Во вторник, 24 декабря, суд отказался изменить меру пресечения для Юлии Кузьменко — одной из подозреваемых по делу об убийстве журналиста Павла Шеремета. Юлию Кузьменко оставили под стражей в СИЗО, несмотря на протесты общественности, считающей, что правоохранителям не удалось собрать достаточно доказательств для такого рода меры пресечения.
«Апостроф» решил выяснить, много ли нужно для того, чтобы фигурант уголовного производства попал в СИЗО и сколько можно просидеть в изоляторе без признания вины судом.
Напомним, что правоохранители подозревают в причастности к убийству Павла Шеремета экс-бойца АТО Андрея Антоненко, известного волонтера Юлию Кузьменко и медика Яну Дугарь. Антоненко и Кузьменко решением Печерского райсуда столицы были отправлены под стражу до 8 февраля, а Яне Дугарь была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста. Однако часть общества возмутил тот факт, что доказательства вины подозреваемых, озвученные в МВД, являются слишком уж зыбкими. Ну, например, на видео камер наблюдения с места преступления, Андрея Антоненко действительно сложно идентифицировать. Сложно настолько, что правоохранителям пришлось привлекать даже эксперта из Великобритании. И, тем не менее, суд посчитал и этих доказательств достаточными, чтобы поместить Антоненко в СИЗО. Но дело Шеремета находится под пристальным вниманием всей страны. Что же тогда говорить о простых украинцах, которые могут оказаться за решеткой без веских доказательств своей вины?
Что говорит закон
Уголовный процессуальный кодекс Украины (УПК) различает пять видов меры пресечения: личное обязательство, взятие на поруки, залог, домашний арест и самая строгая санкция — взятие под стражу.
Какую из пяти мер пресечения избрать подозреваемому решает конечно же судья, однако УПК указывает, на что ему необходимо обратить внимание. Прежде всего, на наличие рисков: может ли подозреваемый скрываться от суда, уничтожить доказательства, давить на потерпевшего или свидетелей, совершить другое правонарушение или препятствовать уголовному производству.
«Согласно позиции Европейского суда, содержание под стражей — исключительная мера, когда есть достаточные основания полагать, что обвиняемый убежит или будет существенно влиять на следствие, — поясняет „Апострофу“ правозащитник Евгений Захаров. — Обвинение должно предоставить достаточно весомые доказательства, чтобы суд взял человека под стражу. Но на практике суд часто идет навстречу обвинению, а прокуратура любит направлять людей в СИЗО, не особо заботясь, насколько это обосновано в соответствии с УПК».
Как судья определяет, существуют ли эти риски или нет? Для этого УПК требует учитывать обстоятельства каждого конкретного дела: возраст, состояние здоровья, репутацию, имущественное состояние, наличие судимостей у подозреваемого. Но самое главное — «весомость существующих доказательств о совершении уголовного правонарушения».
Ведь именно «наличие обоснованного подозрения в совершении преступления» вместе с наличием рисков, являются основанием для применения меры пресечения.
Но какие доказательства суд должен считать «весомыми», а какие нет? В уголовном производстве существует четыре типа доказательств: показания (свидетелей, потерпевших, экспертов, подозреваемого), вещественные доказательства, документы (в том числе, аудио и видеозаписи), выводы экспертов (как в случае с делом Шеремета). Но «ни одно доказательство не имеет наперед установленной силы», — гласит УПК. А соответственно, «вес» тому или иному доказательству придает своим решением судья. Как именно? «По своему внутреннему убеждению, которое основывается на всестороннем, полном и непредубежденном исследовании всех обстоятельств уголовного производства».
Но, конечно же, не за каждое уголовное правонарушение можно оказаться в СИЗО, ведь взятие под стражу — исключительная мера, которая применяется только в том случае, если прокурор докажет, что более мягкие виды мер пресечения (личное обязательство, взятие на поруки, залог, домашний арест) не предупредят всех рисков. И не каждого подозреваемого прокурор может просить взять под стражу.
Так, взятие под стражу, как мера пресечения, применяется к ранее судимым, которые подозреваются в преступлении, за которое законом предусмотрено наказание до 3 и до 5 лет лишения свободы.
Несудимых подозреваемых суд также может взять под стражу если гражданин подозревается в преступлении, за которое законом предусмотрено наказание до 5 лет тюрьмы. Однако во всех этих случаях прокурору придется доказать, что на свободе подозреваемый может препятствовать уголовному производству. Но если ранее несудимый подозревается в преступлении, за которое положено наказание более трех лет и более пяти лет, то УПК не обязывает прокурора ничего доказывать.
«В большинстве дел суды все же устанавливают сумму залога и если человек может его заплатить, то проблем нет. Залог отсутствует только в редких случаях и в особо тяжких преступлениях», — говорит «Апострофу» адвокат Харьковской правозащитной группы Анна Овдиенко.
Что происходит на практике
По данным Минюста на 2018 год, в украинских СИЗО содержалось более 19 тысяч человек. Еще в 2012 году, до принятия новой редакции УПК, ситуация была намного хуже.
«Когда эту редакцию принимали, в СИЗО сидело более 40 тысяч человек. Была жуткая переполненность, люди спали по очереди или по два человека в одной койке. Но потом очень быстро количество людей в СИЗО резко уменьшилось», — поясняет Евгений Захаров.
Тем не менее, тысячи украинцев находятся в заключении без признания вины судом.
«В моей практике я общался с людьми, которые просидели в СИЗО и 3 года и 5 лет и у меня даже был случай, когда человек сидел 8,5 лет. Но юридически, человек, который находится в СИЗО, не считается преступником. И подследственный в статусе „невиновен“ может провести в СИЗО несколько лет», — добавляет «Апострофу» правозащитник Эдуард Багиров.
