После подписания Минских соглашений установившаяся на Донбассе линия соприкосновения была не выгодна как Украине, так и боевикам.
Особенно выделялся дебальцевский выступ — узкая полоса со стратегически важным железнодорожным узлом. Ясное дело, что перемирие было только прикрытием, и в преддверии серьезных переговоров в Минске противник бросил все силы, чтобы захватить этот плацдарм. Начав наступление в конце января 2015 года на восточном фасе дебальцевского выступа и получив серьезное сопротивление под Санжаровкой, где наступление было фактически остановлено, незаконные вооруженные формирования перенесли тяжесть усилий на другой, западный, фланг. Так под удар попал Углегорск — небольшой городишко с довоенным населением в 10 тысяч человек.
Бойцы 13-го батальона. Зима 2015 г.
По не совсем понятной причине такой ключевой пункт обороны к концу января 2015 года прикрывала всего лишь рота (около 80 человек) 13-го отдельного мотопехотного батальона — фактически «на скорую руку» переформатированный батальон территориальной обороны Черниговской области с усиленным пехотным вооружением и парой танков, переданный в состав 1-й отдельной танковой бригады. Правда, с усилением в виде противотанковой батареи 26-й отдельной артиллерийской бригады (около 40 человек при четырех 100-мм орудиях МТ-12 «Рапира»), которая по разным причинам не сыграла своей роли в обороне. Кроме того, в городе находились рота милиции «Свитязь» (39 человек) и сборная солянка из различных подразделений — по крайней мере, несколько человек было из 54-го отдельного разведбата (дело в том, что штатно в составе 13-го батальона разведчиков не было и их функции выполняли бойцы сводной группы батальона). Причем перед теми же милиционерами задача непосредственной обороны города не стояла. Тогдашний командир милицейской роты «Свитязь» Александр Фацевич в одном из интервью так охарактеризовал задачи своего подразделения: «На тот момент мы уже стояли в городе около полутора месяцев. У меня в Углегорске были немного другие задачи в отличие от армейских подразделений. В основном это была охрана общественного порядка. Мы выезжали и работали с разного рода сепаратистами и прочими преступниками. Занимались выявлением диверсионных групп в Углегорске и ближайших населенных пунктах. И во взаимодействии с военными выполняли задачи разведывательного характера — по собственной инициативе.
Военные передавали нам „языков“. Мы передавали информацию от них СБУ. Наладили нормальную работу и защищали граждан. Мы были там единственным органом внутренних дел, не считая одного участкового».
Основой обороны Углегорска были два опорных пункта: «13-01» и «13-02» (на северо-западной и юго-западной окраинах городка соответственно), прикрытые минно-взрывными заграждениями. Большое значение командование батальона придавало двум танкам и паре БРДМ-2.
Город после ожесточенных боев
Утром 29 января после артиллерийской подготовки бронегруппа боевиков из состава «3-й мотострелковой бригады» и бригады «Оплот» атаковала позиции пехотинцев. Вместе с черниговцами бой приняли и бойцы 54-го ОРБ, один из которых — Вадим Пуговица (за бои под Углегорском награждён медалью «За воинскую доблесть») — оставил весьма эмоциональные воспоминания о тех событиях: «29 января в 7 часов, как всегда, начался утренний обстрел... через час один из постов заметил колонну техники, которая двигалась со стороны поселка Каютино, за посадкой возле железнодорожных путей. Мы вышли на пост помочь в защите блокпоста 13-му батальону. Также выдвинулась техника 13-го батальона: два танка и БРДМ. Начали работать, подключился СПГ, колонна отступила, потеряв пару единиц техники — был виден силуэт горящей техники возле посадки.
Через 15 минут по нам начал стрелять АГС и пошла пехота со стороны Горловки по железнодорожным путям, мы начали простреливать «зеленку», пехота ушла... Час полной тишины... Кто-то сказал, что это была разведка боем — так и получилось... Через час в ближней посадке за электролинией мы заметили движение техники, я взял бинокль и увидел танк, а через секунду он выстрелил в наш пост, но промахнулся. Из этой же посадки выехал танк и поехал через поле в сторону въезда на Углегорск, где стояли пушка, СПГ, АГС.
Танк!.. Я с криком и матом на рпг-шника, который выглядывал из блиндажа, вставил в РПГ-7 заряд, взял свой ПКМ и побежал в подвал через дорогу, спустился в подвал, зарядил ленту на 200 патронов. В этот момент мне позвонил связист 54 ОРБ и спросил, как у нас обстановка. Я вышел наверх и увидел, как к посту, от которого я отошел, уже подъехали два танка и один БМП. Я скорректировал огонь артиллерии на себя, сказав, что техника уже у поста, и бросил трубку. Неожиданно один из танков упал в окоп, а из БМП выскочил десант. Я принял решение отстреливаться и прикрыть группу, которая уходила с поста, я пару раз услышал свое имя, но отойти было уже поздно...
Подбитый танк боевиков
Двое спрятались за БМП и обстреливали блокпост, я по ним дал длинную очередь, они упали. С другой стороны подполз третий и пытался одного затащить за БМП, я дал еще пару долгих очередей, тащить он его перестал. «Видимо, добил», — подумал я. Третий спрыгнул в окоп блокпоста и начал вести огонь, кинул в блиндаж гранаты, где были парни из 13 ТРО, потом вернулся на позицию, и перестрелка продолжилась».
