Сколько пользы от десталинизаций и денацификаций

На 60-ю годовщину смерти Сталина многие в России грустили. Одни — от того, что вот уже 60 лет Сталина на нас нет. Другие — из-за результатов соцопроса «Левады», который показал, что 48% жителей России считают, что Сталин сыграл положительную роль в истории страны. Такие итоги десталинизации: вот вам и километры документальных фильмов, и Солженицын в школьной программе, и путинские объятия с поляками в Катыни, а все равно 48% — «положительно». Не хотят в России разлюбить Сталина, а значит, не видать нам здесь здорового, процветающего и свободного общества.

И вдруг российское исследование «Левады» получило достойный ответ из самого логова благополучия и демократии. Австрийская Der Standard провела опрос на сходную тему — в честь 75-й годовщины аншлюса Австрии. Результаты оказались не менее сходными: 42% австрийцев заявили, что у гитлеровского режима были и положительные черты, а 61% хотели бы видеть во главе страны «сильного лидера». Получается, что у австрийцев с денацификацией вышло не намного лучше, чем у русских с десталинизацией.

Здесь, конечно, можно придраться, что «больше положительного» и «кое-что положительное» — это не совсем одно и то же. Но на самом деле разница между «больше» и «кое-что» в данном контексте минимальна, ключевое слово все равно — «положительное». Если уж австриец готов публично заявить, что в гитлеровском правлении были положительные моменты, то он явно уверен, что этого положительного там было не на три копейки, а очень даже прилично. И оно заслуживает внимания не меньше, чем отрицательное.

В любом случае, провал австрийской денацификации хорошо виден на фоне соседей. В Германии положительные черты в нацистском режиме видят всего 25% опрошенных. Результат почти в два раза лучше австрийского, но немецкие власти все равно очень беспокоятся по этому поводу, думают, как бы понадежнее запретить даже те крохотные и беспомощные ультраправые партии, все влияние которых ограничивается парой депутатов в региональных парламентах на Востоке.

Австрийцам такое беспокойство неведомо. Там политик уровня губернатора или федерального министра может тепло отозваться о ветеранах СС и не очень тепло — о жертвах Холокоста, и ему за это ничего не будет. Никто не устроит суд чести и не заставит уйти в отставку за разжигание реваншистских настроений. В свое время австрийцы удачно переклассифицировали себя из добровольных союзников в первую жертву Третьего рейха и таким образом минимизировали необходимость национального покаяния, люстрации и денацификации. Всех этих радостей в Австрии оказалось настолько мало, что до сих пор почти полстраны, несмотря на все свободы и богатство, относятся к Гитлеру с определенной симпатией.

Конечно, такие симпатии не делают чести австрийцам, но где за пределами тематических соцопросов можно найти осязаемые результаты их нацистской нераскаянности? Как на практике проявляется то, что австрийцы любят Гитлера в два раза сильнее, чем соседние немцы? Да никак не проявляется. Какую сферу ни возьми — ничего не находим.

Может быть, ностальгия по нацизму с его госрегулированием как-то помешала австрийцам построить одну из самых успешных и устойчивых экономик Европы? Нет, не помешала. Справились даже лучше, чем раскаявшиеся немцы. Подушевой ВВП в Австрии немного повыше, чем в Германии, а безработица и соотношение госдолга с ВВП, наоборот, чуть пониже. Преимущество у австрийцев небольшое, но экономического отставания от немцев точно нет.

Может быть, симпатии к гитлеровским методам и нежелание судить нацистских преступников как-то усилили в австрийцах склонность к насилию? Совсем нет. За год в Австрии случается всего 0,6 убийства на 100 тысяч жителей — очень низкий показатель даже по меркам Западной Европы. В Германии — 0,8. Опять же, пускай отрыв небольшой, но отставания нет.

Тогда, возможно, тяжелое наследие тоталитарного прошлого, которое до сих пор не получило ясной оценки в умах австрийцев, как-то испоганило сферу общественных отношений? Что там, в Австрии, со свободой СМИ или коррупцией? Лучше некуда. По индексу свободы прессы Австрия в самом верху списка, на 12-м месте, — на пять строк выше Германии. По индексу восприятия коррупции Австрия со своим 25-м местом немного отстала от Германии с ее 13-м, но все равно — это самый верх списка, ни на какую существенную разницу не тянет.

