Жоэль Шапрон: Украина занимает особое место на мировой карте киноиндустрии

С 13 по 24 мая пройдёт Каннский кинофестиваль. Чтобы сформировать его программу, отборщики просмотрели более полутора тысяч фильмов. Жоэль Шапрон — один из тех, кто осуществляет эту селекцию. Уже больше пятнадцати лет он составляет для кинофорума предварительный список фильмов из Восточной Европы.

Об упадке восточноевропейского и подъёме французского кинематографов. О том, как Канны борются за свои фильмы, а Украина — за место на кинематографической карте мира. А также о новом фильме с Катрин Денёв, который откроет 68-й Каннский киносмотр, рассказывает Жоэль Шапрон.

В этом году из 19 фильмов основного конкурса 13 сняты при полном или частичном участии Франции. В связи с чем сделан такой акцент именно на французском кино?

У нас всегда снималось больше фильмов, чем в любой другой европейской стране. Однако в этот раз выпущено просто огромное количество кинокартин. Наших лент много как в основной, так и в других конкурсных программах фестиваля.
К тому же Франция занимает первое место в Европе, а может, и в мире, по количеству фильмов, снятых в копродукции с другими странами. Практически все ныне живущие выдающиеся режиссёры Старого Света, которых мы называем живыми классиками, по крайней мере одну из своих лент снимали совместно с Францией.

Сколько всего фильмов пришлось просмотреть отборщикам Каннского кинофестиваля в этом году?

Более 1700 лент. Я же лично просмотрел 54 полнометражных и около 20 короткометражных картин из Восточной Европы. В этом регионе за год снимается около 300 фильмов — приблизительно столько же, сколько в одной Франции, если учитывать и копродукцию.

Окончательное решение — ставить фильм в основной конкурс или же в параллельные программы — принимает генеральный директор Тьери Фремо.

Главные конкуренты Канн — Венецианский и Берлинский кинофорумы. Часто приходится слышать, что Берлинале заточено на социально-политическое кино, а Венецианский кинофест симпатизирует восточноевропейскому и американскому кино. А какая ориентация у Канн?

Я бы не сказал, что Берлин отдаёт предпочтение именно социально-политическому кино. Возможно, такой вывод делают, исходя из списка победителей. Но лицо любого киносмотра — его конкурсная программа, а победители — это уже мнение жюри.

Кроме того, мне часто приходится слышать от директоров Венецианского и Берлинского кинофестивалей, что им не удалось заполучить те или иные фильмы, ибо их перехватили Канны. А значит, все эти три кинофорума охотятся, по сути, за одними и теми же лентами.

В конкурсе Каннского кинофестиваля в последние годы было достаточно много американских фильмов. Обычно они составляли приблизительно четверть лент основного конкурса. Изредка случались даже такие неожиданности, как участие в нем анимации «Шрек». Это позволило говорить о том, что голливудские продюсеры якобы оказывают давление на Канны.

Для украинских или российских фильмов попадание в Канны — успех, для большинства же американских — напротив. Голливудские продюсеры хотят собрать хороший бокс-офис. И если после премьеры в Каннах на их фильм обрушивается плохая пресса — это всё равно, что конец света.

Поэтому в конкурс нашего киносмотра попадают в основном независимые американские ленты, а не те, которые снимаются мейджорами. А со стороны независимых продюсеров какого-либо прессинга быть не может. Что же касается «Шрека», то в основной конкурс он попал лишь потому, что этого очень хотел сам директор киносмотра. И ему стоило больших усилий уговорить американских продюсеров представить данную анимацию на конкурс.

В 2013-м в основном конкурсе Канн не было ни одного восточноевропейского фильма. В 2014-м — только одна картина, а именно «Левиафан» Андрея Звягинцева. И в нынешнем году представлен лишь один фильм — «Сын Саула» венгерского режиссера Ласло Немеша. Действительно ли восточноевропейскому кинематографу в последние годы нечего предложить Каннам?

В восточноевропейском кино наблюдается спад. Из 54 фильмов, которые я просмотрел, на место в основном конкурсе, как мне показалось, мог бы претендовать один. Правда, в результате он так и не будет бороться за «Золотую пальмовую ветвь».

Если же учесть не только основной конкурс, но и все программы фестиваля, то в общей сложности на этот раз в Каннах представлено больше восточноевропейских лент, нежели в прошлом году.

