5 мая 2018 года исполняется 200 лет Карлу Генриху Марксу. В «Хищных вещах века» братья Стругацкие гениально подметили: Ницше был великим поэтом, но ему не повезло с последователями. В значительно большей степени эта фраза относится к Марксу и коммунизму, ибо больше всего для их дискредитации сделали так называемые марксисты и еще более так называемые коммунисты.
Когда слышишь, как какого-то Ким Чен Ына называют «коммунистом», а северокорейский режим – «коммунистическим», то, перефразируя знаменитое выражение Йозефа Геббельса, рука инстинктивно ищет автомат Калашникова, причем не в адрес самого Ына (с этим-то все понятно!), а в адрес тех, кто ляпает языком разную чушь.
Следовало бы, наконец, понять глубинную суть идеала коммунизма. Ведь модный нынче научно-обывательский штамп о «тоталитарном коммунизме» есть полная ахинея, ибо настоящий коммунизм не может быть тоталитарией по определению. А что ряд тоталитарных систем ХХ века назвали «коммунизмом» – так мало ли кто, что и как назвал! Например, Гитлер назвал фашизм воплощением учения Христа… К тому же обвинять умершего в 1883 году кабинетного мыслителя Маркса в тоталитарных кошмарах ХХ века – это такой же бред, как обвинять в гитлеризме умершего в 1900 году гениально-неадекватного Ницше.
Зело преуспевают в идиотизме и разного рода антикоммунисты, обретшие в современной Украине название «декоммунизаторов». Хотя прежде чем что-то или кого-то запрещать, надо, чтобы хватало извилин в голове для понимания сути запрещаемого. Кстати, напомним, что германский нацизм начался, в том числе, с запрета коммунистов, так что наши национал-дебилоиды идут «верным путем». Впрочем, с наших хуторян-патриотов взять особо нечего в силу их продажного невежества!
А Маркса запретить не получится, равно как и коммунистическую идею, которую, кстати, не Маркс выдумал. Есть у Маркса что-то такое, что не оставляет равнодушным никого, поэтому его и далее будут превозносить, критиковать, извращать, изучать, развивать его идеи.
Более того, на том самом «развитом Западе», на который у нас нынче модно молиться, пуская слюни, Маркс был, есть и останется весьма почитаемым мыслителем. Очень многие западные социально-философские школы и актуальные теории опираются на Маркса и даже – страшно сказать! – на Ленина. «Капитал» Маркса и даже «Государство и революция» Ленина занимают почетное место на полках ведущих западных библиотек и респектабельных книжных магазинов.
Современный экономический дискурс зиждется на трех китах – Адаме Смите, Джоне Мейнарде Кейнсе и Карле Генрихе Марксе. Современный социально-философский дискурс также стоит на трех китах – Зигмунде Фрейде, Фридрихе Ницше и опять-таки Карле Марксе. Такое мнение высказывает ряд не самых последних западных умов.
Поэтому попытки маргинализировать марксизм, представить его «рудиментом прошлого», тем более запретить являются бессмысленной глупостью.
Для иллюстрации крайней «рудиментарности» Маркса приведём давнишний, ещё советских времен, забавный текст известного российско-американского философа и публициста Бориса Парамонова об отношении к марксизму в США: «Здесь же к Марксу относятся вполне серьёзно. Это один из самых неожиданных сюрпризов, поджидающих на Западе иммигранта из Советского Союза: он-то, сердечный, считал, что Карл Маркс – это исчадие ада, которого просвещённое (это в Америке-то?! -- А. К.) человечество трактует как какого-нибудь Гитлера; оказывается, что Маркс тут проходит по статье скорее Наполеона. И советский эмигрант переживает травму… Потом наиболее шустрые… начинают говорить, что это не Маркс погубил Россию, а Россия извратила Маркса (неглупо, однако! -- А. К.). На этом поле развёртывались главные баталии, здесь… масса инвалидов осталась».
