Сколько фильмов снято о том, как родители теряют детей? Множество. Причем и хороших, и плохих. «Такое случается только с другими» с Денев и Мастроянни, «Кроличья нора» с Николь Кидман, «Антихрист» фон Триера, «Исчезновение Элеанор Ригби», «Запретная дорога», недавние «Манчестер у моря», «Свет в океане» и чудовищная «Призрачная красота» с Уиллом Смитом... Кинематографисты скрупулезно исследуют боль утраты, погружая героев и зрителя в кромешное горе или же, наоборот, пытаясь указать путь надежды, перерождения и света. Но практически никто не хочет снимать о том, как теряет ребенок.
Возможно, кинематографисты боятся касаться этой темы, потому что едва представляют, что именно чувствуют дети, столкнувшиеся со смертью близкого. Возможно, наоборот, считают, что сила и гамма эмоций ребенка, пусть даже подросткового возраста, слишком скудна и недоразвита, чтобы посвятить ей целый фильм. Или же слишком противоречива, чтобы стать основой для гармоничного сюжета. Так или иначе, тему эту избегают и недооценивают.
Однако на удивление в прошлом году вышло сразу два проекта, копающихся в мудреной психике одинокого подростка: «Девятая жизнь Луи Дракса», прикидывающаяся детективом, и «Голос монстра», сентиментальное, но умное, небанальное, честное и даже порою жестокое фэнтези. В первом главный герой пытался справиться с безумством матери и смертью любимого отчима, прибегая к помощи выдуманного чудища, причем делал все это, находясь в коме. Во втором тринадцатилетний Коннор живет в ожидании смерти больной раком матери, и это ожидание его убивает, пока не является спасительный монстр из тьмы.
Действие разворачивается в Англии. Коннор живет вдвоем с молодой и красивой, но умирающей матерью. Вернее, о том, что она умирает, мальчик только догадывается. Все скрывают от него горькую правду и раз за разом кормят пустыми надеждами и обещаниями, мол, сейчас врачи попробуют еще одно чудо-лекарство, которое непременно должно помочь... История начинается с ночного кошмара героя: он посреди урагана и землетрясения, из-под ног уходит земля, срываясь в бездонную и непроглядную пропасть, сквозь гул ветра и треск почвы он слышит крик падающей в пучину матери и хватает ее за выскальзывающую руку... Коннор просыпается в холодном поту. На часах 12:07.
«Эта история о мальчике, который слишком взрослый, чтобы быть ребенком, и слишком мал, чтобы быть мужчиной», — говорит голос за кадром.
Коннор давно привык все делать сам: просыпаться, готовить завтрак, мыть посуду, собираться и идти в школу. В школе он молча терпит издевательства и побои одноклассников и возвращается домой. Дома терпит визиты педантичной и авторитетной бабушки, которая, как ему кажется, лишь мешает его уединению с матерью. И мечтает о приезде отца, который сбежал от проблем подальше в Америку и живет там с новой семьей. То есть Коннор совсем один, один на один с тучей, казалось бы, непосильных трудностей. Но однажды ночью, ровно в 12:07, к нему приходит монстр, скрывавшийся под видом развесистого тисового дерева, что растет недалеко на кладбище, среди одиноких могил.
«Голос монстра» — экранизация одноименного подросткового романа Патрика Несса, написанного в так называемом жанре «низкого фэнтези», то есть когда буквальное волшебство заменяется магическим реализмом; вместо черно-белого деления на добро и зло пестрит множество промежуточных серых оттенков и полутонов; когда вместо рыцаря и супергероя в центре повествования возникает самый простой человек, который не пытается спасти мир, а решает свои маленькие личные проблемы; когда возвышенность и поэзию заменяют проза и приземленность, суровая, порой циничная действительность; когда иллюзия держится в воздухе лишь до определенной поры, пока ее не сметает правда.
«Королевства получают ровно тех принцев, которых заслуживают. А ведьмы иногда стоят того, чтобы их спасти», — говорит Коннору монстр. Только в простых сказках хладнокровные мачехи — это злые колдуньи, а одетые в белое принцессы и принцы — непременно добрые, бескорыстные и отважные герои и героини. В сложных же сказках под напускным холодом может таиться закрытость и скорбь, а под белой одеждой — гнить черное сердце. А в жизни и вовсе редко встречаются зло и добро, все находится посредине.
Патрик Несс лишь закончил роман. Начала его писать Шиван Дауд, его коллега, неизлечимо больная раком. Дауд умерла, не успев дописать историю, и Несс завершил чужой, отчасти автобиографичный рассказ на свое усмотрение, но вместе с тем так, как могла бы, на его взгляд, хотеть автор.
Пожалуй, правильнее было бы перевести название книги и фильма как «Вызов монстра». Подсознание Коннора — слишком взрослого, чтобы верить в чудовищ, и слишком незрелого, чтобы искать утешение и спасение в чем-то реальном, — само вызывает на помощь тисового голема.
Эскапизм героя — это его лечение и способ принять правду. Причем речь не только о той очевидной правде, что мать скоро умрет и никакие лекарства не смогут остановить ее угасание, а о той правде, том страшном, но понятном желании, в котором Коннор боится признаться себе самому.
Детская психика ранимее, но гораздо сложнее, чем психика взрослого. Возможно, поэтому сценаристы и режиссеры стараются обходить ее стороной, что называется, не влезать в непроходимые дебри. У детей, соприкоснувшихся с горем, нет тяги приложиться к стакану и утопить в нем печаль, нет возможности и притворных стремлений уйти с головой в работу, нет варианта найти отраду в новых, незнакомых объятиях.
Но у них есть крупица магии и воображение...
