Ровно 100 лет назад, в 1917 году, вышел первый том нашумевшей книжки Освальда Шпенглера «Закат Европы». 60-летний юбилей Евросоюза в конце марта нынешнего года заставил вспомнить о пророчествах на тему «заката Европы» ввиду нарастающего кризиса объединенной Европы. Результатом стал не слишком радостный характер празднования, разительно отличавшийся от помпезного сценария 50-летия в 2007 году. Отметим, что предсказания развала Евросоюза и прочего «заката Европы» являются слишком преувеличенными. Всплеск национал-радикализма и выход Британии, последствия которого еще до конца не понятны, очень многих отрезвили, и думается, что «развалов ЕС» в обозримом будущем ожидать не стоит, хотя полной гарантии дать невозможно. Но можно однозначно утверждать, что Евросоюз утратил смысл своего существования. Впрочем, смысла он никогда и не имел.
Кстати, в Украине 60-летний юбилей ЕС почти не заметили. За исключением пары-тройки публикаций в СМИ, особого резонанса эта дата не вызвала, хотя Украина вроде как стремится в Европу. Правда, зачем и в каком качестве мы туда стремимся, похоже, никто толком не понимает и понимать не хочет. Юбилей ЕС вместе со всеми его проблемами у нас был заслонен попыткой создать из почти предоставленного безвиза некое эпохальное событие, равнозначное наступлению новой эры. Впрочем, вместо «светлого праздника вожделенного безвиза» пока имеет место скандал вокруг системы выдачи биометрических паспортов, без которых «безвиза не будет». Это ж надо было так много лет готовиться к безвизу, буквально бредить им, чтобы оказалось, что у нас элементарно не могут организовать выдачу заграничных паспортов. Кстати, в Украине уже давно существует огромная проблема с оформлением и выдачей обычных внутренних паспортов, и это никого во власти не волнует!
* * *
Историю Евросоюза принято считать от 25 марта 1957 года. В этот день в «вечном городе» Риме был подписан одноименный Римский договор о создании Европейского экономического сообщества (ЕЭС), получившего вскоре название «общий рынок». Именно ЕЭС считается прямым предшественником, по сути, первым этапом создания Евросоюза.
Правда, есть один нюанс. У ЕЭС тоже был предшественник. Это Европейское объединение угля и стали (ЕОУС), созданное в 1951 году путем заключения Парижского договора. Но почему-то родословную объединенной Европы ведут от ЕЭС, а не ЕОУС. Впрочем, европеоидам виднее, откуда вести родословную.
К тому же в 1965 году был подписан договор о слиянии, в результате которого были созданы единый Совет и единая Комиссия для трёх европейских сообществ -- ЕОУС, ЕЭС и Евратома. Договор вступил в силу с 1 июля 1967 года.
В 1957 году Римский договор о создании ЕЭС подписали и, соответственно, в сообщество вошли поначалу шесть стран — Италия, Германия, Франция, Бельгия, Нидерланды, Люксембург. Эти страны считаются основательницами и ядром Евросоюза.
Сейчас много разговоров о Brexit-е, то есть о выходе из ЕС Великобритании после референдума, прошедшего на Альбионе в июне 2016 года. Но история объединенной Европы никогда не была простой, и часто эти сложности были связаны именно с Великобританией. Во-первых, на самом острове отношение к членству в ЕЭС бывшей «владычицы морей» изначально было неоднозначным, а симпатия и антипатия по отношению к первоначально континентальному по своей сути объединению разделялись в соотношении примерно fifty-fifty с колебаниями то в ту, то в другую сторону. Во-вторых, на континенте отношение к Британии и ее членству в объединении изначально тоже было весьма неоднозначным. Достаточно вспомнить, что в 1960-х годах президент Франции Шарль де Голль успешно препятствовал вступлению Великобритании в ЕЭС.
Только в 1973 году Британия наконец вошла в ЕЭС, причем изначально на особых условиях. Особое положение Британии сохранялось до нынешнего выхода страны из ЕС, каковой непонятно чем окончится, а если честно, то до сих пор не слишком верится, что этот выход в конечном итоге произойдет, да еще и в полном объеме.