Нынешняя кондовая постсоветчина породила на наших просторах огромнейшее количество «инвалидов интеллектуального фронта» с абсолютно извращённым взглядом на суть марксизма и коммунизма. Ещё недавно целые эскадроны «дипломированных мыслителей» делали карьеру на пережёвывании творчества Маркса, преподавании сей жвачки юношеству и восхвалении «бородатого классика». С падением большевизма эта публика перекочевала с кафедр «марксизма-ленинизма» на кафедры «политологии» (кстати, что это такое?) и объявила Маркса кровожадным злодеем, а его идеи – рудиментом прошлого. Но любая «дурка» прогрессирует, к старым «политическим проституткам» прибавилась молодая генерация умников, и была развернута так называемая декоммунизация под заказ властно-олигархической верхушки для отвлечения внимания от грабежа страны и ее ресурсов, эксплуатации и экспроприации рядового народонаселения.
Придётся неприятно удивить доморощенных антимарксистов. В ведущих западных вузах считается правилом хорошего тона проведение конференций на тему «переосмысления Маркса», в ходе которых неизменно подчеркивается растущая актуальность марксизма в мире и его бурный ренессанс. В 1998 году в связи со 150-летием выхода в свет «Манифеста компартии» ведущие издания США, например «Нью-Йорк таймс» и «Лос-Анджелес таймс», вышли с публикациями о гениальности предвидений Маркса и Энгельса. В 2008 году, когда 160-летие «Манифеста» совпало с началом глобального кризиса, имел место всплеск популярности Маркса, огромные тиражи «Капитала» тогда непрерывно допечатывались и разметались, как горячие пирожки.
Многие лучшие умы планеты исповедовали марксизм, в частности Эрих Фромм, Герберт Маркузе, Антонио Грамши, Жан Поль Сартр, Фернан Бродель, Мишель Фуко. Альберт Эйнштейн поддерживал марксистское видение социальных проблем. Ведущими социальными школами нынче на Западе являются (нео)марксистские. Наиболее популярны в мире сейчас не либерализм с консерватизмом, а миросистемная теория, в частности в исполнении Иммануила Валлерстайна (США), которая опирается не только на Маркса, но и на Ленина, поскольку любой, кто нормально успевал по курсу марксизма-ленинизма в советском вузе, безошибочно увидит здесь перекличку со взглядами вождя мирового пролетариата на мировую систему империализма.
Случился конфуз с «декоммунизацией» Европы, когда Совет Европы решил срочно объявить коммунизм человеконенавистнической идеологией наравне с фашизмом. Не вышло! Еврофункционеры и их советники таки сообразили, что нацизм и фашизм – это человеконенавистничество по определению, идеалом коммунизма по определению же является гуманизм, а что идеал испохабили – так идеал-то не виноват!
В чём же притягательность марксизма и социализма? Вот что писал в «Нью-Йорк таймс» некто Пол Льюис в далеком уже 1998 году: «Перечитывая Коммунистический Манифест 150 лет спустя после его написания, читатели… поражаются пугающей точности его предсказаний… развития капитализма: насколько совпадает его описание Марксом с беспокойным, шатким, резко конкурентным лицом сегодняшней глобальной экономики… Манифест открыл неостановимую продуктивную силу капитализма, предсказал, что он завоюет весь мир, и предупреждал, что неизбежная глобализация национальных экономик и культур приведёт к болезненным последствиям».
Последствия же таковы. Страны развитого капитализма отличаются изрядной долей социализма: большинство граждан являются акционерами корпораций, есть широкие социальные программы. Но всё это держится на глобальной экономической системе, в которой «развитой мир» эксплуатирует природные и людские ресурсы «третьего мира». То есть налицо глобальное классовое разделение между государствами.