«Когда я увидел, что упавший танк начал двигать башней и пулеметом, я побежал за РПГ. В подвале были один РПГ-26 и два РПГ-22, я взял 26-й, поскольку я уже из него стрелял. Выбежал, прицелился в танк и сделал выстрел, но надежды, что я пробью танк, почти не было...И все же удача была на моей стороне, после попадания он уже не дергался. Я выкинул тубус, занял позицию, продолжил перестреливаться. Закончилась лента, поставив новую, начал стрелять по БМП и по сепару, побежал за РПГ-22. Выбежал наружу, продолжил отстреливаться, попутно читая инструкцию к РПГ-22. Разобрался, раскрыл и выстрелил в БМП, но не успел укрыться и получил пулю в локоть».
«Крича, я упал на колени, проверил руку — не чувствовал трех пальцев, но указательный палец работал. Из последних сил я вылез из-за мешков и дал еще очередь, которая для него стала фатальной, но это я уже узнал в госпитале, пересматривая видео сепаратистов. Я достал из РПС гранату Ф-1 и кинул, насколько позволила рука, упал на колени в отстрелянных гильзах, лентах, и РПГ... Понял, что я остался один, и подумал: неужели это конец?.. Потом встал во весь рост, начал смотреть, что происходит. Вылез экипаж из подбитого БМП, заметив меня, они подумали, что я свой из-за „русской цифры“, которая была одета и на них тоже... Это меня и спасло...».
Фото с места боя на опорном пункте «13-02»
К тому времени гарнизон уже покинул блокпост, а группа усиления фактически оказалась небоеспособной после того, как, увидев танки, руководивший ею майор фактически сбежал в тыл на БРДМ, а оба танка вышли из строя («один перестал стрелять, а другой не завелся»). Вообще стоит отметить, что вся техника 13-го батальона была в плохом состоянии из-за отвратительного восстановления после хранения.
Потери противника на этот момент составили три танка, подорвавшиеся на минном поле. Танкисты экипажа Андрея Мусиенко до того, как у них отказала техника, успели подбить как минимум 1 БМП и 1 МТЛБ.
Одновременно за два часа вся северная часть города была потеряна, причем на «опорниках» была брошена вся техника и большая часть оружия.
Однако ряд бойцов и офицеров 13-го батальона, а также милиционеры «Свитязя» из южной части города не ушли, а продолжали удерживать свои позиции в районе интерната.
Связавшись с командованием, под почти непрерывным артиллерийским огнем Фацевич получил приказ ждать подкрепления. А тем временем штаб сектора собрал все наличные резервы, а это были сводные группы ВСУ из 1-го батальона 30-й механизированной бригады и 25-го мотопехотного батальона и НГУ (2-го батальона «Донбасса» и 1-го имени Кульчицкого). Однако этот рывок оказался плохо скоординирован (так почти всегда бывало в истории войны на Донбассе) и фактически остался без связи — перед началом боев российские кадровые военные развернули сразу несколько подразделений РЭБ с новейшей техникой.
Один из потерянных танков 13-го мотопехотного батальона
В итоге сводная группа батальона Кульчицкого (40 человек) зашла с юга и дошла до центра города, попутно уничтожив один БМП и один «Урал» противника, однако не была поддержана армейскими частями и была вынуждена отойти. «Донбасс», 30-я бригада и 25-й батальон не смогли сбить уже закрепившегося противника и завязли в уличных боях на северной окраине. Впоследствии анализируя сводные данные, военные эксперты говорили о том, что для штурма Углегорска противник бросил до двух тысяч пехоты, поддержанной танками и артиллерией.
В этих условиях командование отдало приказ отходить оставшимся в интернате. Как вспоминал Фацевич, «30 числа вечером я получил от штаба АТЦ команду выходить. Но нас обложили по периметру, взяли в кольцо интернат. Выходить такой группировкой на технике не было возможности. Да и техника была практически уничтожена, потому что вызывали огонь на себя два или три раза, последний раз — уже перед выходом. Это был такой маневр, немножко их обдурить, чтобы была возможность выскочить.
31 числа часть людей из 13-го батальона отошла, кого-то вывели. Я заказал опять огонь артиллерии на наш квадрат. У меня было 5-10 минут, чтобы выскочить. Бойцы до последнего не знали об этом. Я дал команду: всё, что на себе, забираем, оружие в руки, за мной».
Группа из 70 милиционеров и «противотанкистов» выбрала весьма непростой маршрут, который оказался неожиданным для противника: украинские бойцы ушли через балку — овраг, который находился недалеко от позиций украинских войск, выводил в сторону, противоположную от Дебальцево, фактически в тыл боевиков.
Боевики возле захваченного интерната. Хорошо видны брошенная МТЛБ и джип «Свитязя»
«Вышли на село Красный Пахарь, оттуда ребята нас в несколько ходок на БМПшке перевезли. В Савельевке нас встретил с транспортом „Донбасс“.
После этого нас встретил Кива на переезде. Мы пересели в автобусы и поехали в Артемовск».
Отметим, что потерю Углегорска военные и политики долгое время не признавали, а журналистов и волонтеров, которые об этом сообщали, объявляли паникерами.
Общие потери 13-го батальона в ходе боев за Углегорск составили 13 человек убитыми.
В целом нельзя не сказать, что именно падение Углегорска имело крайне негативное значение для дальнейшего хода разворачивающейся обороны плацдарма. Фактически западный фланг оказался полностью оголенным, и боевики, открыв дорогу из Углегорска, уже 9 февраля без боя заняли село Логвиново. Этим самым была перерезана основная трасса снабжения группировки. Одновременно с выходом противника к 13 февраля на высоту 307,9 у Санжаровки с восточного фланга это привело к перехвату коммуникаций наших войск и сделало фактически невозможной дальнейшую оборону дебальцевского выступа.
-1.thumb.jpg)