Вместе с туманным Альбионом в объединение вошли Дания и Ирландия. Это и стало первым расширением объединенной Европы.
Второе расширение произошло в 1980-х годах, так сказать, в два приема. Сначала в 1981 году в ЕЭС приняли Грецию. Готовность к интеграции Греции, только недавно на тот момент освободившейся от фашизоидной (полу)диктатуры так называемых черных полковников, изначально вызывала много вопросов. Это было сугубо политическое решение, не подкрепленное реальным социальным и экономическим фундаментом. Что и проявилось на волне глобального кризиса в 2009-м и последующих годах, о чем далее.
В 1986 году к ЕЭС присоединились Испания и Португалия, которые тоже едва успели освободиться от «законсервировавшихся» еще с 1930-х годов диктаторских режимов Франко и Салазара. Как и Греция, Испания и Португалия на тот момент представляли собой «задворки цивилизации», кстати, даже по сравнению с Украиной в составе тогдашнего СССР. Именно эти страны, если к ним добавить Италию, в ходе последнего кризиса стали внутри ЕС группой проблемных южных стран, которую неполиткорректно называют «свиньями» от аббревиатуры PIGS — Португалия, Италия, Греция, Испания.
Словом, расширение ЕЭС в 1980-х годах преследовало геополитические цели в противостоянии с советским блоком и носило сугубо политический характер.
Впрочем, это неудивительно, поскольку сообщество все более дрейфовало от сугубо экономического объединения, зоны свободной торговли и общего рынка ко все более глубокой социально-политической интеграции.
В 1978 году была создана Европейская валютная система, приведшая в конечном итоге к единой валюте, что является решением не только финансово-экономическим, но и политическим. В 1979 году были проведены первые выборы в Европейский парламент. В 1985 году было подписано Шенгенское соглашение, а в 1986-м — Единый европейский акт, представлявший первое существенное изменение учредительных договоров сообщества в направлении дальнейшей интеграции.
В таком виде ЕЭС пришло к завершению холодной войны.
* * *
После распада Советского Союза и советского блока процесс европейской интеграции только усилился и стал приобретать все более политические черты. Имела место некая попытка решить ту проблему, которую не сумели решить в СССР, но на иной идеологической или скорее деидеологизированной основе.
В феврале 1992 года был подписан Маастрихтский договор, согласно которому на основе Европейского экономического сообщества создавался Европейский союз. В рамках договора страны-члены ЕС брали на себя обязательство вести общую внешнюю политику и политику безопасности. Также была начата подготовка к введению общеевропейской валюты.
Возобновился процесс расширения теперь уже Евросоюза. Попытка вовлечь в союз все без исключения западноевропейские государства с высоким уровнем жизни удалась не полностью. На национальных референдумах Норвегия и Швейцария отвергли идею вступления в Европейское сообщество. Но 1 января 1995 года в ЕС вступили Австрия, Швеция и Финляндия, что и стало очередной волной расширения союза.
Следующий этап расширения, причем самый масштабный за всю историю, наступил через девять лет. 1 мая 2004 года в ЕС вступили бывшие страны советского блока — Венгрия, Польша, Словакия, Чехия. Вступили страны Прибалтики — Латвия, Литва, Эстония, а также Словения — осколок бывшей Югославии. Кроме того, в ЕС вступили два средиземноморских государства — Кипр и Мальта.
В январе 2007 года в ЕС вступили еще две страны из бывшего советского блока — Болгария и Румыния. Правда, вошли они туда на дискриминационных условиях. В отличие от других постсоветских стран Болгарию и Румынию пока не пустили в Шенгенскую зону, а трудоустройство граждан этих стран с других странах ЕС серьезно ограничено.
В 2013 году в Евросоюз вступила Хорватия — еще один осколок бывшей Югославии.