Когда закончится спад в восточноевропейском кинематографе?

Предугадать трудно, ибо в первую очередь это зависит от появления талантливых режиссёров. На примере Румынии можно сказать, что достойные режиссёры появляются вне зависимости от киношколы. Несмотря на то, что румынская киношкола далеко не самая сильная, в Румынии есть четыре-пять режиссёров, которые снимают действительно хорошее кино. Или тот же Андрей Звягинцев, у которого нет специального образования, но каждый фильм которого попадает на главные кинофорумы мира. С другой стороны, есть Польша, имеющая очень хорошую киношколу, но мы не можем сказать, что в связи с этим там появилось много сильных режиссёров. Словом, это очень щепетильный вопрос.

В прошлом году во второй по значимости программе Канн «Особый взгляд» победила венгерская картина Корнела Мундруцо «Белый Бог». В нынешнем — ещё один венгерский фильм будет показан уже в основном конкурсе. Венгерский кинематограф сегодня переживает подъём?

Это связано скорее с талантом отдельных кинематографистов. Но, разумеется, существенную роль играет и тот факт, что правительство Венгрии понимает, насколько важно популяризировать своё кино за рубежом и показывать на больших кинофестивалях. Венгрия намного более активно, чем любая другая восточноевропейская страна, продвигает свой кинематограф.

Стоит также отметить, что «Сын Саула» Ласло Немеша, который нынче будет бороться за «Золотую пальмовую ветвь», — это дебютный фильм. А дебюты крайне редко попадают в основной конкурс Канн.

В прошлом году фильм Мирослава Слабошпицкого «Племя» попал в Канны именно благодаря вам?

Продавец этого фильма очень активно его продвигал. Но я тоже приложил руку к тому, чтобы картина попала в конкурс кинофорума.

Долгое время Украину не идентифицировали как кинематографическую страну. Зарубежный зритель, не вдаваясь в подробности, часто называл наши фильмы российскими. Какова ситуация в последние годы?

Сейчас Украина более узнаваема. А то, что её долго не идентифицировали, нормально для любой молодой страны. Нечто подобное пришлось пережить Словении и Словакии. Но Украина достаточно быстро стала заметной, в частности благодаря двум победам ваших фильмов в короткометражной секции Каннского кинофестиваля. Кроме того, дважды в основной конкурс попадали ленты Сергея Лозницы. И, конечно же, следует упомянуть прошлогодний успех Мирослава Слабошпицкого. Так что Украина уже занимает особое место на мировой карте киноиндустрии.

В 2011 году Украина подписала с Францией соглашение о совместном кинопроизводстве. Однако за четыре года снят всего лишь один крупный фильм — «Параджанов» (2013). Почему сотрудничество двух стран столь пассивно?

Франция подписала более 70 таких договоров с разными государствами. И далеко не со всеми сложилось продуктивное сотрудничество. Что же касается копродукции наших двух стран, то она продвигается медленно, потому как, наверное, не найдено общих, интересных для французского и украинского зрителя тем.

Этот договор очень помогает, когда есть реальный кинопроект. Но сам по себе он не обеспечивает производства большого количества копродукционных лент. Такая же договорённость у нас имеется с Россией. Согласно ей Французский центр кинематографии с 2001 года выдал удостоверение национального фильма приблизительно 3300 картинам. Однако реально снято лишь 17 картин.

Практически все фильмы, которые из года в год открывают Каннский кинофестиваль, — довольно заурядное кино. Нарушится ли эта малоприятная тенденция нынче?

На этот раз фестиваль откроет лента Эммануэля Берко «С высоко поднятой головой», главную роль в которой сыграла Катрин Денёв. Думаю, эта картина выгодно отличается от фильмов-открытий предыдущих лет. Любое кинематографическое событие обычно открывается не шедевром, а громким фильмом со звёздами, дабы привлечь внимание публики и прессы.

В прошлом году президент Каннского кинофестиваля Жиль Жакоб ушёл в отставку. На кинофоруме он проработал 38 лет. Теперь его место занял Пьер Лескюр. Как в связи с этим изменится фестиваль?

Пока существенных перемен не предвидится. Но если таковые будут, их можно обсудить уже по прошествии кинофорума.