Причины нынешней истеричной демоммунизации, которую, во многом, также осудила «просвещенная Европа», очевидны. Марксистско-ленинская система координат при достаточной актуализации не позволит и далее навешивать на обывательские уши разную чушь о благородстве товарно-денежных отношений, общества потребления, глобальной системы и свободного рынка, капитализма как такового. У нас до сих пор в моде басни о том, что, дескать, наш капитализм «плохой», вот построим «хороший» капитализм, как в «развитых» странах, и ка-ак заживём!.. Это или либеральная глупость, или хорошо оплаченное лукавство!.. В Украине имеет место самый настоящий капитализм! На остатках советской сверхцентрализованной экономики, быстро миновав этап массового мелкого частного предпринимательства, он в полном соответствии с теориями Маркса-Энгельса-Ленина перешёл в стадию государственно-монополистического капитализма (сейчас это модно называть «олигархо-бюрократией»); это ведёт, с одной стороны, к обогащению верхушки, а с другой – к пролетаризации, люмпенизации и морально-психологической деградации большинства народонаселения, что чревато социальным взрывом. Таковой и произошел в виде сепаратизма на Донбассе, а Москва лишь умело воспользовалась плодами бурной деятельности отечественной властно-олигархической верхушки, создавшей за четверть века социальную базу для сепаратизма.
* * *
Расхожие претензии к Марксу можно кратко сформулировать следующим образом. «Архитекторы» коммунизма-социализма Маркс и Энгельс создали сырой, неверный проект или, как вариант, «человеконенавистническое» учение. В свою очередь, «строители» в лице Ленина, Троцкого, Сталина и прочих из-за несоответствия «чертежей» реалиям и/или из-за якобы нечеловеческой сути теории вообще существенно изменили без того ошибочный (преступный) проект, чем ревизовали и извратили его. Здесь почти все является глупостью, за исключением разве лишь того, что большевики действительно извратили марксизм, но по-другому и быть не могло.
Ленин, Троцкий и другие, строго говоря, марксистами не были, потому что системно Маркса не изучали и изучать не могли. Работы Маркса-Энгельса при жизни вышли в периодике и затерялись. В начале ХХ в. доступный в России и Европе набор трудов ограничивался «Манифестом», «Капиталом», «Происхождением семьи, частной собственности и государства», «Анти-Дюрингом». Лишь после того, как на рубеже 1920-30-х гг. Сталин выкупил у немецких социал-демократов архивы Маркса-Энгельса и создал Институт марксизма-ленинизма, началось первое полное издание классиков сразу в русских переводах, и есть обоснованные подозрения, что тексты были сильно искажены!
Классики не оставили целостной концепции. Чтобы её изготовить, нужно свести в единый «катехизис» мысли из массы первоисточников, включая черновики и частную переписку с домочадцами. Но и тут ничего не выйдет: многие вопросы классики вообще не осветили. Скажем, Маркс не дал определения класса, за него это сделал Ленин в газетной статье «Великий почин», зовущей трудящихся на коммунистический субботник. То, что нынче называют марксизмом, было создано на основе Маркса и Энгельса другими людьми в том виде, в каком это позволил Сталин.
Кстати, именно поэтому вызывает иронию постоянно повторяемое разного рода национал-патриотами обвинение Маркса в том, что он считал украинцев «неисторической», исчезающей нацией, а большевики восприняли указание классика как руководство к действию – жестоко подавили национальное движение в Украине, учинили Голодомор, чтобы, значит, украинцев из «исчезающих» перевести в разряд «исчезнувших». Будучи надёжно похороненными на момент Украинской революции и даже Голодомора в архивах, эти мысли Маркса были впервые опубликованы где-то после войны, а подняты на щит сравнительно недавно. Большевики же подавляли и уничтожали украинцев, руководствуясь, прежде всего, экономическими мотивами (хлеб, уголь, металл) и традициями русского шовинизма и империализма, а большинство партийных функционеров вообще были не настолько образованны, чтобы толком понять, что же там писал этот «бородатый немецкий еврей». Говорят, когда услужливые «спичрайтеры» из отдела идеологии ЦК КПСС для пущей важности вставляли в речь Брежнева подходящую цитату из Маркса, сам Брежнев игриво двигал своими знаменитыми кустистыми бровями и чистосердечно говорил: «Ну да, можно подумать, что Лёнька Брежнев читал Маркса!».