Таким образом, в состав ЕС сейчас входят 28 стран, включая Великобританию, которая, повторим, готовится к выходу, но официально должна покинуть сообщество через два года. Озвучиваемые время от времени планы по вхождению в ЕС Албании и Сербии пока вызывают большие сомнения на фоне ухода Британии и целого ряда проблем, обрушившихся на ЕС.
* * *
Именно по причине этих проблем юбилейный саммит в честь 60-летия ЕС 25 марта 2017 года проходил в достаточно минорной тональности и вообще очень скромно. Этим нынешний юбилей разительно отличался от предыдущего полувекового юбилея Римского договора, который отмечался в 2007 году, то есть еще до глобального финансово-экономического кризиса.
Десять лет назад представлялось, что стратегический курс, направленный на неуклонное расширение ЕС и углубление интеграции, как экономической, так и политической, является единственно правильным. Еврооптимизм царил почти безраздельно.
В Европе предпочитали не обращать внимания на кризисы по периметру ЕС, а также нарастающие противоречия внутри самого союза. Самое масштабное расширение ЕС, пик его популярности и расцвета пришлись на глобальный экономический бум, вызванный накачкой финансовых пузырей. О том, что час расплаты настанет, предупреждали многие, но европейские «умники» уверовали, что взяли бога за бороду, а потому присущие капитализму циклические кризисы, известные также как циклы Кондратьева, Европе больше не страшны, равно как и войны прошлого. В ЕС почему-то посчитали, что монетарный союз и единая валюта избавят от циклических кризисов. Трудно сказать, на чем основывалась столь «гениальная мысль». Естественно, что она оказалась ложной.
К тому же внутри монетарного союза накапливались противоречия, в том числе между богатыми и бедными странами. Страны зоны единой валюты евро утратили львиную долю своего финансово-экономического суверенитета, что также привело к нарастающему вороху проблем.
Серьезным предостережением стал провал принятия общей Конституции ЕС, которую «прокатили» на референдумах во Франции и Нидерландах в 2005 году. Конституция предполагала фактическое создание некоего подобия федерального государства, этаких «Соединенных Штатов Европы», разговоры о которых ходили издавна. Конституцию пришлось несколько смягчить в плане интеграционных мер и оформить в виде Лиссабонского договора реформ, который был принят в декабре 2007 года. Одна из статей Лиссабонского договора предполагала возможность выхода из ЕС и механизм выхода, именно эта статья сейчас задействована в отношении Великобритании.
* * *
Причиной нынешних проблем ЕС стали многочисленные указанные и неуказанные противоречия внутри ЕС и вокруг него, которые накапливались давно. Спусковым крючком стал финансовый кризис 2008 года, подтвердив, таким образом, марксистскую банальщину о решающем влиянии экономики на политику и социальную сферу.
В 2013 году в ЕС объявили, что кризис окончился. Действительно, экономика Германии, «главного локомотива Европы», растет на несколько процентов в год, но стабильного экономического роста во всей зоне евро не наблюдается. Все более очевидным становится тот факт, что в экономику Германии, как в наиболее сильную в Европе, происходит перекачка ресурсов, чему способствуют общий рынок и единая валюта. Что же касается «окончания кризиса», то оно пока свелось к тому, что путем различных манипуляций, политики «затягивания поясов», кредитования с перекладыванием проблем на будущее и банальной эмиссии, вежливо названной «количественным смягчением», были на время приторможены финансовые кризисы в упомянутых выше странах PIGS. Но эти кризисы могут в любой момент разразиться вновь и спровоцировать распад зоны евро. Кризисные явления же эти имеют глубокие корни и давнюю историю, но при формировании ЕС, а затем еврозоны на них предпочли не обращать внимания из сугубо политических соображений, дабы не портить «светлый праздник евроинтеграции» и не мешать пафосно-напыщенному исполнению «Оды к радости». Ведь страны PIGS никогда не вписывались в финансовые нормативы еврозоны. И это касается не только Испании, являющейся — на минуточку! — четвертой экономикой континентальной Европы. Речь идет прежде всего о показателях внешнего долга по отношению к ВВП, дефиците бюджета и ряде других параметров. Никогда в эти нормативы не вписывалась Италия — а это уже третья экономика! — но ее спокойно приняли в еврозону, потому что «так было надо». Даже у Франции, второй экономики, с макроэкономическими параметрами всегда были, есть и будут проблемы.
