Как только не называли Марко Вовчок современники... У Елены Пчилки при одном воспоминании этого имени сжимались кулаки — иначе, как проклятой кацапкой, она ее не называла. Деспотичный нервный Кулиш бросался из одной крайности в другую, то величая Марию «молчащим божеством», то обвиняя ее в бездарности и даже плагиате. Тургенев называл ее «темным сфинксом». Шевченко — дочерью, хотя, кажется, Тарас Григорьевич как раз полностью осознавал, что на этот Эверест ему уже не взойти, силы не молодецкие.
Марко Вовчок вообще никого не подпускала к себе по-настоящему. Без ума влюбленный в Марию польский химик Владислав Олевинский не выдержал и застрелился. Она дружила, флиртовала, но все мужские попытки «причалить» к ее берегу, «заросшему вековыми соснами», терпели неминуемые поражения. Психоаналитики советуют искать причины в детстве. Марко Вовчок в этом смысле, как считает Сергей Осока из журнала Opinion — идеальный пример, хрестоматийный.
Вопрос крови Марии Вилинской
Родилась 22 декабря 1833 г в семье дворян. Вопрос крови — сложный. Мать происходила из гордого княжеского рода Радзивиллов, мамина бабка была наполовину полькой, а наполовину — литовкой. Отец имел белорусские корни. Языком общения в семье был французский. И если сейчас кто-то представил вялый уют и сытый покой при свечах и фортепиано, он неизбежно ошибся.
Детство Марии Вилинской, начиная с десятилетнего возраста, было — без всякого преувеличения — адом. Таким адом, который обычно встречается на самом социальном дне. Мать вышла замуж во второй раз. Отчим пил, играл в карты, а в свободное время гонялся за родственниками с топором. Девочка полотнела от ужаса, прижималась к стене, пытаясь слиться с ней. Эта вакханалия длилась не день, не месяц, не год.
Из имения медленно исчезали дорогие сервизы, картины, гобелены и ковры. Жизнь с хрустом распадалась просто у Марии на глазах. В конце концов мать не выдержала, забрала детей и убежала к сестре в Орел. Жизнь Марии была спасена, однако ее сознание к тому времени уже настолько подплыло кровью и ужасом, что избавиться от тех монструозных видений, тех призраков с сильными глазами она уже не сможет до смерти.
Она будет держать мужчин на расстоянии половины шага. Далее — зась.
Мать Марко Вовчок Прасковья Петровна Вилинская
Как бедная родственница
Жизнь у тети Екатерины Мордовиной в Орле тоже никак не напоминало мед. Там им сразу дали понять: вы — бедные родственники, поэтому и ведите себя соответственно, лишний раз не попадайтесь на глаза. В богатом теткином доме для Марии Вилинской не нашлось не только комнаты, но даже кровати в комнате. Она спала в каком-то логове, в кладовке под лестницей — в порядочных домах там даже слуги не спят.
Ее отдали в пансион. Уже крепко искалеченную — замкнутую, молчаливую. Она упорно сторонилась любого общества, часы просиживала в одиночестве, обхватив руками колени. Училась плохо. В арифметике никак не могла усвоить деления. Днем танцевала, говорила по-французски, сцепив зубы, а ночью, как только гас свет, к ней приходили ее извечные гости — страхи. Бороться с ними была не в силах.
Поэтому, наверное, неудивительно, что уже в 16 лет Мария ухватилась за малейший шанс. Познакомилась в теткином салоне с Афанасием Марковичем. Видный. Старше на 11 лет. Ему было 27. В самом расцвете. Умный, образованный, красиво с ней говорил. Фольклорист и этнограф, любитель старины. Вероятно, он показался ей той гаванью, тем желанным прибежищем, где все ее страхи рассеются. Долго не думала.
Мария вышла замуж семнадцатилетней. Наверное, и уезжая с теткиного двора, не оглядывалась. Хотела оставить прошлое в прошлом.