Часто повторяемая патриотами ссылка на отрицательное отношение Маркса к украинцам вырвана из контекста. Маркс и Энгельс считали «неисторическими» не всех украинцев, а лишь «русинов» – украинцев Галичины, причём для этого были некоторые основания. В революции 1848 г. русины поддержали австрийскую монархию, которая вынужденно дала им некоторые политические свободы, а селян освободила от барщины; русины выступили против «революционных» польских и венгерских панов, которые боролись с монархией, но угнетали украинцев. Маркс этих сложностей не понял, но обвинять его, как нынче модно, в Голодоморе – это полный идиотизм! Кстати, Маркс и Энгельс весьма уважали Запорожскую Сечь как первую демократическую республику Нового Времени…
Само существование СССР и "социалистических" стран противоречило формационной теории Маркса, согласно которой все народы обязательно проходят первобытную общину, рабовладение, феодализм, капитализм и лишь затем коммунизм. (Реально это намного сложнее, у Маркса эта теория была в набросках, он на ней не настаивал, ему её приписали позднее, но это отдельная тема). Выходило, что многие народы Азии, игнорируя законы общества, якобы открытые Марксом, попадали в социализм прямо из первобытного строя. Немного «почесав репу», идеологи во главе со Сталиным разрешили народам всех стран и континентов переходить к социализму, когда захочется или «приспичит», даже если ещё не ликвидирован каннибализм.
Вопреки мифам Маркс вовсе не мечтал упиться кровью поверженной буржуазии. Следуя буржуазным приличиям, он предлагал выкупить по разумной цене рабочим государством национальное богатство у буржуев, чтобы избежать жертв и разрушений. Но Маркс предвидел, что полюбовно с буржуазией договориться не удастся, что показала практика. Например, в начале революция 1848 г. во Франции была не буржуазно-демократической, как принято считать, а пролетарской под социалистическими лозунгами; она была подавлена армией и ополченцами из буржуа, ставшими на сторону реакции. Маркс вполне логично выдвинул идею о диктатуре как кратковременном механизме завоевания и удержания власти пролетариатом.
* * *
Исследование капитализма и путей его свержения целиком поглотило Маркса и Энгельса, а социализм у них намечен самыми общими штрихами. Первым это всерьёз понял Ленин! Затратив массу сил на приход к власти, он оказался перед вопросом: что дальше? Маркс инструкций не оставил, а лишь осторожно предположил, что социализм может быть единой фабрикой, управляемой государством рабочих. Схватившись за спасительную соломинку, Ленин заявил, что в тогдашней России государственный капитализм будет большим счастьем. Против этого в 1921 г. выступила внутрипартийная оппозиция, которая вычитала у Энгельса противоположное утверждение, что «социализм -- это ассоциация свободных производителей», госкапитализм не есть социализм, а государство следует сдать в музей древности вместе с каменным топором, и вообще Маркс и Энгельс неоднократно настаивали, что государство отомрёт, а из классиков, если их действительно читать серьезно, следуют не тоталитарные, а анархические выводы. До 1937 года было еще далеко, и за несогласие с вождём и хорошее знание работ классиков ещё не расстреливали и на Колыму не ссылали, как при Сталине. Возражать Энгельсу Ленин не мог и признал, что партайгеноссе-оппозиционеры, конечно, правы, но ужасно торопятся с отменой государства, а учитывая хаос и разруху, надо бы повременить.
Специально обращаем внимание тех, кто упорно держится штампа о построении большевиками социализма по плану Маркса: такого плана в природе не было! Ленин и большевики по ходу дела «лепили на колене» теорию и практику, исходя из революционной целесообразности, следуя авторитарно-разрушительной психологии общества, а также вековым традициям, можно сказать, архетипам, восточного деспотизма, российского империализма и шовинизма, лишь прикрывая их марксистскими лозунгами, что психоанализ называет «рационализацией бессознательных импульсов». Если уж искать «источники и составные части» большевизма, то не у Маркса, а у В. Белинского, С. Нечаева (его «Катехизис революционера» является прологом к большевизму), Петра Первого, Пестеля, Бакунина, даже в «Бесах» Достоевского. Интересующимся рекомендуем прочесть хрестоматийную книжку Н. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма», дабы понять, что большевизм – это «чисто русский продукт», весьма далёкий от Маркса.
