Несмотря на активизацию дипломатических усилий по урегулированию российско-украинского вооруженного конфликта на востоке нашей страны и постепенно нарастающего давления на Россию в крымском вопросе, необходимо понимать, что качество глобальной политической ситуации начинает явно меняться. Это не означает, впрочем, что позиция Москвы как-либо усиливается — скорее наоборот, однако конфигурация альянсов и повестки дня игроков (и сам их статус) претерпевают изменения, которые Киеву придется учитывать.
Так, война в Сирии — с нынешним составом участников — явно подходит к концу. С разных концов и разными коалициями, но ИГ(ИЛ) разбито, как бы оно ни цеплялось за те или иные населенные пункты в Сирии и Ираке. Но свою однозначную зону влияния получила лишь Турция.
Проект полностью независимого и большого Курдистана лопнул — Багдад купил лояльность умеренной части курдов, которые, тем не менее, будут удерживать завоеванные позиции в Сирии (в частности, нефтяные месторождения). Нарастает теперь ирако- (и американо)-иранское противостояние в регионе, причем более или менее на одной стороне против Ирана (и отчасти — России) синхронно играют арабские страны, Турция и Израиль.
Европа же в этом новом витке мясорубки на Ближнем Востоке участвовать больше не желает.
Аксиомой Москвы является защита Башара Асада. Вернуть ему Сирию Россия объективно не в состоянии, сотрудничество России и Турции эпизодическое и конфликтное, а союз с Ираном торпедируется частью самой российской элиты, той, которая жестко ориентирована на Запад.
США — с Трампом, а дальше (учитывая недавние успехи следствия, которое ведет спецпрокурор Роберт Мюллер), как получится -- намерены не допускать развития иранской ядерной программы, по возможности не встревая во фронтальный вооруженный конфликт. ИГИЛ «уползет» в Юго-Восточную (Филиппины, Малайзия, Индонезия) и Центральную Азию, но будет пробовать на прочность и Египет, и Турцию, и страны Западной Европы, все чаще Россию, ведь чуть ли не половина «игиловцев» — выходцы из России и стран постсоветской Центральной Азии.
В свою очередь, пика достигает напряжение у берегов Корейского полуострова. США наконец аккумулировали в регионе достаточный потенциал для разрушительного ракетного (разумеется, не ядерного на данном этапе) удара по КНДР. В полной боевой готовности находятся и войска союзников — Японии и Южной Кореи.
Устами госсекретаря США Рекса Тиллерсона распоясавшийся Ким Чен Ын был предупрежден совершенно ясным образом: еще одно испытание баллистического носителя, способного достичь Японии, американской базы ВМФ на острове Гуам или Гавайев спровоцирует войсковую операцию для ликвидации возможностей Пхеньяна по созданию смертельных угроз соседям и их союзникам. Впоследствии Тиллерсон уточнил-намекнул, что Трамп хотел бы разделить ответственность за окончательное решение по корейской ситуации с Конгрессом. Это такой «диагональный» ход назад. Любопытно, что будущий, 45-й, президент всячески костерил 44-го -- Барака Обаму за похожую нерешительность в сирийском вопросе. Однако здесь ситуация несколько иная: по сути, США и их союзники на Тихом океане, при всех понятных опасениях Южной Кореи, ждут от КНДР «годного», качественного повода для удара по стране-изгою. Для нынешнего Белого дома, тонущего в скандалах, и ходящего по краю импичмента президента, запутавшегося в предосудительных связях с российскими лоббистами, такой повод был бы подарком судьбы.
Уповать на Пекин побивший с китайцами горшки Ким Чен Ын не может, да и единственное, что может сделать Китай после ракетного удара с моря и воздуха (система ПВО в КНДР считается ненадежной), так это полномасштабное сухопутное наступление на Корейский полуостров в ответ на американскую атаку. Но это будет означать резкое падение китайского фондового рынка. Такой маневр может быть предпринят Пекином с целью недопущения объединения Корей и появления американских баз еще и на севере разделенной страны. Но нужно ли это Си Цзинпину, сегодня более увлеченному попыткой продлить свое правление далее 10-летнего срока, неясно и не будет ясно до самого сакраментального момента (если он наступит). Это тест и для Трампа: отступать, в силу внутренних неурядиц, нельзя и американскому президенту.
На другом конце самого большого континента, в Европе (и это скорее везение), потерпел поражение сепаратистский мятеж в Каталонии. В свою очередь, вычленение Великобритании превратилось в вялотекущий кошмар для Лондона.
Однако вскоре Брюсселю предстоит противостоять новому вызову. Это столкновение с коалицией стран Центрально-Восточной Европы (все эти всё более частые конференции по «Трехморью» и «Межморью» — чрезвычайно неспроста), Балтии и Скандинавии, вероятно, с подключением Румынии.
Эта многочисленная группа стран-членов будет требовать увеличения своей роли в Союзе, обрубания альтернативных газопроводов из России на территорию ЕС и логического завершения объединения континента предоставлением перспективы членства Украине и Молдове (о чем уже успел заявить в Риге спикер шведского парламента Урбан Алин). С Грузией в данном случае возникает проблема. Это приостановление процесса европейской интеграции Турции (наш большой южный заморский сосед переживает непростой период в своей истории, пытаясь поиграть в великодержавность и «многовекторность»). Что ж, невзирая на партнерские отношения с Турцией, для Украины выход Турции из этой игры представляет собой (даже в нынешнем состоянии) большую историческую возможность.
Но Киеву, по-видимому, лучше всего придерживаться политики упрямого, но спокойного следования избранному в 2014 году курсу — он пока не подводил.
Это завершение программы реформ, имплементация соглашения об Ассоциации с ЕС, укрепление оборонного сектора, недопущение каких-либо уступок Москве, ориентация на меж- (и над-)партийный истеблишмент в Вашингтоне, округ Колумбия, и брюссельскую бюрократию в ЕС. По крайней мере, «эти» чего нам обещали, то, в основном, и делают, играя по правилам, если по правилам играет украинская сторона.
А те или иные заигрывания с Анкарой, Пекином или управляемой пока что (и, возможно, надолго) «королем-Иисусом» Варшавой мы сможем себе позволить лишь после того, как добьемся устойчивых темпов прироста ВВП и объема резервов на уровне хотя бы 2013 года. Текущее состояние мирового порядка содействует украинским целям, но упустить свой шанс все еще слишком просто.
