Отказов техники в полете разбившегося в Индонезии Sukhoi Superjet 100 (SSJ 100) не было или произошли они настолько быстро, что летчики просто не успели обсудить проблему.
Как пишет «КоммерсантЪ», такой вывод сделали участники расследования по результатам расшифровки речевого самописца.
Расшифрованный индонезийскими экспертами речевой самописец SSJ 100 с записью переговоров пилотов в кабине показал, что летчики до самого удара о землю не сообщали диспетчеру о каких-то проблемах на борту и вообще не понимали, что оказались в критической ситуации.
Проведенный осмотр места происшествия позволил опровергнуть некоторые появившиеся ранее версии. Например, о столкновении SSJ 100 в воздухе с другим самолетом и поражении машины разрядом молнии. Несостоятельным, как выяснилось, оказалось и предположение о том, что SSJ 100 отправился в полет с неработающей или выключенной системой предупреждения об аварийном сближении с землей TAWS.
Вчера представители спасательных служб Индонезии заявили, что поисково-эвакуационные работы прекращены. Спасатели исчерпали временной лимит, отведенный законодательством Индонезии на поиски 45 жертв катастрофы и обломков самолета.
Итог проделанной работы оказался неутешительным. Индонезийские власти уверяют, что с места катастрофы подняты останки всех 45 пассажиров и членов экипажа российского самолета, среди которых были 35 индонезийцев, 8 россиян, француз и американец. Всех местных уже удалось опознать, а с идентификацией останков иностранцев, в том числе россиян, возникли проблемы: представители государств, в которых жили погибшие, якобы никак не могут передать индонезийским судмедэкспертам образцы биоматериала от родственников этих людей.
Реально же, как рассказал изданию один из участников расследования с российской стороны, ситуация с опознанием и выдачей трупов близка к конфликтной. Дело в том, что среди останков нет практически ни одного пригодного для визуального опознания тела, только фрагменты. Учитывая это обстоятельство, российские специалисты хотели бы лично обследовать весь собранный на месте катастрофы биоматериал, а не просто получить под роспись и отвезти на родину восемь запаянных цинковых гробов с бирками.
Неоднозначными представляются специалистам и перспективы расследования обстоятельств трагедии.
До сих пор нет ответа на главный вопрос расследования о том, зачем опытнейший российский экипаж SSJ 100, совершая полет над закрытыми облаками горными вершинами, решил снизиться до опасной высоты 2 тыс. м и запросил у диспетчера соответствующее разрешение. Неясным остается, и почему экипаж не среагировал на звуковые предупреждения TAWS об опасном сближении с горой и последующие команды системы о незамедлительном наборе высоты (они зафиксированы на речевом самописце).
Пролить свет на более чем странные действия пилотов, по мнению российских экспертов, могла бы расшифровка параметрического самописца SSJ 100, зарегистрировавшего основные параметры полета, действия членов экипажа и реакцию самолета на них. Но его так и не нашли, и продвинуться в расследовании этой трагедии дальше предположений специалисты, видимо, не смогут.
