Внутренняя политика Украины во второй половине осени вращается вокруг трех основных «черных дыр» (думается, эта аналогия не слишком мрачна, если учитывать, куда проваливается политика мировая, от тенденций которой наша страна прямо и конкретно зависит).
Первая и самая большая воронка — это логика президентской кампании, которая, в свою очередь, распадается между тремя сегментами.
Это, во-первых, рискованная игра президента, взявшего на вооружение набор консервативных ценностей.
Во-вторых, это цементирование популистского полюса вокруг фигуры Юлии Тимошенко.
И, в-третьих, это поиск «нового» теми слоями избирателей, которых не удовлетворяет выбор между действующим главой государства в доспехах консерватора (с византийским таким «отливом») и до боли, до полной, простите, «облупленности» знакомой украинцам Тимошенко, поверить в какое-либо перерождение которой не способен даже полностью обалдевший зритель наших новостных каналов (в этом смысле Украина — точно не Россия).
Любопытно, что президентская кампания 2018-19 годов начинает одновременно напоминать гонки 1999 и 2009-10 годов.
В первом случае подобие состоит в том, что впервые с 1999 года (и примерно с тем же весом этого фактора) мы наблюдаем президента с вполне реальным шансом на переизбрание, несмотря на все театральные завывания его оппонентов. Так, в 2010 году Виктор Ющенко в принципе не имел подобного шанса, хотя его ближний круг напевал ему в уши нечто совсем иное, скажем, о третьем месте «золотой акции», хотя никакой связи с реальностью такая идея не имела. Виктор Янукович свой шанс упустил. При том, что, подпиши он договор об ассоциации в Вильнюсе, переизбрание на второй срок в феврале 2015 года было ему практически гарантировано (увы, он предпочел слушать «бесед», «чепиг» и сурковых, поэтому и был свергнут).
Отсюда и следует, что базово мы продолжаем находиться в сценарии 1999 года, в котором пользующийся очевидно поддержкой Запада и заметной части крупного бизнеса президент, стилизующий свою кампанию как «почвенническую», противостоит «популистам» и «реакционерам». Отличия, конечно, тоже очень серьезные.
Кучма а) был главой государства в президентско-парламентской республике, Порошенко — наоборот; б) 20 лет назад реакционеры и популисты представляли собой один политический лагерь; в) в 1998—1999-м парламент был враждебен Кучме, в случае с Порошенко он относительно контролируем, но сквозь чрезвычайно сложный альянс (БПП — НФ — неидеологические фракции бизнесменов); г) Кучма был интуитивно склонен к экономическому либерализму, Порошенко — разве что в разрезе верхнего корпоративного слоя; д) за Кучмой стояло подавляющее большинство «молодых» тогда олигархов, у Порошенко есть несколько мощных, но крайне ситуативных союзников сравнимых характеристик, не менее половины крупных хозяев Украины скорее против него; и е) некую альтернативу в 1999-м представлял собой Евгений Марчук, с которым можно было в тех условиях договориться, и в тех реалиях президенту было чем торговать, сегодня — вряд ли (остались на «зеленом столе» лишь мажоритарные округа и пролонгация существования институтов глав ОГА, да и все).
В свою очередь, с кампанией 2010 года нынешнюю роднит «разбухший» феномен «третьего» — тогда за это место соревновались Сергей Тигипко и Арсений Яценюк, и матч за бронзу выиграл, по ряду причин, Тигипко (впоследствии же все растерял). Но, как и в 1999-м, в 2010 году «третий номер» был готов торговаться за свое место в конструкции новой власти. Сегодня, как представляется, такого желания у коллективного Садового/Гриценко/Зеленского/Вакарчука нет, как и нет самого представления об условиях такого торга. Вероятно, это следствие нынешней фрагментации общества, действующей конституционной модели и этакой общей либерализации в общественно-политическом смысле, мол, «а почему не я?».
Что касается «миноритарных» участников, то среди них есть немало перспективных — таких, как «укроповский» Шевченко или даже Сергей Тарута, но об их подлинных мотивациях и достижимых целях надо, конечно, раскладывать отдельный пасьянс.
И он скорее относится к осенней парламентской кампании следующего года. К ней мы вернёмся чуть ниже, анализируя свежие рейтинги политических партий.
