Сейчас я рада, что мы играем «Вениамина» на сцене ТЮЗа — это очень честный театр, руководят им талантливые люди. Когда я пришла первый раз играть спектакль, нашла там письмо — что вот я вернулась на родную сцену. Я очень хотела там играть.

Тем более, что свою сцену в «Современнике», боюсь, мне уже не увидеть (в 2015 году основная сцена «Современника» на Чистых прудах закрылась на ремонт — прим. «Медузы»). Я не в своем театре доигрываю свою жизнь, а в клубе, где на всех — три гримерки. Я не могу отдохнуть перед спектаклем. Правда, в изумительном Королевском театре в Эдинбурге, где мы играли Шекспира Димы Крымова, тоже были убогие гримерки.

— Вы сейчас много гастролируете с «Вениамином» — США, Канада, Россия. Я читала нашу региональную прессу — там пишут, что у вас очень скромный райдер, единственное — вы любите, когда у вас в номере азалии стоят.

— А что такое азалия?

— Растение такое, цветет красиво. Пишут, что в зимнем саду у вас есть.

— Зимнего сада, к сожалению, нет. И вообще, какие азалии? Никогда в жизни такого не было — у меня нет никаких требований. Мои замечательные продюсеры и так все сделают, чтобы мне было удобно, чтобы была хорошая сцена, гостиница, зрители, аншлаги. Вот уж спасибо им за любовь.

— Еще я слышала, что вам в Риге гонорар за спектакль не заплатили.

— Что за бред? Все заплатили. Очень хорошие промоутеры. И в Риге прекрасно принимали. Вот откуда это идет? Ты знаешь, я уверена, что когда я умру, на НТВ будет передача — там будут обсуждать моих родителей, моих мужей, страшные заработки, какие-то неблаговидные тайны — хорошо, если азалии, а то найдут связи, порочащие всю мою жизнь. Вообще после таких ошеломительно успешных гастролей «Вениамина» по Америке и Канаде грех говорить о какой-то ерунде в интернете. 

Тэги: Лия Ахеджакова

Комментарии

Выбор редакции
Топ игровых проектов для заработка криптовалюты: Blum, TapSwap, Major и другие
Топ игровых проектов для заработка криптовалюты: Blum, TapSwap, Major и другие
Топ игровых проектов для заработка криптовалюты: Blum, TapSwap, Major и другие
Топ игровых проектов для заработка криптовалюты: Blum, TapSwap, Major и другие
Блум (BLUM): цена может вырасти до $0,05 и дать возможность заработать больше $1000
Блум (BLUM): цена может вырасти до $0,05 и дать возможность заработать больше $1000
Primex PricePulse: угадайте, куда пойдет крипторынок и заработайте
Primex PricePulse: угадайте, куда пойдет крипторынок и заработайте
Tapswap: листинг, цена, коды
Tapswap: листинг, цена, коды
SOON от TON Station: скоро листинг, но вы еще можете заработать свои токены
SOON от TON Station: скоро листинг, но вы еще можете заработать свои токены
Crypto Mason: в Telegram запустили масонскую тапалку
Crypto Mason: в Telegram запустили масонскую тапалку
UNITS: в Телеграм запустили «тапалку» на базе RWA - активов реального мира
UNITS: в Телеграм запустили «тапалку» на базе RWA - активов реального мира
Как питаться бюджетно и правильно: советы
Как питаться бюджетно и правильно: советы
fraza.com
Все новости
Главное
Популярное
На известном аукционе продали ну очень странный лот
На известном аукционе продали ну очень странный лот
На известном аукционе продали ну очень странный лот
На известном аукционе продали ну очень странный лот
Виктория Кьер Тейлвиг: «Мисс Вселенная» стала 21-летняя датчанка
Виктория Кьер Тейлвиг: «Мисс Вселенная» стала 21-летняя датчанка
Кэролайн Ливитт: Трамп назначил сексапильную пресс-секретаря Белого дома
Кэролайн Ливитт: Трамп назначил сексапильную пресс-секретаря Белого дома
Бриджит Джонс 4. Без ума от мальчишки (2024): трейлер и дата выхода культового фильма
Бриджит Джонс 4. Без ума от мальчишки (2024): трейлер и дата выхода культового фильма
Секретный уровень (2024): трейлер и дата выхода новинки от создателей «Любовь. Смерть. Роботы»
Секретный уровень (2024): трейлер и дата выхода новинки от создателей «Любовь. Смерть. Роботы»
Аномальные ливни затопили Сицилию
Аномальные ливни затопили Сицилию
Элизабет Пипко: эротическая модель станет пресс-секретарем Трампа
Элизабет Пипко: эротическая модель станет пресс-секретарем Трампа
Легенда сборной Ураины вошел в Зал славы итальянского футбола
Легенда сборной Ураины вошел в Зал славы итальянского футбола
Зеленский встретился с Боррелем и сообщил важную новость
Зеленский встретился с Боррелем и сообщил важную новость
Лубинец заявил о расстреле украинских военнопленных на Курщине
Лубинец заявил о расстреле украинских военнопленных на Курщине
fraza.com

Опрос

Чего вы ждете от 2024 года?