Все эти проблемы, как шило из мешка, вылезли в 2009-м и последующих годах. Сейчас их кое-как притушили, но целый ряд экономистов предупреждает, что проблема может обостриться вновь и это повлечет эскалацию социальных и политических проблем.
* * *
Кроме финансово-экономических, крайне негативную роль сыграли развернувшиеся по периферии ЕС острейшие конфликты, в которые, к тому же, Евросоюз сумел, что называется, «вляпаться».
В этом контексте прежде всего принято говорить о так называемой Арабской весне. Но начинать стоит, пожалуй, с Ирака. Евросоюз дал американцам втянуть себя в эту авантюру, которая запустила нескончаемую цепь кровавых конфликтов, непосредственно коснувшихся Европы посредством всплеска терроризма и огромного потока беженцев.
Конечно, фашистский по своей сути режим Саддама Хусейна — это было плохо. Но «надежные» данные американской и британской разведок о якобы имеющихся у Саддама «залежах» оружия массового поражения оказались полнейшей туфтой. Именно эта «деза» стала поводом для евродемократов, чтобы присоединиться к англо-американской интервенции. Химического и, тем более, ядерного оружия в Ираке, как и следовало ожидать, и близко не оказалось, а армия Саддама вообще была вооружена старой советской «рухлядью» 1960-1970-х годов. «Свободная» западная пресса на эту тему немного «покудахтала» да и успокоилась: ведь война и разруха имели место где-то далеко от Европы, а ответственность за эту авантюру нес «старший американский брат». Тот факт, что Америка находится далеко за океаном, а до Ирака из Европы через Турцию рукой подать, никого в Европе особо не смущал.
Повторим, что фашистский режим Саддама — это, конечно, плохо. Но этот режим, как обруч бочку, держал «вкупе» фактически искусственно созданную страну, отличающуюся крайней степенью этнических и конфессиональных противоречий. Кроме того, Саддам жестоко подавлял разного рода исламский экстремизм, и во времена его правления в Ираке никакой «Аль-Каиды» не было и близко.
Как только этот «обруч» стараниями западных демократов исчез, Ирак, который теперь уже невозможно считать страной, а только некоей территорией, превратился в кровавую клоаку, породившую, в том числе, Исламское государство.
Пока в мире и Европе царил экономический бум, на ближневосточные конфликты еще как-то можно было закрывать глаза. Но начавшаяся на волне кризиса так называемая Арабская весна, на которую иракский кровавый котел оказал кумулятивный эффект, и прежде всего на соседнюю Сирию, окончательно похоронила спокойствие Европы и, похоже, надолго и всерьез.
Поначалу "Арабская весна" была воспринята в Европе с огромным энтузиазмом как вожделенная демократизация арабского мира, и было в этом что-то «инфантильно-европеоидное», свидетельствующее о непонимании реалий и их последствий.
«Арабская весна», напомним, началась свержением весной 2011 года тунисского президента, а потом египетского «фараона» Мубарака. Затем разгорелся конфликт в Ливии, приведший к свержению и убийству многолетнего лидера этой страны Каддафи, и конфликт этот длится до сих пор, а Ливия как страна фактически перестала существовать, поскольку на Каддафи и его режиме она фактически и держалась. Наконец, вспыхнул гражданский конфликт в Сирии первоначально против режима Асада, но затем превратившийся в войну всех против всех, в которую вмешался целый ряд внешних сил.
