Многие знают имена грозы мусульман Ричарда Львиное Сердце или Генриха V, вошедшего в историю как знаменитый полководец, или же слышали о его сыне Чёрном Принце. Все эти личности принадлежали к одной из самых великолепных династий, которые правили Британией — Плантагенетов. Но мало кто знает, как эта великая семья пришла к власти, а эта история совсем не похожа на героический путь вышеупомянутых воителей голубых кровей. Период, когда начал властвовать этот славный род, назвали «анархией», так как это был пик децентрализации власти на Британских островах.
Последним царствующим представителем предшествовавшей нормандской династии был Стефан (1092 — 1154), бывший внуком Вильгельма Завоевателя. Он вырос при дворе своего дяди — Генриха Болингброка. Стефана и его брата Генриха (популярное имя для особ голубых кровей) покойный король не обидел ни в титулах, ни в расположении: Генриха сделал епископом Винчестерским, а Стефану обеспечил очень выгодный брак.
Впрочем, всё это не помешало Стефану использовать лжесвидетеля, слугу недавно умершего короля, который поклялся, что государь на смертном одре назвал своим наследником племянника. Не требуя иных доказательств, архиепископ Кентерберийский короновал Стефана. Внезапно оказавшись королем, Стефан, не теряя времени даром, запустил руку в казну и нанял гвардию наёмников с материка для защиты своего престола — по-видимому, некоторые методы как были популярны в XII столетии, таковыми остаются и в XXI веке.
Король Стефан
Стефан против Матильды
Подобный предлог для увеличения армии только усиливал подозрения, что вовсе не Стефан был законным наследником. Куда более правдоподобным и популярным было предположение, что покойный завещал владения Матильде, которая при поддержке его незаконнорожденного сына Роберта, графа Глостерского, вскоре вполне обоснованно объявила о своей претензии на корону.
Часть могущественных баронов и священников приняла сторону Матильды, часть — сторону Стефана.
Королева Матильда
После краткого периода подготовки и суматошного укрепления замков началась одна из самых кровавых междоусобных войн в старой Британии, которая, однако, выглядела очень странно. Это была «сидячая» война: официально её никто не объявлял, но везде вспыхивали маленькие схватки, которые никак не могли разгореться по-настоящему, оставаясь мелкими междоусобными конфликтами.
Прошло пять лет с момента коронации Стефана, и к смуте присоединились шотландцы, совершив два больших набега на Англию под предводительством короля Дэвида — опытного полководца, который решил поддержать Матильду и ухватить немного территорий. Впрочем, его история стала притчей и наглядной демонстрацией того, почему не стоит грабить население чужой страны. Шотландское вторжение зимой 1138 года отличалось особым размахом и жестокостью, шокировавшей современников. Ричард Гексемский назвал шотландскую армию «отвратительным войском, более диким, чем любые язычники, не почитающие ни Бога, ни человека». Шотландцы «разорили всю область и везде убивали местных жителей без различия пола, возраста и состояния, уничтожая, грабя и сжигая деревни, церкви и дома». В английских хрониках того времени есть даже упоминания о случаях каннибализма, не говоря уже о массовых свидетельствах захватов в рабство и убийств священников, женщин и детей.
За избавление от разбоев монастыри откупались деньгами: известно, например, что монастырь Тайнмаут выкупил уход шотландцев со своих земель за 27 марок. После подобного отношения к захваченным территориям шотландцев начали бояться и ненавидеть по всей Англии. На помощь войскам Стефана пришло внушительное ополчение, которое и разбило шотландцев в знаменитой «битве штандартов». Интересным этот эпизод является не только из-за его масштабов, но и потому, что процесс сопровождался попытками нормандцев примирить обе воюющие стороны — большинство нормандских рыцарей были вассалами и Дэвида, и Стефана одновременно, однако в этой битве им всё же пришлось выбрать определенную сторону.
Но Стефан недолго праздновал победу. В этом же году Матильда в сопровождении Роберта и несметной рати наконец-то лично явилась в Англию, дабы всерьез оспорить право узурпатора на корону. Войско нормандцев сошлось с войском Стефана в Линкольне. В этой битве король, яро сражавшийся до тех пор, пока у него не сломались боевая секира и меч, был пленен и заточён в темницу в Глостере, оказавшись в полной власти Матильды. И та, не долго мешкая, триумфально вошла в Лондон, где её и короновали как новую правительницу Англии. Матильда была матерью Плантагенетов, и де-факто именно с нее началась династия.
Впрочем, у новоиспечённой королевы не вышло царствовать мирно и месяца. Лондонцы очень любили Стефана, жители северных провинций помнили, как он защитил их от шотландцев, а многие бароны считали ниже своего достоинства подчиняться власти женщины — о равноправии в раннем средневековье говорить не приходилось. К тому же Матильда своим чрезмерно презрительным к ненормандцам отношением нажила себе множество врагов и среди старых семейств саксов, которые еще помнили о своем былом величии.
Лондонцы подняли мятеж и вместе с восставшей из пепла подобно фениксу армией Стефана осадили войско Матильды в Винчестере. Удача была на стороне мятежников — они смогли захватить Роберта. Так как он был родным братом королевы и полководцем, которому королева доверяла больше, чем любому другому, она без колебаний обменяла своего брата на самого Стефана. Последний таким образом де-факто вернулся к власти, пусть и частично.
