Сегодня разные профессиональные кликуши пророчат Украине очередной развал и распад, если не по Збручу, то по Днепру. В общем и целом за последние десять лет подобные мантры стали у нас довольно привычными. Причем, похоже, гонорары наших кассандр(ов) существенно сократились, поскольку они озаботились облечением алармизма в некие более сложные формы. Что, однако, не отменяет существования прикрепленных к рефлексу тревог активной части общества, в особенности сегодня, в силу некоей ребяческой неопределенности нынешней Банковой и обоих зданий на Грушевского в отношении нашей дальнейшей внешней политики и курса в сфере безопасности и обороны.
Что ж, концептуально «дано» следующее: у нас, по-видимому, нет оснований ни для мрачного пессимизма, ни для пламенного оптимизма в этом вопросе. Баланс и пропорции для собственной точки зрения каждый может определить для себя сам, мы же изложим ниже одинаковое количество аргументов pro и contra применительно к способности современной Украины сохранить свою территориальную целостность (и, в общем, сохраниться в качестве суверенного государства). Какие-то из этих аргументов ежедневно перед глазами, какие-то ускользают от общественного внимания, а какие-то требуют осмысления из-за их противоречивости. Но и весь наш государственный проект с самого начала был полон противоречий, так что нам не привыкать. Итак, приступим. Начнём с contra.
Во-первых, Украина в своих международно признанных границах — это бывшая УССР в разные периоды ХХ века — столетия европейских тоталитарных режимов, сформированная коммунистами, исходившими из преимущественно ленинского подхода к национальному вопросу, а позже из сталинской геополитики. Но ялтинский миропорядок, как и наследовавший его «мальто-мадридский», с 2014 года стал историей, похоронив под собой международное право. Поэтому — и давно — нет ничего смешнее, как выслушивать призывы к уважению Будапештского меморандума и еще тысячи подобных бумажек.
Во-вторых, Украину слагают несколько макрорегионов с разнящейся идентичностью, проистекающей из многовекового пребывания в составе разных империй, а также из особенностей колонизации значительной части наших нынешних территорий в XVII-XX веках. Мировоззренческие и политические противоречия между этими макрорегионами (группами областей) носят устойчивый характер, нередко периодические выборы превращаются в выяснение отношений между многомиллионными «корпусами» избирателей, исповедующими по отношению друг к другу известную степень нетерпимости.
В-третьих, в силу как постимперского наследия, так и особенностей советской промышленной политики (СССР если и был империей, то «неотеократической», функционировавшей, по Марксу, в режиме так называемого «азиатского способа производства», обслуживавшего интересы партийного жречества и его клиентелы) украинские макрорегионы резко различаются по своему экономическому профилю. А соответственно — и по интенсивности и географическому направлению потоков рабочей миграции.
На данный момент (при том что в 90-е — 2000-е украинцами был плотно освоен юг Европейского Союза: Италия, Испания, Португалия и Греция) диспропорциональную роль в украинской экономической демографии начала играть Польша, которая, не стоит забывать, неофициально имеет некоторые виды на украинскую часть юго-западных земель, от Днепра до Черноморского побережья. Причем все упомянутые страны — члены НАТО и ЕС в разном качестве входят в пресловутый «золотой миллиард»...
Наконец, в-четвертых, у нас в диспозиции и нынешняя РФ, на данный момент насильственным путем оттяпавшая от Украины Автономную республику Крым и часть Донецкой и Луганской областей, при этом продолжающая облучать нас, Европу и весь мир своей пещерно-злобной пропагандой. А также небезуспешно коррумпировать западных политических деятелей, эксплуатируя их развившееся в ходе становления потребительского общества морально-духовное убожество.
То есть, как и 6, как и 28, как и 100 лет назад, украинское дело явно обречено на поражение. Поэтому пришло время для аргументов «pro», тем более что за последние 6 лет они заметно обновились.
Во-первых, Украина, несмотря на частичную и небезуспешную, так или иначе, по польскому образцу бюджетную децентрализацию, является государством чрезвычайно централизованным. Корчи, которые стали ежедневной реальностью жителей оккупированных территорий, в том числе и многопаспортные приключения населения захваченного Крыма, продемонстрировали эту черту нашего государственного устройства с необходимой яркостью. Если в Украине и были реальные попытки сепаратизма, то они относятся к эпохе 2004-2005 годов, когда голоса избирателей распределились поровну и с выраженным акцентом культурных макрорегионов. Тем не менее, с бытовой точки зрения, украинцы крайне прагматичны. Поэтому идеологический сепаратизм так и остался на уровне фантазий пикейных жилетов.
Во-вторых, с лета 2014 года электоральные тенденции украинского общества в ходе революционного шока и еще более глубокого потрясения российской агрессии (получившей на многие десятилетия вперед классическую, библейскую «каинову печать») сильно изменились. Пять с половиной лет назад украинские граждане консенсусом проголосовали за прозападного Петра Порошенко, а в 2019 году во втором туре отдали свои голоса антисистемному, но далекому от какой-либо кондовой «пророссийскости» Владимиру Зеленскому. Что касается «пророссийских» политиков, то они, невзирая на гигантские финансовые и медийные ресурсы, остаются в нише изгоев, не обладая никаким реальным влиянием. Какой-либо ориентации на Москву в украинской политической жизни пришел конец. Как минимум, до тех пор, пока Россия продолжает оставаться евроазиатским аналогом тотально криминализированной Нигерии, пусть и с ядерным арсеналом, вряд ли инструментальным в условиях соседства противников.
В-третьих, несмотря на те или иные противоречия в политических взглядах, которые теперь часто носят характер диагонального среза, а не полярных противоречий, внутренние конфликты все чаще ограничиваются рамками существующих институтов (хотя им необходима эволюция и расширение). Те или иные изменения настроений, а также экономические процессы в Украине настолько отдалились от реалий России, что даже самые изощренные провокации Кремля моментально разоблачаются, а их исполнители подвергаются осмеянию, по сути, проходя через «репутационный Чернобыль».
При этом, в-четвёртых, «новеллой» этого общенационального хобби является теперь и «прояснение» любых других иностранных «зрад», что говорит о взрослении украинской политической нации. Немного обновленному политическому классу по-прежнему трудно успеть за ней. Причём Запад в украинской картине мира — отнюдь не благодетель, а должник.
Наконец, в-пятых, распилы и расколы совершенно не соответствуют рабочим планам крупных, средних и малых хозяев как современного промежуточного, так и архаичного сектора украинской экономики, давно и уверенно влившихся в экономику глобальную и готовых финансировать армии любого масштаба для защиты своих интересов, понимаемых коллективно. Поэтому украинское общество на самом деле сегодня волнуют совершенно другие проблемы, нежели «кликушеские распады». Так что пора бы и самим кликушам задуматься о своем пенсионном плане.