Афанасий Маркович, первый муж Марко Вовчок
Рождение Марко Вовчок
Жили с мужем то в Киеве, то в Чернигове, то в Немирове. Он, как и раньше, собирал фольклор, копался в милой сердцу древности. С ним Мария и изучила жизнь украинского народа, его язык и быт. Первый сборник ее украиноязычных произведений — «Народные рассказы» (Санкт-Петербург 1857 год) стал сразу таким популярным среди украинской интеллигенции, что Мария фактически пропустила этап начинающего писателя. Сразу стала единственной украинской писательницей — женщиной. Правда, с мужским псевдонимом — Марко Вовчок. Сама она этого второго имени не любила. По одной версии, это псевдо — своего рода каламбур на фамилию мужа: Маркович — Марко Вовчок. По второй — его придумал для нее Пантелеймон Кулиш, из-за «вовчкуватости» Марии.
В 1859 г Мария с мужем переехала в Санкт-Петербург. Популярность ее росла. Именно здесь она попала в круг украинских — и не только — писателей и культурных деятелей. Познакомилась с Николаем Костомаровым, Пантелеймон Кулишем, Тарасом Шевченко.
Она очаровала Ивана Тургенева и Николая Некрасова. Как-то мимоходом. Как будто и сама того не желала — просто так вышло.
Пантелеймон Кулиш
Молчащее божество Пантелеймона Кулиша
Ее отношения с Кулишем, слово которого в то время значило очень много, имели свою эволюцию. Сначала Мария принимала флирты, улыбалась, позволяла подойти на один шаг ближе, и еще на один шаг, и еще. Кулиш был очарован. «Поплыл». Даже начал что-то рассуждать о пользе женской эмансипации, об архаичность родственных оснований. Называл ее «молчащим божеством». Сравнивал ее душу с крутым берегом, на котором растут высокие вековые сосны. Энергично брался редактировать ее произведения. Мария не принимала поправок, почти совсем. Кулиш бесился — как это? Шевченко принимает, а она — нет?! Кулиш хотел большего, все время большего. А ей было достаточно и этих, определенно платонических отношений. В конце концов, когда Мария показала Кулишу, что вот теперь она больше интересуется Тургеневым, он не выдержал.
«Давая слишком много, я не хочу получить слишком мало. В Вашей душе холод, который едва допускает и ту близость между нами, что существует. Достаточно мне мучится безумным увлечением к женщине, неспособной любить горячо... Слава Богу, я чувствую какой-то надменный покой, осознавая себя достойным другой любви, более стратной, более самопожертвенной», — пытается Кулиш овладеть собой. У него, кажется, не очень получается.
Кулиш в оценках Марко Вовчок резко переходит от «лучшее в нашей литературе», «образец для Шевченко» до «не думаю, что это был талант».
Каша из сплетен Кулиша
На этом Кулиш не останавливается. Он распускает классическую сплетню о том, что «если женщина написала роман, то это было давно и за нее писал мужчина». Ни больше, ни меньше. Кулиш утверждает, что на самом деле украинские произведения Марко Вовчок написаны Афанасием Марковичем. Утверждает так решительно, что литературоведы до сих пор не могут прийти к общему мнению относительно авторства.
«Весь Кулиш здесь, с его черствым позерством, бескрайним эгоизмом и эгоцентризмом, с его неискренностью и наклоном к фразе. Пока видим только сверх всякой меры оскорбленного человека, который пытается стать в гордую позу. Но дальше обида, сама обида, разрастается, и уже совсем не гордый человек предстает перед нами», — пишет Сергей Ефремов.
А вот Марии, кажется, все равно. По крайней мере, письменное оценка, которую она дает Кулишу, не содержит ни одного восклицательного знака «Знакомство мое с П. А. Кулишем длилось недолго. Оно пришлось в пору тяжелых нравственных потрясений и испытаний. В ту пору он был изрядно помят жизнью, порядочно озлоблен, крайне нервен и носил задатки будущего психоза, но энергии, любви к своему делу было еще много. И был это, невзирая на многие болевшие раны, человек чистый, страстный работник и из лучших сынов своего края», — писала Вовчок о Кулише.