Большевики извратили не «план построения социализма», которого, повторимся, не было, а основные идеи и дух свободы Маркса. Маркс говорил о рабочей революции. В России рабочий класс был ничтожно мал. Ленин заговорил о «рабоче-крестьянской» революции. Русская революция была пролетарской, но главной движущей силой были крестьяне – мелкие собственники, пролетаризованные войной и хаосом. Лозунг Ленина о «переходе буржуазной революции в социалистическую» – чисто русская идея, восходящая к Белинскому, Чернышевскому и другим, каковую Маркс вряд ли признал бы. Туманную идею Маркса о «диктатуре пролетариата» Ленин превратил во вполне конкретную, сугубо русскую «диктатуру руководящей и направляющей силы». Диктатура у Ленина означает власть более сильную и деспотичную, чем в буржуазных государствах. Государство – организация классового господства, оно отомрет и заменится на самоорганизацию только с исчезновением классов, когда это будет, никто не знает, а Советская Россия окружена врагами и погрязла в анархии. Нужна железная диктатура по отношению не только к буржуазии, но и рабоче-крестьянским массам; когда они приучатся соблюдать элементарные условия, диктатура окончится. Вместо бесклассового общества широчайшей демократии без эксплуатации, каковым виделся социализм, возникли госкапитализм и диктатура привилегированного класса бюрократии. Не оправдывая Ленина, отметим, что в реалиях России того времени ничего иного он создать не мог в принципе, собственно, как и сейчас. Всё это в корне противоречит Марксу. Известный критик марксизма, профессор Оксфорда польского происхождения Лех Колаковский пишет: «Маркс никогда не писал ничего такого, из чего бы прямо вытекало, что социалистическое царство свободы должно основываться на однопартийной деспотической власти; он не отвергал explicite демократических форм жизни; он ожидал от социализма уничтожения экономического принуждения вместе с устранением политического принуждения».
Вызывает раздражение распространённый стереотип о том, что советский строй, дескать, был построен по планам Маркса, Ленина, Сталина… Это «глубокое мнение» навязано со времён «краткого курса ВКП(б)», а теперь с благодарностью воспринято новоявленными антимарксистами и прочими «декоммунизаторами». Дескать, партия или диктатор, захватив власть, строят тоталитарный концлагерь, следуя какому-нибудь «полному собранию сочинений». Это антинаучный бред! В том числе и с точки зрения марксизма, ибо предполагает, что взятая с воздуха идея может быть воплощена в жизнь. А, по Марксу, не идеи определяют бытие, а бытие – идеи; политический режим возникает не из абстрактной идеи, а на основе материальной действительности, хотя реально это несколько сложнее, о чём далее. Упомянутый Лех Колаковский отмечает: «Ни одно общество никогда не было создано исключительно посредством идеологии, и ни одно общество не может быть адекватно объяснено посредством идей людей, которые содействовали его возникновению»…
Любопытно, что «единственно верного марксизма», как раньше учили на кафедрах марксизма-ленинизма, не существует в природе. Зато на Западе существует множество марксистских течений: структуралистский, аналитический, экзистенциалистский, Хайдеггер-марксизм, неомарксизм, постмарксизм, критический Франкфуртской школы, фрейдо-марксизм в его вульгарной (Вильгельм Райх) и (условно) глубинной (Эрих Фромм) редакциях…
* * *
Суть социальной философии Маркса также остается непонятной даже для многих ученых мужей, обремененных научными степенями.