Поначалу Европа всячески приветствовала весь этот бедлам, который становился все более и более кровавым. В ряде же случаев Европа активно вмешивалась в конфликты, хотя изначально было очевидным, что вскоре это аукнется той же Европе в виде массового исхода в нее беженцев из Африки и Ближнего Востока. Особо усердствовала Франция, точнее бывший президент Николя Саркози, который авиаударами по Ливии и свержением режима Каддафи стремился скрыть свои коррупционные связи с тем же Каддафи. Приложили руку к участию в ближневосточных конфликтах и другие страны, например Италия, хотя и ежу было понятно, что первый, кто пострадает от потока беженцев из Африки через Ливию, будет именно Италия, о чем предупреждал еще Каддафи, и так оно и вышло. В сирийский конфликт Европа поначалу тоже вмешивалась весьма активно. До тех пор, пока поток беженцев не стал столь огромным, что было уже не до демократии где-то там в Дамаске. Усердие европейцев выглядело тем более забавным, что США и лично Обама заняли весьма вялую позицию и в конфликт не особо вмешивались.
Важнейшим тревожным звонком стал приход к власти в Египте «братьев-мусульман» во главе с президентом Мурси, которого избрали в целом столь излюбленным в Европе демократическим путем. Другое дело, что арабы и западные понятия о демократии соотносятся примерно так же, как гвоздь и панихида. Понимание того, что крупнейшая и со времен знаменитого «разворота» Анвара Садата от СССР к Западу достаточно прозападная страна Египет, бывшая доселе важнейшим элементом кое-как державшейся конструкции всей системы ближневосточной безопасности, погружается в хаос, грозящий масштабным кровопролитием, наконец-то остудило инфантильные демократизаторские порывы европеоидов. К этому добавился нараставший мигрантский кризис, окончательно остудивший демократизаторский пыл Западной Европы. Недаром марксистская классика справедливо гласит, что бытие таки определяет сознание. Особенно когда важнейшей формой бытия является битье...
В итоге ЕС закрыл глаза на далекий от священных идеалов демократии приход к власти в Египте военных во главе с генералом ас-Сиси, надеясь, что ситуация вернется к норме. Ситуация в Египте хоть и далека от идеала, но все же относительно нормализовалась.
Однако затянувшаяся и все более кровавая война в Сирии, в которую влезла еще и Россия, непрекращающийся бардак в Ливии, куда уже тоже постепенно втягивается Москва, а также перманентная кровавая вакханалия в Ираке не дают демократам ни малейшего повода, чтобы расслабиться. Бич божий в виде наплыва мигрантов, ответная реакция в виде роста ксенофобии внутри Европы, а также провоцируемые этим социально-экономические проблемы со всей наглядностью показывают, что в современном мире все теснейшим образом увязано.
Кризис в Украине и вмешательство в него Москвы еще сильнее обнажили полнейшую несостоятельность ЕС даже на ближайших подступах к границам Европы. С одной стороны, евродемократы произносят дежурные мантры на тему «ай-яй-яй» Путину за агрессию в Украине. Но с другой стороны, очень многие в Европе заинтересованы в сотрудничестве с Москвой, сулящем немалые барыши, не говоря уже о том, что Кремль довольно умело и щедро окучивает в Европе целую свору своих «друзей». Ведь с «задрипанной» и разворованной Украины мало что возьмешь, кроме разве что чернозема. В свою очередь, Россия разворовывается даже больше Украины, но она на многие порядки богаче ресурсами, а кремлевская верхушка и приближенные к ней олигархи разворовывают ее намного более системно и так, что много чего перепадает европейским корпорациям и прочим евродемократам.
Есть еще одна сторона. Оказалось, что Россия обладает огромной военной мощь, и противостоять ей на равных не сможет даже вся Европа, если вдруг вознамерится объединиться. Так лопнул мыльный пузырь антиамериканских настроений в Европе, ибо становится все очевиднее: европейская демократия держится на натовском военном зонтике, а НАТО — это прежде всего и главным образом США. Увеличение военных расходов хотя бы на малую толику вызывает в Европе острую изжогу.
Словом, в 60-летие ЕС все оказалось намного сложнее, чем казалось всего 10 лет назад.
* * *
О росте евроскептицизма внутри самой Европы, вплоть до выхода Британии, активизации антиевропейских сил вплоть до реальной возможности их прихода к власти в целом ряде стран, критическом количестве евроскептиков в европарламенте (что само по себе — бред!) в последнее время сказано очень много, поэтому известные банальности повторяться не будем. Но на некоторые аспекты обратить внимание следует.
