Во второй раз за годы независимой Украины отечественный полнометражный фильм поборется за призы Каннского кинофестиваля. Первым был шедевр Сергея Лозницы «Счастье моё» (2010). А в этом году будет «Племя» Мирослава Слабошпицкого, который, судя по отзывам считанных счастливчиков, уже посмотревших эту ленту, также имеет все шансы получить звание «шедевр».
«Племя» будет показываться в программе «Неделя критики», которая собирает фильмы, открывающие новые горизонты в кинематографе. В этом году в программе участвуют семь фильмов, которые были отобраны из 1200 претендентов. Новаторство этой ленты в том, что все реплики в ней произносятся на языке жестов.
Кроме того, картина Слабошпицкого претендует и на награду «Золотая камера», которая вручается за лучший полнометражный дебют.
Лента рассказывает о парне, который попадает в киевский интернат для глухих подростков и сталкивается там с криминальной организацией под названием «Племя».
Каннский кинофест пройдёт с 14 по 25 мая, ну а украинский зритель сможет посмотреть фильм только в сентябре.
Пообщавшись с режиссёром накануне фестиваля, мы узнали, что язык жестов — далеко не единственная особенность «Племени».
В «Племени» снялся хоть один профессиональный актёр?
Единственный профессиональный актёр во всём фильме — Сергей Гаврилюк. Он появляется в эпизодической бессловесной роли дальнобойщика, который пользуется услугами проституток. Он — мой талисман (актёр снимался в фильмах Слабошпицкого «Глухота» и «Ядерные отходы» — А.Ф.) В принципе эта роль не требует особого профессионального мастерства, но я не мог отказать себе в удовольствии ещё раз поработать с Гаврилюком.
Приглашая Серёжу в свой фильм вы гарантируете ленте попадание на кинофестиваль класса «А». Например, все мои фильмы с его участием — попадали на кинофестиали в Берлине, Локарно и Каннах. Кстати, Серёжа снялся и в «Зелёной кофте» Владимира Тихого. Фильме, который участвовал в конкурсных программах сразу двух фестивалей класса «А» в Сан-Себастьяне и Варшаве. Правда, эпизоды с Гаврилюком были вырезаны при окончательном монтаже. Так что Гаврилюк обладает какой-то просто-таки чудодейственной силой.
Больше года назад, когда «Племя» ещё было в разработке, в прессе прошла информация о том, что ты собираешься снимать фильм на плёнку 72 мм.
Да, но на такую плёнку мы бы ничего не сняли. Ведь нам была необходима возможность делать неограниченное количество дублей. И если в цифре это не стоит ни копейки, то в плёнке, а тем более такого формата, — очень дорого. Тем более что мы снимали достаточно длинные эпизоды — по пять, а иногда и по десять минут. Но всё же я очень надеюсь, что мне ещё выпадет случай снять полнометражный фильм на плёнку. Это моя мечта. Хотя мне очень нравится то, как мы сняли «Племя» на цифровые камеры.
Плёнка очень дисциплинирует. С одной стороны, она открывает дополнительные возможности в фильме. А с другой — во многом ограничивает. Работа с плёнкой напоминает некий акт магии. Тем более, что отснятый материал нельзя посмотреть сразу. Не могу сказать: идёт это на пользу или на вред фильму.
Приходилось делать много дублей из-за того, что снимались непрофессиональные актёры?
Нет. Мы позволяли себе делать много дублей отчасти потому, что снимали на цифру. До этого же мы репетировали каждую сцену по несколько раз. Много дублей приходилось делать, прежде всего, потому, что в фильме длинные и при этом очень динамичные планы. В рамках одного эпизода камера иногда обходила по несколько человек подряд. Ну, а то, что у нас в фильме снимались непрофессионалы — так после съёмок в «Племени» они уж точно стали профессионалами.
Если ты встречал во время кастинга какого-нибудь харизматичного актёра, который тебе очень нравился, то иногда даже немного подправляли сценарий, чтобы взять его в ленту.
Если во время кастинга мы встречали человека, который производил очень яркое впечатление, но при этом по сценарию мы искали совершенного иного персонажа, то мы всё равно приглашали его на пробы. Ехали на локацию и проводили там репетиционные съёмки. После этого уже становилось понятно — стоит ради него вносить правки в сценарий или нет. В целом процесс кастинга был очень напряжённым. Кто-то из актёров отвалился от съёмочной группы вообще за два дня до съёмок.
Почему в «Племени» нет музыки?
Да ни в одном моём фильме нет музыки. Я её не понимаю, и не очень в ней разбираюсь… Поэтому и решил оставить только фоновые шумы.
Когда ты снял «Ядерные отходы», то говорил, что первоначальный монтаж фильма был слишком длинным для короткого метра и слишком коротким — для полнометражного. Чтобы укоротить ленту, ты обратился к своему зарубежному коллеге, который предложил свою версию монтажа. Скажи, кто был у тебя таким же советником при работе над «Племенем»?
