Известный канадский политик Крис Александер в 2005-2009 гг занимал должность заместителя специального представителя по вопросам помощи Афганистану при Генеральном Секретаре ООН. В его свежей публикации рассматриваются варианты завершения опосредованной (или гибридной) войны, которую Пакистан ведет в Афганистане.
В июне 2021 г. Группа аналитической поддержки и мониторинга санкций Совета безопасности ООН представила доклад про взаимоотношения Аль-Каиды и Талибана, описав процесс и последствия установления между ними «неразрывной связи». Согласно с докладом, Аль-Каида действует как минимум в 15 из 34 провинций страны. Против афганского правительства воевали около 10 тысяч иностранных боевиков: преимущественно из стран Центральной Азии, северокавказских регионов Российской Федерации, Пакистана и Синьцзян-Уйгурского автономного региона Китая.
Примечательно, что в докладе мониторинговой группы Совета безопасности ООН поднимался вопрос руководящих советов Талибана в Пакистане, связей между Талибаном и Аль-Каидой, международного терроризма в целом. А также — безуспешных попыток установить мир, которые длились с момента подписания администрацией США и Талибаном соглашения в Дохе в 2020 году. Однако этот доклад оказался неспособен определить «главную и определяющую» причину войны в Афганистане.
Поэтому сотрудник редакции «Afghan Diaspora Network» связался, собственно, с самим Крисом Александером — автором публикации «Завершение опосредованной („прокси“ или „гибридной“) войны Пакистана в Афганистане». В этой беседе обсуждалась тематика возможных выводов из доклада мониторинговой группы Совета безопасности ООН и подлинных причин афганского конфликта.
Вопрос: Какова Ваша реакция на доклад мониторинговой группы Совета безопасности ООН и ее итоги?
Ответ: В этом докладе продолжают ходить вокруг да около проблемы, не говоря о ней напрямую, будто пытаясь не заметить слона в маленькой комнате. Утверждается, что некоторые лидеры Аль-Каиды живут на границе между Афганистаном и Пакистаном, но это полная ерунда. Потому что множество источников — документированных и проверенных, предоставленных журналистами и исследователями, бывшими и действующими официальными представителями Пакистана — доказывают, что эти люди живут в Пакистане. Кроме того, вся организационная структура Аль-Каиды базируется в Пакистане, и так длится еще с 1998 года, когда ее создали. Четыре года назад была опубликована длинная серия статей про Аймана Аль-Завахири, который проживает в Карачи. Все эти группы — Аль-Каида, группировка Вилаят Хорасан (отколовшаяся от другой и ставшая самостоятельной), Исламский Эмират Афганистана (и любое из его ответвлений), сеть Хаккани (группировка, которая пытается расколоть Талибан) — все они локализируются в Пакистане.
Все они имеют общий вспомогательный офис и цепочку жизнеобеспечения, которые принадлежат Управлению межведомственной разведки (УМР). Вряд ли можно считать, люди, следящие за соблюдением санкций, корректно исполняют свои обязанности, пока они не станут фиксировать подлинную информацию о деятельности этих групп. А деятельность свою они ведут из Пакистана и с государственной поддержкой Пакистана.
В моих глазах усилия Группы мониторинга санкций с самого начала были сомнительными, потому что она постоянно игнорировала эти вопросы, причём последний раз представитель УМР был членом Группы мониторинга санкций много лет назад. Поэтому, если вам интересно, почему про все эти события не докладывают — я назвал причину.
Вопрос: Почему в докладе не упоминается о проживании лидеров Талибана и Аль-Каиды в Пакистане?
Ответ: Если бы про это упоминали, то пришлось бы признать существование реальных проблем: проблем Пакистана, который продвигает опосредованную войну в Афганистане, угрозы международной безопасности и миру... А также необходимость того, чтобы страны, которые с помощью вооруженных сил вмешиваются во внутренние дела своих соседей, были наказаны согласно Статуту ООН, начиная с политических санкций. Иран попал под санкции большинства стран мира, потому что вел опосредованную войну в Ираке, Сирии, Ливане, Секторе Газы, Йемене и нескольких других регионах. В этом ракурсе мы также могли бы подискутировать про Саудовскую Аравию и Турцию, которые так же ведут опосредованные войны, но масштаб их деятельности не сравнится с действиями Пакистана в афганской войне. Тут необходима международная реакция, которая помогла бы поддержать внутреннее единство и суверенность Афганистана.
Посмотрим на Владимира Путина: в 2014 г. он вторгся на территорию Украины и моментально столкнулся с санкциями. Они затронули чиновников, которые ответственны за вторжение; и количество стран, которые ввели санкции, всё время увеличивается. Пакистан должен столкнуться с таким же ответом: должно быть наказано государство, а не народ. Рядовые пакистанцы преимущественно даже не подозревают о том, что все это происходит с подачи их правительства, потому что это тайная война и тактика соответствующая. Если поднять эту тему в пакистанской прессе, статью поддадут цензуре, а автора, вероятно, убьют. Правительство Пакистана делает все, что только может, чтобы в докладах ООН не было упомянуто реальное состояние дел. Правду не освещают в новостях, афганских докладчиков запугивают или убивают — в общем, на эту тему в Пакистане свободы слова нет.