Как такое возможно, ведь согласно УПК, срок содержания под стражей в течение досудебного расследования не может превышать 6 месяцев в уголовном производстве по преступлениям небольшой или средней тяжести и не более года по особо тяжким преступлениям.
«Это касается досудебного расследования. За 6 и 12 месяцев должно быть окончено досудебное расследование. А когда дело передается в суд, то на все время судебного рассмотрения дела человек может находится в СИЗО и каждые 60 дней ему будут продлевать меру пресечения. То есть можно просидеть в СИЗО и 3 года и 5 лет», — говорит «Апострофу» адвокат Харьковской правозащитной группы Анна Овдиенко.
Почему украинские суды так долго тянут с приговорами? По словам экспертов, причина банальная — судей катастрофически не хватает.
«Например, в Бахмуте должно быть 17 судей, а там только три работает. Да и то у третьего в этом году истекают полномочия, остается только двое. Как вообще может работать суд, да еще и в Бахмуте (прифронтовой город — „Апостроф“), при таких обстоятельствах? Кроме того, 600 тысяч человек проживает в Украине на территории, где вообще суды не работают. Нет судей. Просто нет. Новых не назначили. И все будет только усугубляться», — сетует Захаров.
Можно ли выйти из СИЗО
Какой же тогда выход? Сидеть годами без приговора? Не всегда. Из СИЗО есть несколько вариантов выйти, например, подать иск в ЕСПЧ. Дело в том, что длительное заключение без признания вины нарушает сразу две статьи Европейской конвенции по правам человека: статью № 5 «Право на свободу и личную неприкосновенность» и статью № 6 «Право на справедливое судебное разбирательство».
«Когда человек находится под стражей долгое время без приговора суда, это нарушение его прав. И есть очень много решений Европейского суда против Украины по поводу неадекватной длительности судебных рассмотрений, — отмечает Евгений Захаров. — А ЕСПЧ штампует решения по нарушению 5 и 6 статей, не разбираясь в сути дела и не выслушивая правовые аргументы сторон. Ему уже все ясно, ведь у нас это стандартное, систематическое нарушение. В ЕСПЧ объединяют в одном деле несколько совершенно разных кейсов. И такие дела в ЕСПЧ рассматриваются где-то за год и даже меньше. Это говорит о том, что там достаточно адекватно оценивают состояние нашего правосудия и системы расследования преступлений, которые из рук вон плохие».
Вследствие такой практики ЕСПЧ, украинские суды, по словам экспертов, склонны брать курс на изменение меры пресечения.
«Если первый раз избрали содержание под стражей, то второй раз продлевают эту меру гораздо труднее, а в третий и четвертый раз еще труднее. И чем дольше человек находится в СИЗО, тем больше вероятность, что содержание под стражей станет нарушением пятой статьи Европейской конвенции по правам человека, которая защищает право на свободу, что повлечет за собой финансовые санкции. В судах это хорошо понимают и все более придирчиво относятся к содержанию под стражей», — уверяет Евгений Захаров.
Второй вариант, который также встречается в украинской практике — договориться с правоохранителями.
«Через время находится какой-то компромисс, адвокаты договариваются, и люди выходят на свободу с условием, что не будут обжаловать тот факт, что они сидели в СИЗО, — поясняет Эдуард Багиров. — И 99% тех, кто отсидел в СИЗО, а потом вышел на свободу, просто молчат. Они не возмущаются и не подают иски в суды, понимая, что себе дороже восстанавливать справедливость. Завтра у этого человека могут найти в кармане наркотики или какие-то патроны, а денег на адвоката у него нет. Получается, что ему опять сидеть в тюрьме? Ведь если подавать в суд, тогда возникает вопрос: а где те оперативники, которые задерживали человека, где следственный судья, следователь, прокурор? Получается, что их нужно будет снимать с должности и сажать в тюрьму. А это минимум 50-60 человек. Если пойти таким путем, то у нас не останется ни одного прокурора, ни одного судьи, ни одного оперативника».
Как изменить систему
Конечно, универсального рецепта, как изменить ситуацию не существует, да и конечно же не все подозреваемые, которые сидят в СИЗО, этого не заслуживают.
«Нельзя говорить, что все, кто находится в СИЗО, не заслуженно сидят там годами, — уверяет Овдиенко. — Даже Европейский суд иногда выносит решения в пользу государства и указывает, что человек правильно находился в СИЗО определенное время и действительно существовали риски, которые описывал суд».
Относительно адекватная мера в этом случае — ускорить работу следствия и рассмотрения дел в судах. Кстати, с такой аргументацией и принимался, так называемый, «закон Савченко», однако нардепы его отменили.
«Это был хороший закон, потому что условия содержания в СИЗО, в большинстве случаев, хуже, чем в колонии. Но, к сожалению, его отменили, — говорит Овдиенко. — Сейчас только речь о том, что суды, где это только возможно, должны применять альтернативные меры пресечения, например, круглосуточный домашний арест. Но опять же это не будет касаться особо тяжких преступлений».
Впрочем, по мнению Багирова, предельный срок нахождения человека в СИЗО, в том числе, и на время рассмотрения дела в суде, стоит установить.
«Нужно четко ограничить срок нахождения подозреваемых в СИЗО. Например, по тяжким преступлениям максимум — 6-9 месяцев. Если нет аргументов, то человека нужно выпускать на свободу, одевать браслет или брать залог», — резюмировал правозащитник.