Смута возобновилась. В каждом уголке Англии начались бои. Однажды войска Стефана смогли взять в осаду Оксфордский замок, резиденцию Матильды. Несостоявшаяся королева была вынуждена замаскироваться и сбежать из замка. По легенде, она оделась во всё белое, дабы на фоне снега быть менее заметной, и всего с тремя наиболее удалыми рыцарями, так же облачёнными в белое, ухитрилась проскользнуть мимо заставы лоялистов, перебраться через замёрзшую Темзу и скрыться в лесах.
Матильде удалось спастись от пленения, но война складывалась явно не в её пользу — Роберт погиб, а остатки её войска были вытеснены в Нормандию, где и окопались. Матильда была бессильна как-либо повлиять на остальную часть Британского королевства.
Впрочем, со временем кампанию Матильды продолжил её сын Генрих, который не только смог закрепиться в Нормандии, но и, будучи мужем королевы Элеоноры, имел право на ряд французских владений. Король Франции Людовик XVI, видя в молодом Генрихе угрозу для Франции, решил помочь Эсташу, сыну короля Стефана, начать кампанию вторжения в Нормандию. Успеха это предприятие не имело: Генрих не только выбил с материка войска Стефана, но и вторгся в саму Англию, придя на помощь сохранившим верность Матильде остаткам повстанцев, осаждённых войсками лоялистов под Уоллингфордом, что на Темзе.
Две армии были разделены рекой, и ни одна из них не решалась начать переправу, понимая, каковы будут потери. Так продолжалось два дня, а на третий граф Арундельский набрался смелости и сказал то, что должно было прозвучать давным-давно: «Неразумно долее терзать два королевства в угоду честолюбию двух принцев». Услышав эти слова, большинство рыцарей и баронов согласились с ним.
В итоге под давлением своих подданных Стефан и молодой Плантагенет решились провести переговоры, и, о чудо, смогли заключить перемирие.
Впрочем, далеко не все мечтали о мире. Новости о договоре привели в бешенство сына Стефана — Эсташа, и, собрав людей из армии своего отца, не согласных с окончанием войны, он разорил аббатство Сент-Эдмондс-Бери. Однако вскоре поплатился за разграбление столь светлого места: у него помутился рассудок, и началась непонятная болезнь. Она погубила строптивого Эсташа, встретившего последние часы своей жизни в горячечном бреду посреди полусгоревшего аббатства, им же и разоренного. Новость крайне опечалила Стефана, ведь, несмотря ни на что, он любил своего сына.
Тем временем вчерашние враги решили собраться в Винчестере на первый мирный за много лет совет. На нем было решено, что корона пока останется у Стефана, но после его кончины перейдет к Плантагенетам; что Вильгельм, другой сын короля, получит в наследство законные владения своей семьи; что земли, жалованные Стефаном наёмникам и варлордам, будут возвращены короне, а изобилие замков, которыми оказались усеяны английские земли, будет разрушено.
Итоги британской анархии
Так окончилась «британская анархия», которая продлилась больше пятнадцати лет и опустошила Англию не хуже датских набегов.
Стефан не смог перенести смерти своего сына и зачах менее чем за год после заключения перемирия. Некоторые считают, что ему "помогли" отправиться на тот свет, но доказательств этому нет. И, зная его историю, можно предположить, что он сломался под весом всех скорбей, на него навалившихся.
Как бы это парадоксально ни звучало, Стефан был относительно разумным, отнюдь не кровожадным и интеллигентным правителем, которого любил его народ. Самый большой его грех — узурпация трона, которую он, очевидно, оправдывал тем, что Генрих I сам был узурпатором (хотя это вовсе не является оправданием). Однако никогда еще англичане так не бедствовали, как в те страшные девятнадцать лет, проведённых в огне гражданской войны.
Летописи того времени рисуют ужасающую картину — бароны, пользуясь ослаблением королевской власти, превращались в абсолютных властелинов на своих территориях и нередко творили с подданными весьма жуткие вещи, наслаждаясь полной безнаказанностью.
Но самой большой проблемой стали запустение и коллапс экономики: в Англии не было ни зерна, ни мяса, ни сыра, ни масла... Не вспахивались поля, не собирались урожаи. Пепелища сгоревших городов, разорённые замки и усеянные трупами после очередной сечи пустыри — вот всё, что мог увидеть путешественник, молившийся лишь о том, чтобы не повстречаться с разбойниками, которые рыскали повсюду в любое время суток. За весь день ему могло не встретиться ни одной обитаемой хижины.
И в этой атмосфере запустения, путем «тихой узурпации», через принуждение старого и усталого монарха к сдаче власти на трон взошёл Генрих II, Плантагенет, чьему роду было суждено вознести Британию на новые высоты, прославить королевство силой оружия, доблестью и прочими качествами, которые мы привыкли ожидать от средневековых правителей. Вспоминая эту историю, невольно проводишь параллели с реалиями XXI века, в котором войны ведутся тихо, почти подковерно и долго, разоряя мирные земли и людей.