Одно из изданий Марко Вовчок
Эмансипированная кацапка
В конце концов, Марко Вовчок расстается с Марковичем. Ее поведение, как на то время, в общем более, чем просто смелое. Она позволяет себе путешествовать без сопровождения, даже за границу. Принимает флирты от нескольких мужчин одновременно. Но стоит лишь одному из них сделать последний шаг, как он натыкается на ледяной холод. Она делает вид, что не понимает. Неужели ее невинные шутки можно было так трактовать?.. Она удивлена... Она отказывается понимать... Она обижена, потрясена... Кто знает, была ли это игра.
Елена Пчилка, не рядовая персона своего времени и просто незаурядная личность, Марко Вовчок просто не терпит: «...какая-то первая попавшаяся кацапка, сроду не слышав украинского языка, только лишь захотела, в два дня переняла язык со всеми тончайшими его особенностями и начала писать по украински — да еще как? — лучше всех украинских повестников. Право, это унижает украинский язык: что ж это за такой особый, характерный язык и письменность, когда всякий чужестранец возьмет и станет писать, да еще так совершенно».
Кажется, это эхо слов Кулиша. Подхваченное и стократно размноженное.
«Народные рассказы» Марко Вовчок
Скандал с плагиатом
Марко Вовчок не обращает внимание. Она пишет, пишет. Печатается в Париже. Создает несколько новых для украинской литературы жанров: психологический рассказ, художественный очерк, социальная сказка. Пишет она и на русском языке, хотя почти все критики на этот раз единодушны — русскоязычные произведения Марко Вовчок точно хуже украиноязычных.
В 1870 году Марко Вовчок основала журнал «Переводы лучших иностранных писателей». С этой работой связан грандиозный скандал. Дело в том, что Марко Вовчок, у которой, помимо журнала, было много другой работы, просто физически не смогла бы успеть переводить все самостоятельно. Поэтому она — женщина довольно практического ума — решила воспользоваться услугами «литературных негров»: наняла нескольких образованных девушек из провинции, они переводили, Марко Вовчок печатала эти переводы под своим именем, никто претензий не предъявлял.
Не предъявлял, пока пани редактор не стала задерживать зарплату. Часто отдавала половину от обещанного — вроде как журнал продается плохо, и это все, что я могу заплатить. Одна из переводчикам — Екатерина Керстен — решила отомстить. Она взяла на перевод несколько сказок Андерсена. А когда пришло время отдавать сделанную работу, вместо своих переводов (которых она и не делала) отдала Марко Вовчок переводы Трубниковой и Стасовой, которые несколько лет назад уже вышли в свет. Пани редактор, не подозревая ничего плохого, опубликовала их в журнале, переводчиком отметила, конечно же, себя... Вся эта неприятная история закончилась третейским судом.
19 писателей признали Марко Вовчок виновной в плагиате. Репутация ее была уничтожена.
Почтовая марка, посвященная Марко Вовчок
Смерть под высоким грушей
Не выдержав позора, Марко Вовчок собирается и уезжает в имение своих знакомых в Тверской губернии, подальше, в глушь.
В глуши Марко Вовчок еще успела написать много произведений на русском языке. Даже успела третий раз выйти замуж. И даже не за сверстника, а за приятеля своего сына — Михаила Лобача-Жученко.
В ее волосах еще не было ни одного седого волоса, когда врачи сказали об опухоли мозга. Она еще даже редактировала некоторые переводы, давала советы литераторам, что-то писала. Но в основном для нее выносили в сад стол и стул. Она днями сидела там, под высокими грушами — сильная, гордая, невозмутимая: крутой берег, темный сфинкс, молчащее божество. Там ее и нашли мертвой — в конце жаркого июля, когда фонарики груш уже наливались соком.
Она часто говорила при жизни: «Пока я жива — биография преждевременна». После 28 июля 1907 г эти двери открылись — для новых сплетен, догадок, слухов, для жирных штрихов, которые обычно проводят под чужой жизнью, то ли разобравшись в нем, а то и так...
По материалам: «Украинки», «Новая Сечь»
-1.thumb.jpg)
