Юрий Решетников: У руководства УПЦ КП нет последовательной позиции относительно преодоления межцерковного противостояния

Стала ли Украинская православная церковь более независимой после решения Архиерейского собора РПЦ или же ее права были ограничены? На каких условиях возможен конструктивный диалог между Московской патриархией, УПЦ и УПЦ КП? Защищает ли Украину от сращивания политики и религии отсутствие единой православной церкви? Чем грозит разыгрывание религиозной карты на грядущих президентских и парламентских выборах?

На эти и другие вопросы «Фразы» отвечает Юрий Решетников, религиозный эксперт и экс-председатель Госкомитета Украины по делам национальностей и религий.

Собор РПЦ постановил, что теперь центр управления УПЦ находится в Киеве. Одни СМИ написали, что таким образом Украинской церкви была предоставлена независимость. Другие, проанализировав данное решение, пришли к выводу, что самостоятельность УПЦ сузилась. Можете прояснить ситуацию?

Еще с 1990 года в соответствии с определением Архиерейского собора РПЦ и грамоты Патриарха Московского и всея Руси, а чуть позже и Устава Украинской православной церкви ее центр управления, которым является Киевская митрополия, находился и находится в Киеве. То есть речь идет только об уточнении этого факта в Уставе РПЦ.

Также с 1990 года Украинская церковь, согласно вышеуказанным документам, имела особый статус — самоуправляющейся с правами широкой автономии. УПЦ сама выбирает своего Предстоятеля — Митрополита Киевского и всея Украины, сама формирует свои органы, Синод Церкви самостоятельно назначает епископов и определяет границы епархий. То есть УПЦ в административном и финансовом плане, по сути, независима, сохраняя духовную связь с Русской церковью, а через нее и со всем мировым Православием.

Вместе с тем такой фактический статус УПЦ был недостаточно четко прописан в Уставе РПЦ. Собственно, это и было сделано на последнем Архиерейском соборе по просьбе Митрополита Онуфрия. То, что Украинской церкви был посвящен отдельный раздел в Уставе, является наглядным свидетельством ее значимости и действительно особого статуса.

В то же время очевидно, что это — не провозглашение автокефалии УПЦ, поскольку для этого сначала должно сформироваться единое видение по этому вопросу внутри самой Церкви, чего пока нет. Любые же поспешные решения в такой ситуации чреваты лишь новым расколом, что, конечно, нежелательно.

Нет никаких оснований говорить о сужении и ограничении прав УПЦ. Учитывая, что Архиерейский собор не только подтвердил, но еще и подчеркнул особый статус Украинской церкви, подобные обвинения выглядят лишь как попытки хоть в чем-то ее упрекнуть.

Филарет говорит, что написал письмо Архиерейскому собору Русской церкви по просьбе Московской патриархии. В РПЦ же подчеркивают, что данное обращение — инициатива Киевского патриархата. Какие политические факторы могут стоять за этими заявлениями?

Очень хочется верить, что письмо Патриарха Филарета вызвано пониманием двух моментов. Первое — что невозможно серьезно говорить о создании в Украине Единой поместной православной церкви без участия в этом процессе УПЦ как крупнейшей православной общины нашей страны. Второе — что ожидать, когда Вселенский Патриархат предоставит автокефалию одной из частей украинского православия бесперспективно.

Сначала самим надо преодолевать межконфессиональное противостояние и достигать единства. Также хочется верить, что, обращаясь к Архиерейскому собору, Патриарх Филарет руководствовался искренним стремлением к объединению православных в Украине, а не какими-то политическими соображениями.

Но похоже, что пресс-конференция, которую он дал после своего обращения, ставит точку на возможном примирении. Или же это начало сложного, но не безнадежного диалога?

Жесткая риторика по отношению к РПЦ и УПЦ со стороны самого Патриарха Филарета на его пресс-конференции и заявления других официальных представителей Киевского патриархата свидетельствуют о том, что у руководства УПЦ КП нет последовательной позиции относительно преодоления межцерковного противостояния. Также это дает основания предполагать, что за письмом главы Киевского патриархата стоит не стремление к единству, а какие-то другие факторы. Все это говорит о том, что диалог между РПЦ, УПЦ и УПЦ КП будет крайне непростым.

В то же время многое будет зависеть от решения Синода Киевского патриархата в ответ на соответствующее постановление Архиерейского собора РПЦ, которым была сформирована комиссия для ведения переговоров с УПЦ КП. Очевидно, что одним из первых шагов на пути к межцерковному диалогу должен быть отказ от жестких высказываний в адрес друг друга.

Стоит ли ожидать, что после письма Филарета прекратятся захваты храмов УПЦ, совершаемые Киевским патриархатом?

Прекращение захватов храмов Украинской православной церкви является необходимым условием для возобновления диалога между УПЦ и УПЦ КП.

