В мае 1968 года в Париже начались студенческие волнения под лозунгом «запрещается запрещать». Среди восставшей молодежи были представители самых разных субкультур, особенно выделялись анархисты. Позже к протестующим студентам присоединились профсоюзы и появились конкретные политические требования, в частности — призыв к отставке тогдашнего французского президента Шарля де Голля...
Полиция штурмовала баррикады протестующих в Париже, но восстание уже полыхало по другим городам страны. Франция была парализована. Все эти события происходили на фоне десятилетнего экономического роста, который к маю
А теперь посмотрим на турецкие аналогии мая-июня 2012 года. Группа людей, в основном — молодых, выходит протестовать против вырубки деревьев в стамбульском парке. Полиция в ответ использует газ. Количество протестующих растет, восстание распространяется на другие города Турции. Власть не отступает и применяет жесткие меры в борьбе с участниками акции протеста.
Митингующие требуют отставки консервативного премьер-министра Реджепа Эрдогана, который за десять лет своего правления с исламистской Партией справедливости и развития вывел страну на позиции регионального экономического лидера. Однако турецкие недовольные, не отрицая рост ВВП, все равно жалуются на безработицу и социальное неравенство. Их также не устраивает то, что жизнь улучшилась за счет создания базового сервиса, но теперь за это нужно платить серьезные деньги. Но главный лейтмотив стамбульских волнений — это накипевшее недовольство светской Турции, олицетворение которой — вестернизированная молодежь, против консервативно-восточной Турции в образе действующей власти.
Турецкая версия «постматериализма»
В 1977 году по следам переломных 60-70-х вышла в свет книга американского ученого Рональда Инглхарта «Мирная революция». В ней автор приходит к выводу, что в западных демократиях люди все меньше стали заботиться о вопросах исключительно материального толка. В то же время они все больше уделяют внимание экологическим и гражданским проблемам. Социолог назвал это явление «постматериализмом». То есть переходом от забот, связанных с удовлетворением первичных потребностей, к вопросам саморазвития и самореализации на фоне экономического процветания и стабильности. В общем, в духе потребительской пирамиды Абрахама Маслоу. Эти психологические механизмы зачастую действительно работают. Например, в нынешних экономических условиях нашей страны многим украинцам, которые не могут свести концы с концами, совсем нет дела до отчаянных субкультурных протестов. А в благоденствующих западных странах такие акции уже давно стали нормой.
Все это так, но проблема в том, что в реальности логика Инглхарта и Маслоу применима только тогда, когда к «нематериальному» и «высшему» люди продолжают относиться с прежней потребительской мотивацией. Например, когда потребляют свой смелый образ в общественно-политических движениях. Или, когда заходят в мир религии, как в супермаркет. Иными словами, демократическое «себялюбие» с моральным оправданием.
Вот, собственно, в сегодняшней Турции мы видим что-то подобное. Молодые турки, хватаясь за экологическую тему и «негативные последствия экономического роста», выступают против традиционно-восточной политики турецкого правительства. Не жалея себя, они борются за светскость общественной жизни, новые демократические сдвиги и дальнейшую вестернизацию. Получая отпор со стороны власти, протестующие выходят смелыми борцами за свободу от морали, мешающей им заниматься «самоактуализацией». Впрочем, в собственных глазах они актуализируются уже в процессе этой борьбы. Демонстрируя в то же время не совсем толерантное поведение по отношению к не таким, как они. Вот какими наблюдениями из Турции делится журналистка Наталья Гуменюк:
«Пьем за твое здоровье, Тайп (Реджеп Тайп Эрдоган, — авт.)!», — один из популярных лозунгов манифестантов. Законопроект о запрете торговли алкоголем на расстоянии до 100 метров от мечети или святыни, а значит, во всем центре Стамбула, — еще одна причина массового недовольства...
«...Общаясь, наблюдаем такую сцену: посетители соседнего ресторана — на вид довольно состоятельные люди — вдруг встали и ушли, не расплатившись. Они начинают часовое шествие по всему торговому центру под громкие аплодисменты, объявляя таким образом бойкот владельцу заведения, обладающего, кроме того, рядом популярных телекомпаний».
Необоснованные сравнения
Турецкую ситуацию сейчас активно рассматривают в контексте двух тенденций. В мире говорят об аналогиях с «арабской весной», а в Украине, вдобавок к этому, размышляют над схожестью здешних раскладов и возможностью подобного восстания в нашей стране. И первые, и вторые параллели — весьма сомнительны и методологически неточны.
По поводу сравнений с «арабской весной» исчерпывающий комментарий дает Павел Варбанец, сотрудник Института мировой экономики и международных отношений НАН Украины:
«Арабская весна — это процесс, который был направлен на исламизацию авторитарных режимов. В данной ситуации мы наблюдаем обратную ситуацию. Недовольная молодежь, более светски настроенная часть турецкого населения, протестует против правящего исламского правительства. Между процессами в Северной Африке и Турции общим является то, что цифровые технологии позволяют мобилизовать большое количество разгоряченных людей и объединить их в определенную силу. Отличие в этой ситуации заключается в том, что среди населения Турции поддержка правительства является значительной, и она не уменьшилась. В странах „арабской весны“ недовольных было подавляющее большинство, а в Турции такой ситуации нет».
В отношении же Украины, Олег Тягнибок, заявляя с парламентской трибуны о том, что Кабмин якобы решил «раздерибанить» 50 миллиардов гривен бюджетных средств, пригрозил: «Здесь вас ждет своя Турция!» Сейчас в оппозиционных общественно-политических кругах очень даже этого хотят, восхищаются турецкой молодежью, приводят в пример «пассивным» украинцам смелых турков, которые не бояться защищать свои права. В данном случае необходимо отметить два момента.
Во-первых, турецкий протест — это протест экологический, социокультурный и цивилизационный. В Украине же массовые и внушительные акции такого рода маловероятны, поскольку у нас обострены экономические вопросы, а сражаться за демократию вообще после 2004 года украинцы пока что не готовы. Но даже материальные заботы едва ли могут поднять в сегодняшней Украине серьезную волну протестов, о чем свидетельствуют неубедительные акции «Вставай, Украина!». Да и ментальные особенности украинцев — это не турецкий темперамент.
Во-вторых, в украинских оппозиционных кругах нынче поневоле заигрываются с идеями восстания, революции, смещения правящего режима и т. д. Порой это — выплеск избыточного артистизма отдельных деятелей и объяснивамя этим, хотя и неуместная в контексте текущей ситуации, бездумная и безответственная игра громкими понятиями, а иногда — просто результат неадекватной оценки происходящих в стране социально-политических процессов. Как бы там ни было, нужно помнить, что всяческие восстания — это крайняя форма гражданской активности. И если даже считать нынешнюю ситуацию в стране крайне тяжелой, то бросаться из одной крайности в другую — это не лучший выход на основе здравого смысла, а всего лишь признак стремления не утруждаться поиском адекватных ответов на сложные вопросы и свидетельство отсутствия собственных продуктивных идей и безусловной мотивации к их осуществлению.
