Размышления православного в католическом храме

Честно говоря, мне не очень хотелось идти на празднование 100-летия со дня основания Собора Святого Николая, куда меня пригласила моя соседка-католичка. В частности, я переживал, что не знаю обрядов католической церкви: все будут креститься слева направо, а я же так не привык. Я крещусь справа налево, потому что я православный. Не так часто, как должен бы верующий, но все же посещаю храмы Киевского патриархата. В так называемые московские церкви предпочитаю не ходить. Мне не нравится, как их священники продолжают русифицировать украинцев и не хотят править Службу Божью на украинском языке. Я живу на Оболони, возле «московского» храма, и хожу туда только на Пасху святить паску. Потому что рядом. Но когда я там слышу, как молоденькие попики, которые по виду, как мне кажется, еще совсем недавно были простыми сельскими ребятами, размахивая кропилом, пафосно выкрикивают «Христос воскресе!», я думаю: а почему, собственно, Христос, а не Хрыстос? Русификаторская роль Московского патриархата в Украине является очевидной. Они упрямо отказываются от богослужений на украинском языке даже в западных областях Украины. Я иногда возвращаюсь в Киев из закрепленных за мной округов по дороге, которая проходит через Почаев, и имею возможность «заскочить» в Почаевскую лавру. Там, посреди галицкого края, который я шутя называю бандэровским, действительно странно слышать из динамиков, которые висят на внешних лаврских стенах, могучее басистое поповское «Миром го-о- спа-а-ду па-а-а-молимся!» Храм Святого Николая известен всем киевлянам. Я его знаю с августа 1956 г. Шестнадцатилетним парнем я приехал из глухого волынского села поступать в Киевский педагогический институт иностранных языков. Когда я пришел на Красноармейскую 73, со стороны улицы Боженко, куда я добрался с вокзала «десяткой» (десятым трамваем), я сразу был в восторге от вида удивительной церкви, которая стояла рядом. Эту церковь я на протяжении всей моей жизни буду называть «костелом». Именно так называли его студенты «иняза», где я учился. Костел для студентов был зданием в некотором роде таинственным. Его двери всегда были закрыты. Часто приходилось видеть, как к нему подходили какие-то люди, жали на кнопки у дверей и тогда заходили. Из окон «иняза» мы видели, как между шпилями костела висели какие-то металлические провода, напоминавшие мне рыбацкие «ятири», которыми я ловил рыбу в реке, что протекала под нашим огородом. Позже мне сказали, что эти «ятири» на самом деле являются антеннами «глушилок», которые забивали враждебные голоса: «Голос Америки», «Би-би-си» и тому подобное. Однажды вокруг костела появились строительные леса. Среди студентов и преподавателей института иностранных языков распространился слух, будто Ванда Василевская – жена драматурга Корнийчука – за свои собственные средства пытается отремонтировать костел. Мы ежедневно посматривали на странное сооружение. Если бы мне тогда, когда я был студентом, а позже аспирантом, а еще позже - членом специализированного ученого совета этого института, сказали, что я когда-то войду в это сооружение трехразовым депутатом Верховной Рады самостоятельной Украины, я бы в это никогда не поверил. Я также не поверил бы в то, что однажды сюда съедутся и сойдутся столько людей на празднование столетия со дня освящения Собора Святого Николая, что негде яблоку будет упасть. В костеле было очень много людей. Моя соседка едва провела меня между людьми, чтобы я мог сесть. В костеле люди сидят, в то время как в православных храмах скамеек для сидения нет. Правда, в последнее время в некоторых из них начали ставить скамьи или стулья для людей, которым трудно долго стоять. Но ставят их под стенами, а не посреди зала. Мне нравилось сидеть и наблюдать за замечательным действом, которого раньше видеть не приходилось. Не скажу, что с эстетичной или сценической стороны у католиков это выглядит намного интереснее или красивее, потому что в православных храмах тоже многое поражает своей красотой, и много есть чего-то такого, от чего захватывает дух. Но одна особенность не может быть незамеченной сразу. Речь идет о духе молитвенного коллективизма и братства. В костел идут, чтобы помолиться обществом, а не «отметиться» у Господа. В православных храмах каждый верующий приходит и стоит будто сам по себе, а здесь вся режиссура и сценарий богослужения побуждают к ощущению единства в вере. Конечно, подумал я, каждая ветвь христианства и их храмы имеют свои обряды, каждый из которых имеет свой смысл и цель. Вера в Христа объединяет миллионы людей. Жаль только, что эта вера не удержала людей от братоубийственных войн в прошлом. Одна только история польсько-ураинских отношений заставляет ставить вопрос: «Почему вера в Христа не предотвратила войну во времена Хмельнитчины? Что побуждало к жестокому кровопролитию между поляками и украинцами в 1942-43 годах? Почему вера использовалась для раздувания ненависти?» Собственно, что-то подобное мы видим и сегодня в Украине, когда речь идет об отношениях между Киевским и Московским патриархатами. Ведь в основе холодной войны между ними лежат разногласия не конфессиональные или религиозные, а политические. Когда-то моя мама, царство ей небесное, спросила меня: «Скажи мне, Юрцю, чего попы у нас так не мирятся и проклинают друг друга. Бог же у нас один!». «Бог у нас один – Иисус Христос, ответил я матери. – И вера у нас одна – христианская. И церковь у нас одна – православная. Только разные попы придерживаются разной политической ориентации». «А что такое ориентация», - переспросила меня мама. Разная ориентация, объяснил я, это разная цель. Священники Киевского патриархата хотят, чтобы Украина была всегда независимой от России и, чтобы украинцев соединял украинский язык. Священники Московского патриархата службу Божью для украинцев ведут на русском языке и хотят, чтобы украинцев соединял русский язык. Они проповедуют духовное единство украинцев и россиян, а в действительности они служат идее присоединения Украины к России. Кстати, разная политическая ориентация священников разных церквей проявляется во время выборов. Как доказал мне с помощью цифр и статистики мой брат, который живет в селе под Берестечком, в селах, где осталась «московская» церковь, количество голосов, отданных здесь за «регионов», достигает аж 10%, потому что поп подсказывает, как нужно голосовать. Так вот: что касается языка - католическая церковь в Украине является действительно украинской. На протяжении всего торжественного богослужения в Храме Святого Николая я слышал только украинский язык. Часто с акцентом, но украинский. При выходе из храма я услышал возмущение одного поляка, которого я давно знаю: «Жаднего слова по-польску!». И я понял, почему так возмущались московские церковные иерархи, когда Украину посещал покойный Папа Римский Иоанн-Павел: католическая церковь в Украине способствует украинскому национальному возрождению, а московский патриархат способствует украинскому национальному вырождению. Странно только, как это ему удается делать в Почаеве – в самом центре бывшего бандэровского края. Как поведал мне мой брат, в настоящий момент в Почаев священники и монахи завозятся из Москвы вахтенным методом: прослужил два месяца, пропел «Миром го-о-спа-а-ду па-а-а-молимся!» и возвращайся в Москву, а на твое место приедут другие. Вот такие размышления «посетили» меня во время службы в католическом храме. Возможно, они в чем-то грешны. Пусть Бог простит!