Вторая воронка, в которую постепенно увлекается дискуссия в нашей внутренней политике, это новое соглашение с МВФ, в обмен на которое Украина (взявшая на себя такое обязательство 10 лет назад при премьер-министре Юлии Тимошенко и президенте Ющенко) повысила более чем на 23% цену газа для коммунальных потребителей. Избегая поверхностного подхода к этой теме, не могу не подчеркнуть два нюанса.
Первый нюанс: это не МВФ повышает цены на газ (к счастью, на десятый год объяснений весомая часть общества уже это поняла), он работает со странами с большим внешним долгом и просит у них список мер, которые они могут предпринять для улучшения своего положения в гарантированной долгосрочной перспективе. МВФ, надо сказать, любит бюрократию и полагается на нее, так что в способствовании настоящим рыночным реформам его подозревать не стоит. Тема газа возникла не вчера и даже не позавчера. Что касается роли нынешнего правительства в ней, то ему стоило повышать эту цену на 1% в месяц за 30 месяцев своего нынешнего нахождения у власти, что не привлекло бы вообще никакого острого общественного внимания. И мало повлияло бы на общий уровень и без того достаточно высокой инфляции.
Второй нюанс: стремление власти к популярности возымело свое действие, да и тянуть до последнего является, увы, чертой всех украинских политических элит. Правда, если вы хотите получить «легкие и дешевые» деньги МВФ (как правило, 1,25% в год на огромные дистанции), то за это надо чем-то платить. В особенности, если вы параллельно размещаете евробонды на $2 млрд под 8%-10% годовых...
Что и приводит к третьей «черной дыре», а именно: впервые в нашей истории две трети граждан получают социальные выплаты из казны. По крайней мере, такой является официальная информация. Вот это впрямь пугает на фоне $37 млрд в распоряжении первой сотни украинских богачей (то есть более чем треть «белого» ВВП страны). Вероятно, точно так же впервые за скоро тридцать лет своей независимой истории Украина стремится к состоянию общества без среднего класса. Вернее, она таким обществом станет на долгие годы, если не сможет сделать (угадать?) правильный выбор в грядущем году. И провалится в воронки социальной жестокости и крайне специфического «капитализма» Латинской Америки начала ХХ века.
Теперь перейдем к тому, как выглядят политические симпатии в разрезе политических партий, выбирать между которыми (правда, к тому времени могут появиться и другие заметные политические силы, а также альянсы между ними) предстоит уже чуть менее чем через год.
Итак, в период с 26 сентября по 16 октября центр «Социальный мониторинг», Украинский институт социальных исследований им. А. Яременко, Киевский международный институт социологии и социологическая группа «Рейтинг» опросили 13684 респондента на предмет симпатий к тем или иным политическим партиям.
Надо сказать, что если бы речь шла только о первой или четвертой организации, я бы отнёсся к результатам с определенным скепсисом — но УИСИ им. А. Яременко и КМИС имеют устойчивую профессиональную репутацию (насколько это в принципе возможно в Украине). Поэтому есть смысл поразмышлять над данными опроса всерьёз, тем более что его проведение, по моей прикидке, стоило никак не меньше $150К.
При этом подчеркну важный дефект: заказчик исследования не указан. Вот смотрю релиз на сайте УИСИ. Если кто увидел в других документах заказчика, подскажите, вдруг я ошибаюсь. Потому что это всё-таки считается моветоном, в предвыборный период в особенности, хотя и «по-бытовому» моветоном понятным. Но — пусть так.
Следует подчеркнуть, что всегда возникает аналитическая дилемма — использовать цифры «от определившихся» или «от всех»? Вторые, несомненно, гораздо более точны. Так, например, в данном случае они показывают, что, по большому счёту, основные наши партии с лета застряли примерно на одном и том же уровне поддержки. Например, «Батьківщина», невзирая на попытки «хайпа» и массовые мероприятия, напоминающие съезды коммерческих сект, так и болтается в диапазоне 11-14%. Сам по себе отрыв может, конечно, порадовать Юлию Владимировну, но она явно попала в ситуацию КПУ в 1994-2002 годах — тогда рейтинги коммунистов были всегда высокими, но реальный контроль над ВР левые получили только в 1998-1999 годах, и то во главе крайне пёстрой и нестабильной коалиции (даже спикер не был коммунистом), и в конце концов потеряли этот контроль в ходе «бархатного переворота», организованного СДПУ(о) зимой 1999-2000 годов.