Вопрос: Удивляет ли Вас количество членов Аль-Каиды и других террористических группировок, которую в своем докладе упомянула Группа мониторинга, и их связь с Талибаном?
Ответ: Показатель всегда получают из анализа нюансов. У меня нет сомнений, что в боевых действиях, так или иначе, задействовано множество людей, но они не работают каждый день. Многие из них получают ранения или погибают. Будем откровенны: каждый год умирают тысячи из них. Многие также берут отпуск, чтобы побыть дома, с семьей, выезжают в разных целях за границу или зарабатывают на кусок хлеба, потому что не могут оплачивать счета за плату боевиков Талибана. Считаю, они переходят от Талибана к Аль-Каиде и наоборот. Это легко понять, потому что, с точки зрения УМР, наиболее надежная группа, с которой они работали на протяжении последних 20 лет (с какой-то степенью идеологической брутальности на поле боя и тягой к экстремизму: например, убийству большого количества гражданских) — это сеть Хаккани. Хаккани — это группировка, которую тесно связывают с Аль-Каидой. Несмотря на то, что члены Хаккани происходят из афганского племени задран, которое локализируется в провинции Пактыя, они годами организовывают теракты с территории Пакистана. Группировка Хаккани связывали себя с Аль-Каидой, потому что она была источником финансирования и международного рекрутинга боевиков. Эта связь держится до сих пор, и я считаю, что это подтверждается тем, что группировка Хаккани придерживается некоторых принципов руководства Аль-Каиды после событий 11 сентября. Они однозначно были партнерами Аль-Каиды с самого начала. Не удивительно, что УМР определяет афганца Сираджуддина Хаккани одновременно как лидера военного командования Талибана и одного из его главных представителей в переговорах с Аль-Каидой.
Вопрос: На Ваш взгляд, каково наибольшее достижение договора про мир, подписанного США и Талибаном в феврале 2020 года?
Ответ: Единственное достижение — то, что США смогли отвести свои войска, не подвергнувшись при этом нападениям, и освобождение тысяч борцов с Талибаном, большинство которых после этого снова присоединились к военным действиям. Этот договор — просто катастрофа. Знаете, целью УМР и Талибана было избавиться от США и НАТО, чтобы можно было продолжать войну и ввести в Афганистане военное положение.
Вопрос: О чем Талибану говорит полный вывод войск США и НАТО из страны?
Ответ: Это говорит о том, что мы потеряли способность бороться с серьезными террористическими угрозами. И речь идет даже не только о террористических угрозах, а о войне между государствами. Мне кажется, именно эту деталь мы упустили. Мы расценивали афганский вопрос как проблему терроризма, и США хотели вывести войска с условием, что Афганистан никогда не пойдет против Соединенных Штатов и их союзников. Однако пока мы не начнем говорить о реальной проблеме, мирного решения не будет. Мы боролись с Исламским Государством, потому что это террористическая группировка. Мы более десяти лет довольно широкомасштабно воевали в Афганистане, потому что Талибан вместе со своими союзниками угрожали мировой безопасности, но эта угроза никуда не исчезла. Единственный путь — убедиться, что они не восстанут снова, и держать под контролем этот регион, и не только. Единственное решение — внедрение служб, которые будут контролировать, чтобы мощность государств не использовалась с целью угрозы миру.
Вопрос: Каким Вы видите будущее Афганистана после вывода иностранных вооруженных сил?
Ответ: Талибан продолжит борьбу. Я думал, что легитимное руководство сможет довольно эффективно сопротивляться, так же, как какое-то время сопротивлялось правительство доктора Наджибуллы, однако — увы, афганцы оказались между двух огней. Десять лет мы воевали с Талибаном и еще десять лет говорили с ним. Теперь нужно сосредоточиться на связи между Афганистаном и Пакистаном, а особенно на роли, которую Пакистан играет в организации, финансировании, вооружении гибридной армии. Сегодня нет ни одного достоверного источника, который бы отрицал причастность Пакистана к этому. Если припоминаете, в мае президент Афганистана Ашраф Гани давал интервью журналу «Spiegel»; он назвал тогда Пакистан не более и не менее не менее, как активатором Талибана. Пакистану придется сделать выбор, и если он окажется ошибочным, то такие страны как Германия должны наложить санкции. А теперь взглянем, что происходит сейчас в пакистанской политике. Война стоит Пакистану не только многих жизней, но и репутации целой страны, ее процветания.
Вопрос: Станет ли, по Вашему мнению, временное правительство решением афганской проблемы? Если нет, то что ее решит?
Ответ: Да, это решит проблему, если сможет изменить тактику Пакистана. Если, в итоге, приведет к прекращению огня. Это действительно выход, потому что в случае прекращения огня можно будет провести выборы, на которых афганцы выберут тех, кто искренне желает начать все с чистого листа, и что они смогут отличить искренних от лицемеров. Однако поставки оружия и боеприпасов — это неправильный подход, в том случае, если война не прекратится. Ничего не поможет, если часть талибов будет в правительстве, а другая часть будет оставаться вооруженной. Все, к чему сейчас нужно стремиться — это прекращения огня. Если его цена — это поставки оружия, пусть будет так. Но я не вижу ни одного варианта развития событий, при котором военные подразделения Пакистана согласятся на прекращение боевых действий, если только сам Пакистан не попадет под огромное давление.