Ну, в окончательной версии монтажа «Племя» так же слишком длинный фильм. Из-за его хронометража в два часа 10 минут — все плачут, так как это многовато. Такая продолжительность не очень приемлема для рынка. Прокатчикам намного удобнее хронометраж в два часа. Но эти два часа 10 минут — это тот минимум, до которого можно сократить фильм. Дальше уже некуда. Во время монтажа я много советовался с Валентином Васяновичем (оператор-постановщик и продюсер ленты — А.Ф.) и нашими французскими агентами.
На 130 минут хронометража «Племени» всего 34 эпизода. Т. е. в среднем каждый эпизод — по четыре минуты. Практически как «Туринская лошадь» Бэла Тарра…
Ну, ты где-то десятый человек, который мне об этом говорит. На самом деле «Племя» не имеет ничего общего с «Туринской лошадью». Протяжённость эпизодов — единственное, что может показаться общим.
Во время презентации «Племени» ты сказал, что этот фильм — своего рода алаверды «Гоморре» Маттео Гарроне. Т. е. твоя лента близка ей по духу?
«Племя» абсолютно не похоже на «Гоморру». Просто, когда я работал над ним, то вдохновлялся картиной Гарроне. И даже не самим фильмом, сколько книгой, по мотивам которой он снят. Это абсолютно замечательная вещь. Мне кажется, что если не читать книгу, то фильм не до конца понятен. При работе над каждой своей картиной я вдохновляюсь чем-то. Но я не могу сказать, какому фильму эта лента близка по духу. Я даже спрашивал у своих друзей, на какую картину оно похоже. Но они ответить не смогли.
Знаю, что в Киевском национальном университете театра, кино и телевидения им. Карпенка-Карого, который ты оканчивал, преподаватели дают задание студентам снимать немые короткометражные фильмы. Это как-то повлияло на то, что ты в своё время снял бессловесную короткометражку «Глухота», а теперь и полнометражный немой фильм?
Будучи студентом, я наверняка сталкивался с этой практикой. Повлияло ли это на то, что я снял именно такой фильм? Осознанно — не повлияло…
Практически весь фильм снимался в Киеве. Но несколько эпизодов — во Львове. По сюжету героя ждёт путешествие на запад Украины?
Нет. Просто нам нужно было отснять некоторые сцены с поездом. Но почему-то это не удалось устроить в Киеве. Поэтому мы отправились во Львов, чтобы просто потягать поезд перед камерой. Но самого города в фильме не видно.
Никто не знает, что будет с украинской киноиндустрией в ближайшие годы, но практически все уверены, что дела будут только ухудшаться. Госфинансирование, на котором держалось наше кино последних лет, как тяжело больной пациент под капельницей, прекратилось. И никто теперь не знает, за счёт чего будут сниматься новые фильмы. Ранее ты говорил, что планируешь снимать полнометражный фильм о Чернобыльской зоне «Люксембург». Короткометражный фильм, с которым ты победил в Локарно, «Ядерные отходы» — был своего рода сателлитом этой запланированной картины. Как обстоят дела с «Люксембургом»?
Понятие не имею, что будет с этим фильмом. Безусловно, его надо делать, но есть много проблем. Страна в опасности, в экономике — всё плохо, так что вряд ли будут выделять деньги на кино. Ну, а касательно поиска денег за рубежом, существует такое правило: не имеет значения, сколько других стран готовы поддержать твой фильм — они этого не сделают ни в коем случае, если твоя родная страна не профинансировала ленту.
Однажды после возвращения с Берлинского кинофеста, ты говорил, что главное — это желание снять фильм. И для полного метра в крайнем случае может хватить и нескольких десятков тысяч долларов. Сегодня, спустя несколько лет, это убеждение сохранилось?
Конечно, кино можно снять и за очень маленькие деньги. Но это нужно уметь. Бюджет во многом диктует стилистику. Возможно, именно таким образом придётся снимать фильм «Авария», сценарий для которого я написал, пока проходила подготовительная работа к «Племени». Правда, ещё не знаю, возьмусь ли вообще за эту картину.
Номинировавшись в прошлом году с «Ядерными отходами» на премию Европейской Киноакадемии, ты автоматически стал её членом.
Да, так что теперь придётся каждый год получать коробку с лучшими европейскими фильмами, отсматривать всё это и голосовать за победителя (премия европейской киноакадемии — своего рода «европейский Оскар» — А.Ф.). Всего семь украинцев являются членами этой академии: Алик Шпилюк, Андрей Халпахчи, Денис Иванов, Елена Фетисова, Андрей Курков и Роман Балаян. Всего же в ней состоит до трёх тысяч человек.