В свою очередь, партии-новички, расходующие огромные средства на внешнюю рекламу и рекламу в социальных сетях, пока, как выяснилось, даже не воспринимаются избирателем (среди прочих — «Основа» и «Наши», отчаянно заклеившие всю страну). Впрочем, они могут «выстрелить» попозже. И всё же, рискуя, возьмем рейтинг партий только от «определившихся», как, скажем, более эмоционально рельефный.
А. Но важно при восприятии этих цифр помнить о четырёх ключевых факторах.
1) Избирательная система на данный момент остаётся смешанной, поэтому процент полученных голосов участвует в дележе 225, а не 450 мест;
2) Драма и результаты президентских выборов (кстати, так до конца и непонятно, в марте они или в мае — заметьте, как и то, кто же в реальности будет в них участвовать) неизбежно обрушат рейтинги одних партий и раздуют популярность других;
3) Целых 56,8% избирателей — я суммирую — либо не собираются на данный момент голосовать, либо не определились, либо предпочитают партии, не указанные в анкете, либо поддерживают партии, у которых пока нет шансов преодолеть 5-процентный барьер. То есть результаты, представленные ниже, посчитаны от всего-то 43,2% (!) граждан, и даже обычная наша явка заметно меняет эти результаты и их соотношение;
4) До парламентских выборов де-факто год — кардинально, может быть, диспозиция и не перевернётся, но некоторые потенциально сильные игроки только готовятся выйти на арену.
В. Наконец, сами цифры (считаем сразу с мандатами в парламенте, включая «spoil of war», то есть места, которые партии, прошедшие барьер, получат от пропорционального раздела голосов политических сил, оставшихся за барьером):
«Батьківщина» 21,4%, мандатов 58
«Оппозиционный блок» 11,3%, мандатов 32
«Гражданская позиция» 10,5%, мандатов 32
«Слуга народа»* 9,8%, мандатов 27
БПП «Солидарность» 9,1%, мандатов 25
Радикальная партия 8,1%, мандатов 22
«За життя» 5,4%, мандатов 16
«Самопоміч» 5,0%, мандатов 13
(дальше идёт разрыв значительно больше погрешности в 0,85%, поэтому особого смысла в том, чтобы включать партии, из-за барьера пока нет)
*о планах «Слуги народа» В. Зеленского участвовать в каких-либо выборах пока ничего неизвестно.
С. Ради интереса экстраполируем результаты опроса на условия 100-процентной списочной (пропорциональной) системы*:
«Батьківщина» 116 мест
«Оппозиционный блок» 64 места
«Гражданская позиция» 64 места
«Слуга народа» 54 места
БПП «Солидарность» 50 мест
Радикальная партия 44 места
«За життя» 32 места
«Самопоміч» 26 мест
*без учёта оккупированных территорий, но разницы нет, потому что законное большинство все равно должно числить в себе 226 мандатов.
D. Если говорить всё-таки о трудно предсказуемой мажоритарной части, то на данный момент очевидно, что львиную долю 225 округов разделят кандидаты, официально или неофициально поддерживаемые БПП, Оппоблоком, «Свободой», вероятно, «Самопоміччю», Укропом и РПЛ. Также, может быть, и почти разгромленной Аграрной партией, а пяток-дюжина перепадёт и «Батьківщине» (она в данном случае оказывается в положении «Нашей Украины»-2002 и «Народного фронта»-2014).
Е. А теперь, как говорят в «Что? Где? Когда?», внимание, вопрос: и вот где здесь можно увидеть коалиции? По смешанной системе и считать пока смешно — еще большая фрагментация, чем по спискам. Популистскую коалицию при очень большом желании можно рассмотреть, но в очень разных составах и держащуюся на тех же «соплях» в 2-3 места, что и скоротечный «роман» БЮТ-НУНС в декабре 2007 года.
Ведь, кроме всеядного джокера-бройлера в виде «Слуги народа» (а полгода назад эту роль играла ныне выцветшая партия «За життя» В. Рабиновича), все эти политические силы антагонистичны друг другу. Но пока дела обстоят именно так: ни одна партия или союз наиболее близкородственных двух партий практически не способны ни при какой системе получить достаточно мест даже для того (150-151 место), чтобы предотвратить, к примеру, конституционные изменения.
Как правило, самовлюблённые иллюзии многих политиков всегда разбиваются об исследования общественного мнения.