Например, согласно одному из заблуждений считается, что главный научный результат Маркса якобы состоит только в экономической интерпретации истории, в его идее об имманентной (внутренне присущей) эволюции экономического процесса, о роли прав собственности, о противоречиях между правами собственности и производительными возможностями новых технологий, о взаимодействии производительных сил и производственных отношений… Словом, банальный набор из курса политэкономии советского вуза…
Действительно, экономическая теория капитализма у Маркса была, пожалуй, самым проработанным разделом, основанном на материализме и экономизме социальной мысли ХІХ века, поэтому она всегда вызывает похвалы кабинетных учёных, привыкших к абстрактно-рациональным размышлениям. Указанные идеи Маркса действительно являются огромным вкладом в экономическую науку. Маркс действительно видел важнейшими двигателями общества противоречия между трудом и капиталом, между общественным характером производства и частным характером присвоения, между производительными силами и производственными отношениями. Маркс действительно считал историю человечества экономической историей, что весьма оправданно.
Но марксизм – это далеко не только теория классовой борьбы и социально-экономический детерминизм, который гласит, что человек, его идеология и культура отражают социо-экономику. Маркс далеко не однозначно выводил психологию и идеологию из экономического базиса, понимая, что всё намного сложнее. Например, двигателем объективного социально-экономического процесса Маркс считал целенаправленную деятельность людей. Таким образом, имеем противоречие: с одной стороны, социо-экономика объективна, т. е. не зависит от сознания и воли людей, но с другой – является следствием целенаправленной, то есть субъективной, психической деятельности индивидов. Маркс пытался разрешить это противоречие, но для этого тогда ещё не было внятной психологической теории.
Наконец, важно даже не так то, что говорил Маркс в далёком ХІХ веке, как то, какие выводы из его наследия можно сделать сегодня.
С нынешних позиций имеет место нераздельный диалектически противоречивый процесс со «встречным движением». С одной стороны, социо-экономическое бытие формирует сознание, а точнее психику как противоречивое единство бессознательного и сознания. С другой стороны, будучи системой отношений между людьми, социо-экономика сама является продуктом психологии – сознательной воли людей, биологических инстинктов и бессознательных социальных страстей. Причём бессознательное имеет уровни различной глубины, содержания и энерго-эмоциональной интенсивности: поверхностные вытесненные психодинамические (фрейдовские) индивидуальные содержания, этно-национальные и общечеловеческие содержания (коллективное бессознательное), перинатальные (родовые) и трансперсональные содержания, имеющие цивилизационные и природно-космические корни. В этом смысле социо-экономика является плодом абсолютно субъективной психической деятельности широких масс. В массе происходят психофизиологические процессы: развитие у некоей критической массы определённых свойств психики ведёт к их передаче через время и пространство через явления переноса и контрпереноса (Фрейд), психической эпидемии (Бехтерев), волновые явления (Лэшли, Прибрам), биоморфные поля (Шелдрейк). Впрочем, многое из этого — пока только гипотезы… Наконец, развитие свойств у критической массы заставляет остальных копировать, приспосабливаться, подражать. Кроме того, значительная роль в этих процессах бессознательного ведёт к тому, что подавляющая часть массы не осознаёт те мотивы, которые ею реально движут. Так можно истолковать объективацию субъективных социо-экономических процессов, в результате которой непрерывно воссоздаваемая людьми социо-экономика воспринимается ими как нечто от них независящее и им неподвластное. Например, автор этих строк считает, что действительно объективной реальностью можно считать только реально независящие от человека природно-космические феномены, а социум как система отношений людей и продукт их психической деятельности – это скорее субъективная реальность».