Кроме сугубо национально-государственных проблем, социальные проблемы в Европе тоже никуда не исчезли. Кризис 2008 года их обнажил и обострил, а следующий кризис может активизировать их еще острее. В связи с этим, кроме национал-радикального евроскептицизма, который некорректно принято называть правым, в Европе неуклонно усиливается левый, часто даже леворадикальный евроскептицизм. Пока это было движение «Подемос» в Испании и греческая «Сириза», к этому относились как к инфантильному радикализму южных «свинских» стран из числа PIGS.
Кстати, так называемые правые национал-радикалы все более успешно осваивают левую социальную риторику, поскольку социальная несправедливость, засилье крупного капитала во всех сферах жизни все более возмущают рядового европейского обывателя.
Но последние вести с предвыборных «полей сражений» во Франции говорят о все более впечатляющих успехах леворадикала Жана-Люка Меланшона, известного своими резко евроскептическими взглядами. По ряду оценок, он может не только обогнать находящегося сейчас на третьей позиции Фийона, окончательно отправив в нокдаун неоголлистов, но и посоревноваться с пока еще лидерами президентской гонки — Марин Ле Пен и Эммануэлем Макроном. Если слегка пофантазировать и предположить, что во второй тур выборов выйдут «правая» евроскептичная национал-радикалка Марин Ле Пен и левый евроскептичный радикал Жан-Люк Меланшон с его идеей «Шестой республики», причем оба они являются заядлыми фанатами Москвы, то может получиться «то еще кино», тем более что такой сценарий не является столь уж фантастическим.
Кстати, неясно, что будет с Соединенным Королевством, где в связи с его выходом из Европы опять возродился шотландский и североирландский сепаратизм, поскольку Шотландия однозначно хочет оставаться в ЕС, а Северная Ирландия готова к историческому воссоединению с остальной Ирландией, опять-таки в лоне Евросоюза. Евробюрократы и элита «главных» европейских государств, аки страусы в песке, пытаются спрятаться от этих проблем, но ведь на эти устремления рано или поздно придется реагировать.
В результате последних нашумевших выборов в Нидерландах евроскептическая Партия свободы стала второй по численности политической силой. Бурная радость по поводу того, что эта сила, скорее всего, не будет формировать правительство и вообще не войдет в его состав, представляется излишней. Герт Вилдерс и компания все равно будет влиятельнейшей политической силой, а Голландия постепенно становится более скептически настроенной к Евросоюзу.
Еще одна страна-основательница ЕС — Бельгия — все более погрязает в разборках между Валлонией и Фландрией. Если учесть обостряющиеся проблемы с мигрантами и исламистами, то рост евроскептицизма в этой небольшой стране становится неизбежным, хотя именно в Брюсселе находятся центральные органы как ЕС, так и НАТО. Впрочем, в 1960-х штаб-квартира НАТО уже эвакуировалась из Парижа, так что опыт есть...
В Италии проблема евроскептицизма стоит давно и в полный рост, чем пользуются радикальные популисты вроде «Движения пяти звезд» и «Лиги севера».
Относительно стабильной пока остается ситуация в Германии, где евроскептики как левого, так и правого толка не сумели обрести критического влияния, а Меркель пока имеет все шансы оставаться у руля и после выборов осенью нынешнего года.
Словом, ситуация с поддержкой Евросоюза в самом Евросоюзе выглядит если не критичной, то далеко не идиллической...
* * *
Главный вопрос: что дальше? Очевидно, что стратегия дальнейшего масштабного расширения Евросоюза, углубления интеграции в нем, перехода к некоему подобию единого европейского государства если не потерпела фиаско, то, как минимум, отодвигается на далекий план, и, похоже, всерьез и надолго.
29 апреля 2017 года Евросоюз готовится провести саммит, на котором будет запущен двухлетний процесс выхода Великобритании. Зрелище обещает быть забавным... Даже отпетые еврооптимисты признают, что так, как было раньше, уже не будет.
