В марте 2017 года лидеры 27 стран-членов Евросоюза (без «БРЕКЗИТнувшей» Англии) и главы Евросовета, Европарламента и Евроомиссии подписали Римскую декларацию о будущем Евросоюза. Ожидания радужные: декларация описывает будущее «безопасной», «процветающей и устойчивой», «социально ориентированной» и «более сильной на международной арене» Европы.
Спустя почти полгода, в сентябре, председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер объяснил причину оптимизма: кризис Евросоюза позади.
Безработица сокращается девятый год подряд, за три года создано восемь миллионов рабочих мест, общеевропейский инвестиционный план «весит» 225 миллиардов евро, а главное — валовой внутренний продукт объединенной Европы вырос на два процента (в еврозоне — на 2,2). Это выше, чем в США, с наслаждением подчеркнул Юнкер.
Выходу Европы из экономического кризиса наш брат-славянин может только позавидовать. Хотя китаец только посмеиваться: совсем недавно зампред Госсовета Китая Нин Цзичже объявил, что там «средний рост ВВП за последние 4 года составил 7,2%».
Но в отношении Старого Света нельзя не заметить иной угрозы: в системе позитивных взглядов на европейское будущее сложилось, как минимум, три направления-дороги. И это не какая-то «экспертно-журналистская футурология», это подходы к европейскому будущему, озвученные ведущими политическими силами континента.
Слегка подчищенные от эзоповщины и дипломатических реверансов они выглядят так:
«Экономическая дорога» Меркель
3 февраля 2017 года, во время пресс-конференции по итогам саммита ЕС на Мальте, Ангела Меркель заявила: «История последних лет показала, что в ЕС и дальше будут существовать различные скорости, что не все непременно будут участвовать в тех или иных интеграционных шагах». А в марте, в уже упомянутой Римской декларации было провозглашено: «Мы будем действовать вместе, придерживаясь, если необходимо, разных темпов и степени интенсивности, но двигаясь при этом в одном направлении».
«Европа разных скоростей», или «дифференцированная интеграция» — это не изобретение «фрау канцлерин». Это воплощение старого представления о «грандах» и «новичках» Евросоюза, «Старой» и «Новой» Европы. Оно предполагает, что некоторые страны ЕС могут запустить процесс более глубокой интеграции между собой, даже если остальные государства не захотят к ним присоединиться.
Идея о том, что «авангардное» ядро европейских стран имеет право развиваться быстрее, чем другие — это даже не теория, это постоянная практика ЕС. Свидетельством тому является не только существование внутри вроде бы единого Евросоюза (28 стран) некой «зоны евро» (19 счастливчиков). Это еще и разные социальные стандарты, и дискриминация трудовых мигрантов из «стран-новичков» в «грандах», и разное качество продуктов и фармацеи, не говоря уже о разнице средних зарплат в странах Западной и Центральной Европы. «Платформа Меркель», фактически, предлагает узаконить такое положение дел, оставляя «новичкам», как выразилась на Мальте германский канцлер, «сотрудничество».
Зато для экономических лидеров ЕС, и в первую очередь Германии, остается возможность создания элитного клуба внутри Евросоюза, позволяющая концентрировать ресурсы и средства, связанные с решением не общеевропейских, а узконациональных задач.
«Институциональная дорога» Юнкера
Обозначена, вместе с порцией оптимизма, в Страсбурге в сентябре 2017 года в речи председателя Европейской комиссии Жана-Клода Юнкера перед депутатами Европейского парламента.
«Дорожная карта» категорически отрицает столь милый сердцу Меркель принцип «Европы разных скоростей», но предлагает дальнейшую передачу суверенных прав национальных государств наднациональным органам Евросоюза.
Ж.-К. Юнкер, с одной стороны, не может не осознавать абсурдность унификации и централизации в Евросоюзе. Ее трудно не осознать в государстве, где унифицировано практически все, вплоть до кривизны огурцов и длины презервативов. Поэтому он предложил создать «Целевую группу по субсидиарности и пропорциональности», чтобы «убедиться, что мы действуем только там, где ЕС добавляет ценность». Но отчитываться она будет только через несколько лет.
Зато наряду с созданием такой аморфной группы, пусть и под руководством вице-президента Еврокомиссии Франца Тиммермана, Юнкер предложил Европе создание общего Банковского союза, Европейского союза социальных стандартов, Экономического союза, Валютно-политического союза, Европейского валютного фонда, общеевропейского министра экономики и финансов (подотчетного Европарламенту), единой Европейской разведки. А к 2025 году «нам нужен полноценный Союз Обороны Европы. Нам это нужно».
И, очевидно, для оптимизации управления Юнкер предложил «объединить президентов Европейского Совета и Европейской комиссии», поскольку «Европе было бы легче понять, если бы кораблем управлял один капитан».
Возникает естественный вопрос: где в этой модели национальные государства, если экономика, финансы, социальное обеспечение, валютный оборот, разведка и армия переходят под контроль Брюсселя? Где, кстати, решения будут приниматься уже совсем не консенсусом, поскольку Юнкер предложил «перейти от единодушия к квалифицированному большинству голосов».
