Разговор с т.н. премьер-министром самопровозглашенной ДНР Александром Захарченко потряс певицу Руслану. Об этом, после поездки в Донецк, она рассказала рассказала в интервью «Украинской правде».
«Я почувствовала, что ко мне не относятся, как к „хунте“, а как к нормальному человеку. Приехали... Разговор с Захарченко меня просто потряс. Я, конечно, понимаю, что у людей сейчас много возникнет вопросов, но почему я должна врать, если я обязана передать ту информацию, которую я увидела? Захарченко мне очень четко сказал: „Я не хочу больше этого кровопролития, я не могу смотреть, как убивают лучших моих ребят и лучших ваших ребят, это надо останавливать“. Говорили мы втроем — я, Захарченко и Рубан (генерал-полковник, переговорщик с украинской стороны - ред.). Он говорит: „Я не враг Украине, передай это, пожалуйста. Я не хочу стрелять, я не хочу, чтобы в меня стреляли. Я не переступлю границы Донецка, и пусть из меня не делают монстра. Не надо мифов. Мы в свое время боялись Львова. Почему вы сейчас боитесь Донецка? Мы вам не чужие“. Вот это я услышала. Ты представляешь, как мне крышу снесло после этого текста?», — сказала Руслана журналисту.
Захарченко был искренен в своих словах, добавила Руслана: «Если бы я почувствовала какую-то фигню или модерацию, я бы, наверное, притормозила. Но поскольку я увидела, что там что-то не то... Значит, Путину было выгодно приделать им рога и копыта, так же, как и нам. А что, если нас просто сталкивают? Хотя мы знаем, что возле него ходит постоянно ФСБшник... Он меня посадил в машину, где-то час мы ездили по Донецку, он мне показывал город, жаловался, что надо поднимать инфраструктуру, жаловался, что нет поставок продовольствия, жаловался, что ему нужно то-сё, он пытался выглядеть таким полноценным хозяйственником... Причем нашу машину обстреляли, его охранника ранил в шею снайпер. Российские медиа сразу же подняли шум, что было покушение на Захарченко, и даже не знали, что в этот момент с ним в машине сидела я вместе с Рубаном».
Как утверждает Руслана, Захарченко ей сказал: «Я такой же украинец. Я считаю себя украинцем, я не враг Украине».
«Получается, идут разные мессиджи. Захарченко очень пытался дать мне понять, что он такой настоящий патриот своей земли: чужого не надо...Мне это было сказано напрямую. Я тоже, наверное, рискую, что в эту историю влезла, мягко говоря. Он говорит: „Ты не представляешь. Я же услышал твой мессидж на Майдане. Мы подорвались, мы были готовы вас поддержать. Ты не представляешь, сколько людей здесь, стоя возле телевизора, тебе хлопало, когда ты говорила: „Очистим Украину от Януковича“. Здесь, на Донбассе, куча народу мечтала, чтобы мы все от Януковича уже куда-то делись. Потому что он здесь похоронил минимум 3 тысячи людей, только чтобы отобрать бизнес и т.д.“. Все это он мне рассказывал. Если бы это была какая-то выстроенная сказка, я бы тоже это почувствовала. Он как-то так спонтанно все это говорил, у нас все было сплошной импровизацией — и наша встреча, и наш разговор, это все было стихийно. Никто не ожидал, во-первых, что я соглашусь приехать. Ну как можно было какие-то сделать заготовки перед этим? Его ребята, конечно, сначала все смотрели косо, потом привыкли. То есть, никто меня там не собирался убивать, не пристрелил, не повесил, как какую-то красную тряпку с Майдана.
Давайте все сядем и поедем вместе в Донецк. Вы увидите, наверное, то же самое. Я говорю Захарченко: „А ты готов это все повторять на камеру, что ты мне говоришь?“. Он говорит: „Да“. Если это технология, то в чем? У меня начал очень жестко ломаться предыдущий стереотип. Меня колбасило очень долго, у меня был шок, полетело в голове все, что было перед этим. Я не ожидала это все увидеть. Мне было тяжело все это осознать, а еще тяжелее было все это высказывать на пресс-конференции. Но я слово в слово сказала все то, что он попросил», — добавила Руслана.
На вопрос корреспондента «А когда вы ездили по Донецку, вы видели какие-нибудь российские войска?», Руслана ответила так: «Нет. За все время я увидела один раз триколор — какую-то несчастную будку, в которой все это было покрашено. Я вообще нигде не видела триколора, по всему Донецку. Я еще удивилась, когда увидела, что где-то еще остались остановки, покрашенные в жовто-блакитний и подумала: „Ничего себе, они еще не закрасили“. Город очень чистый, подчеркнуто чистый, людей немного. Я спросила: „Сколько там людей?“. Он говорит: „Не знаю. Наверное, тысяч 600-700 осталось“...».