Единственная сфера, где разница между Австрией и Германией действительно заметна, — это политическая риторика. Германия осталась одной из последних стран в Европе, где в национальном парламенте нет ни одного депутата от ультраправых партий. Есть буквально парочка в парламентах бывших гэдээровских земель, но и тех хотят запретить. Австрия, наоборот, единственная страна Западной Европы, где ультраправые были полноценными участниками правящей коалиции. И не просто случайно, на пару дней, а на протяжении целых семи лет: с 1999 до 2006 год. Покойный лидер австрийских ультраправых Йорг Хайдер в общей сложности 12 лет был губернатором Каринтии и, наверное, пробыл и больше, если бы не разбился в 2008 году на машине.

Такие высокие должности и так надолго достались в Австрии политикам, которые сделали ностальгию по Третьему рейху одним из главных пунктов своей программы. Отличная возможность материализовать хотя бы кусочек нацистских симпатий. Но не случилось. Самыми ужасными мерами дорвавшихся до власти австрийских неонацистов стали запрет на хиджаб, отказ пускать Турцию в ЕС и повышение детских пособий, чтобы родилось побольше австрийцев. Хайдер у себя в Каринтии еще снял несколько двуязычных табличек с названиями улиц, чтобы насолить местному словенскому меньшинству. Тоже неприятно. Но в целом — вот такой разгул неонацизма — остановились в шаге от концлагерей с крематориями.

В итоге единственным осязаемым воплощением симпатии австрийцев к Гитлеру оказалось их неумение правильно отвечать на тематические соцопросы, столь любимые международными СМИ. В отличие от Германии показательные процессы, школьная программа и правозащитные организации не привили австрийцам привычки делать скорбное и виноватое лицо при слове «Гитлер». Но отсутствие этого навыка никак не помешало им построить на послевоенных руинах Австрии свободную, демократическую, терпимую и процветающую страну.

Потому что объективные социально-экономические обстоятельства определяют поведение человека гораздо сильнее, чем какие-то личные симпатии и антипатии. В начале 1940-х офицер вермахта Курт Вальдхайм участвовал в депортации греческих евреев, а в 1970–1980-х работал Генсеком ООН и президентом Австрии. И там и там он прекрасно справлялся со своими служебными обязанностями. Да, после войны можно было устроить жесткую люстрацию ему и еще миллионам немцев и австрийцев, которые оказались каким-то образом причастны к нацистским репрессиям. В конце концов, ведь это они и были нацистами. Но что толку? В 1940-х были нацистами, а в 1960-х стали законопослушными буржуа. Кому стало бы лучше, если бы этих людей как-то наказали и поразили в правах? Разве что кучке одержимых собственной непогрешимостью мстителей, которые обычно имеют весьма слабое отношение к реальным жертвам режима.

То же самое со сталинизмом. Можно раскрыть архивы, начать тыкать пальцем в стукачей и их потомков и намертво вдолбить всем школьникам, что «Сталин — это злодей и преступник». Много от этого будет пользы? Зачем тратить какие-то дополнительные усилия на рассказы про преступления сталинизма, когда не узнать о них просто невозможно — их последствия до сих пор лезут из всех дыр. Любому хоть немного думающему человеку все и так очевидно. А если не очевидно, то тут уже никакие аргументы не помогут — хоть транслируй круглые сутки во всех СМИ.

Зачем бороться с тем, что уже давно не представляет никакой реальной угрозы? Ну, верит человек в неоценимые заслуги Сталина перед родиной — и чего? Кто-то верит в сайентологию, кто-то — в целебные свойства освященной воды, а кто-то — в гениальность Сталина. И пусть себе верит. Так же, как и австрийская любовь к Гитлеру, никаких практических последствий эта вера не подразумевает. И уж точно незачем бороться с такими убеждениями на государственном уровне, создавая им заманчивый ореол гонимого вольнодумства.