Если Киевский патриархат откажется от своей рейдерской политики, это будет наглядным свидетельством его стремления к нормализации межцерковных отношений, а в конечном итоге и к восстановлению единства украинского Православия.

Есть такое мнение, что церковное разделение защищает Украину от еще большего смешивания политики и религии. Мол, была бы у нас одна православная церковь, она быстро бы стала «государственной». Согласны ли вы с этим?

Обычно в этом контексте речь идет о том, что нынешняя ситуация способствует поликонфессиональности Украины и соблюдению свободы совести.

Что же касается политики и религии, то, к сожалению, разделение украинского Православия не является предохранителем ни от стремления определенных политических сил влиять на те или иные религиозные объединения, чтобы использовать «церковный електорат», ни от стремления самих конфессиональных групп искать поддержки от политсил для реализации и защиты своих интересов.

В последнее время мы можем как раз наблюдать большее сращивание политики и религии, чем раньше. В прошлом власть стремилась обычно поддерживать равные отношения со всеми конфессиями. Некоторые сейчас пытаются упрекать УПЦ в том, что режим Януковича предоставлял ей какие-то преференции. Однако на самом деле это сводилось разве что к участию представителей власти на тех или иных богослужениях. При этом реальное положение дел в  государственно-конфессиональной политике оставалось равным ко всем религиозным группам. К сожалению, сегодня можно констатировать отход от такого принципа равенства.

Причем речь идет даже не о том, что первую роль в государственных мероприятиях играют представители только отдельных церквей, а о том, что на региональном уровне священнослужители УПЦ на такие мероприятия часто просто не приглашаются, не говоря уже о возможности выступить на них.

Тем более, возвращаясь к предыдущему вопросу о захватах храмов, необходимо признать, что во всех случаях такие рейдерские атаки происходят в лучшем случае при попустительстве местных властей, а часто и при прямом участии чиновников, чего раньше практически никогда не было. При этом представители Министерства культуры и отдельные народные депутаты вместо того, чтобы способствовать прекращению подобных захватов, практически это покрывают, а соответственно и способствуют продолжению таких противоправных действий, пытаясь уверить общественность, что никакого рейдерства не происходит. Мол, просто «общины самостоятельно меняют свою конфессиональную принадлежность».

Скажем и о фактически блокировании со стороны Минкультуры процесса перерегистрации религиозных организаций УПЦ. А апогеем нынешнего процесса в направлении сращивания политики и религии, попыток создать в Украине квазигосударственную церковь (наличие государственной церкви в чистом виде не допускает Конституция) можно считать пункт приложения к последнему Ежегодному посланию Президента, где прямо (и впервые в истории Украины) предлагается создать Единую поместную церковь не путем содействия объединению частей украинского Православия, а на основе только УПЦ КП, при этом в адрес УПЦ и УАПЦ высказываются надуманные обвинения. Просто напомню, что опыт истории Церкви учит, что ей всегда приходилось платить очень высокую цену за чрезмерную близость к власть предержащим.

Другое дело, что если бы Православие в Украине не было разделенным, то, мне кажется, многие процессы гармонизации государственно-церковных отношений, их восстановления на нормальной основе после десятилетий советского атеистического режима проходили бы проще и быстрее.

Какова вероятность, на ваш взгляд, что в обозримом будущем у нас все же будет создана единая поместная церковь?

Осознание необходимости преодоления межправославного противостояния, от которого на самом деле страдают все, вся Церковь Христова, должно побуждать к поиску путей восстановления и углубления диалога. Это, в свою очередь, позволит превратить создание единой поместной церкви в реальный процесс, наполнить эти слова содержанием, а не использовать их только как лозунг.

И очень важно, конечно, чтобы в непростой процесс поиска взаимопонимания между ветвями украинского Православия в очередной раз не вмешались политики, у которых всегда имеется какое-то свое особое видение, как должна развиваться Церковь.

Не так уж много времени осталось до президентских и парламентских выборов. Насколько опасным может оказаться разыгрывание религиозной карты в предвыборных кампаниях?

К сожалению, религиозная карта уже активно используется различными политическими силами. Думаю, что это в дальнейшем будет только усиливаться, учитывая стремление некоторых политиков продемонстрировать своим избирателям практическую реализацию своих лозунгов. Для кого-то это «борьба с московской церковью», для кого-то — «создание единой поместной церкви». Проблема лишь в том, что это «создание» на практике ведет не к единству, а к еще большему разделению и ко все той же борьбе против УПЦ.

Как результат — межконфессиональное противостояние, особенно на местах, будет сохраняться и далее, а возможно, и усиливаться, от чего, безусловно, страдает все общество и все наше государство. И прежде всего простые граждане, вовлеченные в такое противостояние под влиянием идей, придуманных политиками в красивых и комфортабельных кабинетах.