Вообще, марксизм – это намного более сложное явление, чем принято думать. Бердяев отмечал, что марксизм – весьма сложное в интеллектуальном отношении мировоззрение. Марксизм вышел из недр немецкого идеализма начала ХIХ века, из Абсолютного Духа Гегеля и откровений Шеллинга и Фихте о предназначении человека; учение Маркса о революционном преобразовании мира созвучно экзальтации воли у Шопенгауэра. Поэтому социо-экономический детерминизм Маркса имеет совершенно особый характер. Он разоблачает иллюзии экономического сознания, как до него это делал Фейербах с религиозным сознанием, а после Маркса – Фрейд и его последователи, показавшие, что в значительной мере социумом движет не сознание, а бессознательное. Идеология, наука, мораль, искусство (всё, что Маркс назвал «надстройкой») не просто отражают экономический «базис», а отражают иллюзорно. Маркс выводит «надстройку» из «базиса» не напрямую, а через социально-классовую психологию, т. е. в социо-экономическом детерминизме Маркса есть психологическое звено (Бердяев). Человек падает жертвой иллюзии, в силу которой результаты его собственной деятельности считает объективным миром, от которого он зависит. То же самое, но иными словами говорил Иисус Христос, когда призывал отделить Божье от кесаревого, Бога Истинного от идолов ложных. Например, капитал – это не «объективная вещная реальность», находящаяся вне человека, это общественные отношения людей. Зависимость от экономики унижает человека. Маркс открывает в капитализме явление дегуманизации, овеществления человека; с этим связано его учение о фетишизации товара, денег, капитала. Экзальтация человеческой воли может победить власть экономики над человеком для реализации человеком высшего предназначения. У Маркса есть основы экзистенциализма, направленного на преодоление человеческой активностью созданного людьми объективированного мира, а также на познание, разумное и творческое преобразование объективного мира. Эта сторона была сильна у «раннего» Маркса, позднее он, к сожалению, сконцентрировался на экономике и классовой борьбе, хотя элементы экзистенциализма есть даже в «Капитале». Кроме того, Маркс не смог адекватно истолковать противоречие между иллюзорным объективизмом и реальной субъективностью социо-экономики как системы отношений между людьми из-за недостатка психологических знаний.
Э. Фромм как-то обратил внимание на близость Маркса к библейским пророкам. Пророки выполняли две функции — предостерегали об опасностях и предрекали возможные пути к «светлому будущему». То же мы видим у Маркса. Говоря о «товарно-денежном фетишизме», «отчуждении» и «иллюзиях сознания», Маркс предупреждает о патологии нормального среднего индивида, который теряет человеческую сущность, перестаёт быть человеком как таковым, ибо социум формирует в человеке «сущностные силы» (страсти), противоречащие сути человека, ведёт к расколу сознания (шизофрении). Маркс взывает о том, что товарно-денежные отношения и государство – это тупик дегуманизации, а от себя добавим, что это ещё и самоуничтожение цивилизации вообще.
Таким образом, под поверхностной маской атеизма у Маркса проступает религиозность. Фромм отмечал, что «в чистоте» и христианство, и социализм проникнуты одной мессианской идеей. Даже с учётом определённого экстремизма, например в «Коммунистическом манифесте», наследие Маркса от «Экономико-философских рукописей» до последних строк «Капитала» проникнуто той же идеей, но выраженной не в религиозных символах, а в терминах материализма и политэкономии ХIХ века. (В психоанализе это разные рационализации одного глубинного содержания психики). В свою очередь, Бердяев заявлял, что идея коммунизма явилась в мир потому, что христианство своей миссии не выполнило.
Наш земляк-киевлянин Николай Бердяев дал блестящую трактовку экзистенциальной сути марксизма: «Марксизм есть не только учение… о полной зависимости человека от экономики, марксизм есть также учение об избавлении… о грядущем совершенном обществе, в котором человек не будет уже зависеть от экономики, о мощи и победе человека над иррациональными силами природы и общества». Здесь «душа» марксизма, а не в экономическом детерминизме и классовой борьбе!
Здесь же суть благой вести, своего рода «Евангелия от Маркса»: человек должен подняться над экономикой, политикой и прочей социально-экономической суетой, ибо высшее предназначение человека — в бесконечном познании и разумном преобразовании мира. Это и есть настоящий идеал коммунизма.
200-летие Карла Генриха Маркса будет широко отмечено во всем мире, прежде всего на «просвещенном Западе», на который у нас нынче принято едва ли не молиться. Мэрия германского города Трира, где 5 мая 1818 года в семье евреев-выкрестов родился, без преувеличения, гениальный ум всех времен и народов, объявила о том, что годовщина их знаменитого земляка будет отмечена со всеми приличествующими почестями.
А у нас – «полный декоммуниздец», точнее полный «рагулизм», причем на всю голову… Аминь!