«Милитарная дорога» Макрона
Программа была предложена французским президентом Макроном в Сорбонне, где он выступал 26 сентября сего года. По сути, она занимает промежуточное положение между взглядами Меркель и Юнкера (хотя и ближе к взглядам Юнкера). Из десяти постулатов «пути Макрона» три близки по духу «экономистам», пять — «институционалистам», а одна нахальная. Самая последняя, в которой Макрон выступает за создание «транснациональных списков» для занятия 73 мест в Европарламенте, ставших вакантными после БРЕКЗИТа.
Но самым важным является пятый постулат, который и позволяет назвать платформу «милитарной». «В начале следующего десятилетия Европе необходимо будет иметь общие силы вмешательства (force commune d’intervention), общий бюджет обороны и общую оборонную доктрину». Макрон также инициирует создание «Европейской академии разведки» и «Европейского бюро по борьбе с организованной преступностью и терроризмом».
О подготовке Парижа к силовым решениям говорят и инсайды, время от времени сливаемые из Елисейского дворца. Как, например, «столкнувшись с скептицизмом, иногда неприятием Европы, мы должны быть не застенчивы, а скорее предлагать и действовать, чтобы изменить глубину Европы, что является нашим единственным шансом выжить перед лицом основных проблем — безопасности, терроризма, миграции, развития изменений климата, цифровой революции, регулировании глобализации», — говорит окружение президента (Le Figaro, 26.09.2017). Интересно, с кем собирается воевать Макрон...
Но все это, повторюсь, «позитивные» платформы, предполагающие разные формы будущего существования объединенной Европы. Это евроскептицизм, такое будущее отвергающий.
И четвертая дорога, возвращающая к старту
В течение последнего года европейские интеграторы отбили четыре острые атаки противников общеевропейского проекта. На австрийских и французских президентских выборах, как и на парламентских выборах в Голландии и Германии, евроскептики проиграли. Но стоит обратить внимание на их динамику в разного рода электоральных гонках последних полутора десятков лет.
Голландия, «главный» евроскептик — «Партия Свободы» Герта Вилдерса.
Результаты выборов в Генеральные Штаты:
2006 год — 14,7%/22 мандата; 2010 год — 15,4%/24 мандата;
2012 год — 10,1%/15 мандатов;
2017 год — 13,1%/20 мандатов.
Провал 2012 года связан с участием «свободовцев» в провальной правящей коалиции. В остальном — устойчивый тренд роста.
Во Франции «главный» евроскептик — «Национальный фронт» Марин Ле Пен. Ни в парламент, ни в президентское кресло, ни к управлению регионами националистов очень грамотно не подпускают социалисты вкупе с республиканцами.
Но о росте влияния этой политической силы зримо свидетельствуют цифры региональных выборов:
2010 год: 1 тур — 1 943 307 голосов; 2 тур — 1 662 814 голосов.
2015 год: 1 тур — 6 018 672 голоса, 2 тур — 6 820 147 голосов.
Ну и для ясности картины: в 2017 году Марин Ле Пен, «одна против всех», набрала на президентских выборах 10 638 475 голосов. Рост избирательных симпатий в 547% за семь лет...
Германия, «главный» евроскептик — партия «Альтернатива для Германии».
Выборы в Бундестаг, 2013 год: 4,7%/0 мест. «Альтернатива» не прошла 5%-ный барьер.
Выборы в Европарламент, 2014 год — 7,04%/7 мест.
Выборы в Бундестаг, 2017 год — 12,6%/94 места.
Как бонус: за три с половиной года «Альтернатива для Германии» провела своих представителей в 16 из 18 земельных парламентов страны. В двух выборах в ландтаги (Баварии и Гессена) она, по молодости лет, просто не участвовала.
Австрия, «главный» евроскептик — «Партия за Свободу» Хайнца Кристиана Штрахе.
Выборы в Национальный Совет:
2002 год: 10,01%/18 мест;
2006 год: 11,04%/21 место;
2008 год: 17,54%/34 места;
2013 год: 20,51%/40 мест;
2017 год: 26,0%/51 место.
Тенденция прослеживается, правда? Более того, по итогам выборов в Австрии наиболее естественное развитие событий — это коалиция «Партии за Свободу» с победителем — Австрийской Народной партией. А это означает, что в Европе будет создано национальное правительство «евроскептиков». Поскольку лидер австрийских народников Себастьян Курц, судя по его выступлениям, явный «антиисламист» и небрежно скрытый скептик.
И тренд будет нарастать. Поскольку проблемы, его вызвавшие — мигранты, терроризм, климат, экономическая нецелесообразность политических решений — никуда не делись.
В сентябре прошлого года Жан-Клод Юнкер с горечью говорил об «экзистенциальном кризисе» Европы. В течение года, на фоне экономической стабилизации, Юнкер приободрился и заговорил о «новом ветре в европейских парусах». Хотя «кризис смысла существования» может начаться именно сейчас, когда Европа, как рыцарь на уставшем коне, стоит перед тремя расходящимися дорогами и мучительно думает, по какой двигаться.
А сзади, на уже пройденной дороге, «евроскептики» сил набираются да мечами в спину целят...
-1.thumb.jpg)
