Этот новый смелый «русский мир»

Более или менее очевидно, что с практической точки зрения и в масштабах постсоветского пространства грубый эрзац концепции, родившейся в недрах антибольшевистской русской эмиграции 1920-х годов (собственно, как перепев евразийства), потерпел полный крах. Адаптированный к пониманию «шахтеров и трактористов» идеологический конструкт в условиях Восточной Украины показал свою нежизнеспособность и привел к кровавому хаосу.

С профессиональной точки зрения эта проблема была исчерпана в 2013 году. Хотя в Москве, как оказалось, страдания на эту тему все еще продолжаются в профильных учреждениях — таких, как Российский институт стратегических исследований (РИСИ). Кстати, забавно, что происходящее уже не первый год в самом РИСИ (с официальной точки зрения учреждении более чем серьезном) описывается булгаковским «Театральным романом». Несомненно, сегодня украинское общество хотело бы запретить и забыть самое это словосочетание, от которого веет кровью.

Но... эмиссары столь неудачной попытки создать доктрину внешнеполитического применения переместились теперь западнее — в Центральную и Западную Европу. Там они звенят увесистыми кошелями, морочат голову небольшим аудиториям и пытаются играть на чувствах диаспор и социальных низов (или этнокультурных гетто).

Поэтому (увы) никуда нам украинцам не деться от борьбы с этой без кавычек ересью.

Кратко: почему «русский мир» — это именно ересь, такая же, скажем, как секта «хлыстов» в православии?

Потому что, во-первых, исключительно в силу своих внутренних причин (к примеру, «лествичного» принципа наследования) и без того слабо консолидированное государство восточных славян под названием «Киевская Русь» распалось более чем за сто (!) лет до монгольского нашествия.

Потому что, во-вторых, и после этого нашествия государства славян, созданные в 9 веке (!) до сих пор во многом загадочной «русью», не искали общей дороги.

Одни влились в ордынскую кочевую империю, найдя в ней искомого централизатора и гаранта имущественных прав и политического доминирования на своих территориях. Из них и выстроилось впоследствии Великое княжество Московское.

Другие, давно объединенные династическими, торговыми и культурными связями с юной Литвой, близкородственной Молдовой, начавшими централизацию Польшей и Венгрией, стали основой Великого княжества Литовского, а затем Речи Посполитой.

Уже в начале 15 века поверхностно объединяла этих славян только религия «старой империи» — Византии, ведь она все еще кряхтела за морем. Но и православие Литовской и Московской Руси было разным!

Московия взяла от восточного христианства администрирование (цезаропапизм), Литва — греческое любомудрие (после Переяслава это различие приведет к жуткому религиозному противостоянию в самой Московии, что опять-таки подчеркивает фундаментальные различия).

Потому что, в-третьих, восстание Богдана Хмельницкого никогда не имело своей целью мифического «воссоединения» (С кем? С бывшим улусом Джучи), а преследовало своей целью уравнивание в правах запорожского казачества и шляхтичей-схизматов с литовским и польским дворянством. Вот передо мной новейшая «История Польши» на украинском языке: уже двести лет польские интеллектуалы считают отказ украинцам в их тогдашних совершенно законных требованиях не просто ошибкой, а трагедией польской истории, приведшей к самоуничтожению Первой Речи Посполитой.

Но история не знает сослагательного наклонения. На 250 лет Украина, как и Болгария по отношению к Турции (и другие дунайские княжества), попала в зависимость от разительно инокультурного государства.

Более того (или же, к счастью?), украинцы в империи Романовых превратились в мощную либеральную политическую партию (здесь еще на сто страниц дискуссий). Которая в конце концов осилила впечатляющую попытку создания собственного государства в 1918 году. Впечатляющую настолько, что Владимиру Ильичу пришлось с ней смириться, вывернув (и талантливо) принцип национального самоопределения на социалистический лад. Но о чем говорит все вышесказанное?

О том, что никакого «русского мира» в интерпретации черносотенцев ХХ и ХХI веков никогда не было, нет и не будет.

Тогда имеет смысл задать другой вопрос: а что будет?

Ведь создаваемая не то что не в последнюю, а как бы не в первую очередь украинцами русскоязычная культура явно никуда не денется как минимум лет сто (иное невозможно «физически»).

А будет (при некоем приложении ума и действия) именно и только то, что мы, пассионарное украинское общество-сообщество, с этим сделаем. Весьма зря Киев отдает Вильнюсу (где проводятся встречи непримиримой российской оппозиции Путину) право первой ночи с будущей — а это неизбежно — российской властью.

Ведь управляемая прото- (хотя почему «прото»?) фашистским режимом Москва крайне нервно реагирует на появление альтернатив ее слаболегитимному правительству. Потому что сам этот вопрос представляет собой широчайшую сферу для создания механизмов, рычагов влияния на эволюцию российского режима.

Все, кто изучает и любит историю славян, знают: столетиями каноны династического права отказывали претендентам на титул «великого русского князя» тем, кто не владел Киевом. Даже сегодня, когда грохот фронтовой канонады не утихает ни на день, следует думать на несколько шагов вперед. Например, о том, кто, как и под чьим «водительством» создаст на дымящихся развалинах недо-империи Путина современную буржуазно-демократическую (а других не бывает!) нацию, способную влиться в европейскую семью народов?

Можно быть уверенным: это не будут литовцы или беларусы.