О научных мифах и христианской мудрости

Недавно ученые из Стэндфордского института социологических явлений провели исследование и установили зависимость между политическими взглядами человека и уровнем его интеллекта.

Самыми умными оказались либералы, далее идут консерваторы, за ними социалисты, хуже всего дела у государственников. Все бы ничего, если бы не трактовка результатов, предложенная психоаналитиком Кэролом Льюисом, а именно — по хранителям традиций.

«Консерваторы опасаются широко использовать свой разум, потому что они слишком религиозны, а вольнодумство, как известно, один из самых страшных грехов. Именно поэтому поститься, молиться и запрещать аборты является основой их политической деятельности», — утверждает Льюис.

Не совсем понятно, как пост и молитва могут быть основой политической деятельности, и почему неодобрение абортов преподносится как нечто низкоинтеллектуальное. Ведь даже светская медицина признает, что человеческая жизнь начинается с зачатия, следовательно, она должна быть защищена уже в утробе матери.

Но более примечателен другой тезис эксперта — о том, что «вольнодумство, как известно, один из самых страшных грехов». Интересно, где это сказано? Вероятно, использование расхожих мифов придает выводам красочность, но едва ли добавляет им научности...

Однажды к раннехристианскому пустыннику Антонию Великому пришли три старца и начали обсуждать, что является главным в монашеской жизни.

Один поставил на первое место пост, второй — молитву, третий — послушание. На это Антоний ответил: «Все эти добродетели могут превратиться в страшные язвы, если мы будем относиться к ним без рассудительности».

Иное дело — еретическое вольнодумство, искажение основ вероучения. В христианстве это считается плодом гордыни, с которой связаны такие стихии, как властолюбие и зависть...

Ровно 1691 год назад, в мае 325-го, римский император Константин созвал Вселенский собор в Никеи, на котором была осуждена арианская ересь (утверждавшая, что Иисус Христос был сотворен во времени и не равен Творцу).

О пресвитере Арии, с именем которого связано это учение, известно немного. Но даже имеющиеся сведения о его жизни дают определенную пищу для размышлений.

В свое время он был отлучен от Церкви из-за приверженности Мелитианскому расколу, который был вызван вопросом о назначении епископов.

Позже Арий примирился с Церковью. Его даже записывали в преемники александрийского епископа Ахилла. Но когда тот умер, у бывшего раскольника появился конкурент — святитель Александр.

Голоса на выборах разделились почти поровну. Арианские историки пишут, что Арий великодушно отказался от борьбы в пользу оппонента, а православные — что будущий еретик просто-напросто потерпел поражение и неуспешная конкуренция сильно ударила по его честолюбию. Ну, а затем распространилась арианская ересь...

Американский ученый Уильям Джеймс, которого называют основателем современной психологии, прочитав труды христианского писателя-аскета Исаака Сирина, воскликнул: «Так это же величайший психолог мира!». Возможно, подобные эмоции у Джеймса возникли бы, прочти он, что пишет другой православный монах-мыслитель, преподобный Амвросий Оптинский, в частности — о признаках зависти.

«Зависть вначале обнаруживается неуместною ревностью и соперничеством, а затем рвением с досадою и порицанием того, кому завидуем», — пишет Амвросий.

Вот именно это — неуместное соперничество!

Путинская Россия неуместно соперничает с Западом, которому вчистую проигрывает в сфере массовой культуры и экономического развития, козыряя не собственными гуманитарными и технологическими достижениями, а пропагандой с подростковым гонором и военными угрозами.

Пророссийский житель оккупированной территории, у которого, к сожалению, не нашлось ни средств, ни людей, которые бы помогли ему уехать оттуда, неуместно соперничает с проукраинским переселенцем, заявляя, что якобы он бросил Донбасс и в Украине хуже, а у них, мол, все только начинается.

Гражданин, которого бюрократия столкнула с проблемами в оформлении субсидии, неуместно соперничает с победительницей «Евровидения», возмущаясь, что он столько отпахал и не может добиться поддержки от государства, а она, дескать, что-то там спела и получила звание народной артистки.

Не приходится говорить, сколько подобных примеров встречается в межличностных отношениях. И практически во всех этих случаях неуместно соперничающие прикрываются взыванием к справедливости. Ну а это у нас нередко означает известный расклад, когда всем поровну, а мне ровнее.

Как-то Лев Толстой, любивший ездить к упомянутому Амвросию Оптинскому, посетил Киево-Печерскую лавру. Свои впечатления об этом визите он изложил в работе «Исследования догматического богословия», где раскритиковал труды отцов Церкви. Причем не столько богословски, сколько по-писательски, стилистически.

Некоторые исследователи творчества великого писателя говорят, что он завидовал самому Христу. Ну или как минимум святым подвижникам...

Разумеется, будучи честными с самими собой, мы заметим не только, когда неуместно соперничают с нами, но и когда в этой роли оказываемся мы и те социальные институты, членами которых мы являемся. Тем более, что всегда велико искушение интерпретировать недовольство, которое мы вызываем у других людей, тем, что они нам завидуют...

Зависть может быть одной из главных причин развязывания войн, революций, возникновения идеологий (взять тот же большевизм) и форм сознания (например, ресентимент — бессильная завистливость и чувство враждебности по отношению к тем, кого люди считают причиной своих неудач).

Да что там говорить, первое в истории убийство, согласно Библии, было совершено из-за зависти: Каин не перенес того, что жертва его брата Авеля оказалась более угодной Богу, чем его.

Как же преодолевать эту страсть?

Православие говорит, что нужно пресекать самые первые ее позывы, чтобы она не успела обосноваться в сердце и распространиться там, как злокачественная опухоль, завладев умом и волей.

Один из наиболее интересных психологических советов — использовать зависть как индикатор, чтобы понять, почему нужен именно этот предмет, что он принесет для счастья, с какими целями он связан и что это значит конкретно для завидующего.

Ну а более приемлемый драйвер, который принято называть «белой завистью», наверное, лучше представить как соревнование в добре. Иными словами, уместное соперничество. Даже более чем.