Уже один только Brexit требует принятия стратегического решения, то есть ответа на поставленный выше вопрос: что дальше?
Очевидно, будут пересматриваться правовые основы евроинтеграции, а также ее цели и формы. Опять заговорили о формировании Евросоюза «разных скоростей». Смысл этой, с позволения сказать, стратегии прост: кто хочет иметь больше достижений европейской интеграции, тот должен и делать больше во славу оной.
Правда, разная степень интеграции в Европе уже давно имеет место, но это не решило проблемы. Так, в настоящее время действуют три соглашения, предполагающие разную степень интеграции внутри Евросоюза: членство в ЕС, членство в зоне евро и участие в Шенгенском соглашении. Членство в ЕС не обязательно влечет за собой участие в Шенгенском соглашении. Не все страны--члены ЕС входят в зону евро.
Например, пока еще член ЕС Великобритания и Ирландия подписали Шенгенское соглашение на условиях ограниченного членства. Великобритания также не сочла нужным вступать в зону евро. Дания и Швеция в ходе референдумов тоже решили сохранить национальные валюты. При вступлении в ЕС под давлением евробюрократии Польша и Чехия также взяли на себя обязательства вступить в еврозону, но они всячески медлят с этим, особенно после кризиса, тем более что на фоне нынешних проблем еврозоны их уже не особо и заставляют. Норвегия, Исландия, Швейцария и Лихтенштейн не являются членами ЕС, однако входят в Шенгенскую зону.
Наряду с разноскоростной Европой существует альтернативный сценарий — сузить круг задач, стоящих перед Евросоюзом, но решать их более эффективно. Каков перечень этих задач и каковы способы их решения, пока неясно, и все остается на уровне лозунгов.
Решение об избрании одного из этих сценариев или какой-то их комбинации должно быть принято в ближайшее время в контексте выхода Британии. Но если учесть, что в «евроколхозе» ничего быстро не решается, то вопрос может затянуться надолго и события будут развиваться стихийно, «самотеком».
Например, весьма вероятным выглядит сценарий, по которому углубится дифференциация между странами, входящими в зону евро, и теми, которые входят только в ЕС. Напомним, что сейчас в зону евро входят Австрия, Бельгия, Германия, Греция, Ирландия, Испания, Италия, Кипр, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Португалия, Словения, Словакия, Финляндия, Франция, Эстония. Вне зоны евро: Болгария, Великобритания, Венгрия, Дания, Польша, Румыния, Хорватия, Чехия, Швеция.
Крайне любопытным является вопрос о том, в каком составе ЕС подойдет к следующему, 70-летнему юбилею...
* * *
К вопросу о том, какова глобальная экзистенциальная цель ЕС, никто, похоже, близко подходить не рискует. Советский Союз в лучшие свои времена ставил целью (по крайней мере, на уровне лозунгов и откровений лучших умов) всепланетное общество равенства и братства, а также всемерное развитие человеческого потенциала вплоть до полетов к звездам. Как известно, ничего не вышло, Союз развалили, идеи дискредитировали и, пардон, «просрали»...
В Европе, впрочем, так сильно не замахиваются. Личные наблюдения позволяют сделать вывод, что европеоиды видят счастье и конечную цель своего бытия в комфортном устроении и росте потребления. Это еще большая утопия, чем даже «Туманность Андромеды» Ефремова, и финансовый и мигрантский кризисы это наглядно доказали. Но до европеоидов это не доходит. Вот и продолжают сочинять всякие «разноскоростные Евросоюзы», чтобы не отвечать на самый главный экзистенциальный вопрос о смысле жизни.
Недаром «пролетарский граф» Алексей Толстой говорил: человечество, не руководимое большой идеей, превращается в стадо и становится на четвереньки. Стадо временами может быть вполне гламурным и для виду добропорядочным, а передвижение на четвереньках — разноскоростным и временами комфортным. Но от этого стадо не перестает быть стадом, а четвереньки — четвереньками...
